Сергей Черняховский
Уроки лицемерия и розни
Введение в государственной школе
изучения религиозных предметов, на которое все же пошел Дмитрий Медведев и
российская власть – безусловная и очевидная мерзость и мракобесие.
Причем это вдвойне мерзко.
Во-первых, это мерзко потому,
что общественное сознание формально светского общества государственным решением
подчиняется ценностям и приоритетам религиозного сознания, то есть сознания
прошлого, на избавление от которого общество потратило несколько столетий.
Никто не запрещает тому или иному гражданину придерживаться любых экзотических
взглядов, связанных с представлениями о создании мира неким своеобразным
существом. Но это личное дело каждого, официально же предлагать публично
заявлять об этих взглядах, отчитываться в них и считать их обязательными для
получения аттестата зрелости – нелепо и мерзко.
Во-вторых, это мерзко потому,
что сам характер этого решения основан на лицемерии и лжи. Это установление
антиконституционно, лицемерно и технологически глупо и неэффективно, то есть
вредно для государства, страны и общества.
Это антиконституционно потому,
что противоречит как статье Конституции о светском характере российского
государства, так и статье подтверждающей отделение церкви от государства.
Это лицемерно, потому что
пытается данное явное противоречие прикрыть формальным разговором о
добровольности выбора предметов в рамках так называемого «Курса
духовно-нравственного воспитания», равно как формальными рамками о преподавании
религиозных предметов светскими учителями, что явно не меняет сути дела –
вторжения церкви и религии на территорию светских учреждений.
Лицемерие, к тому же заключается
и в том, что все это прикрывается камуфляжем статуса «эксперимента», то есть
носит ползучий характер: сегодня объявляется что это еще не окончательно, а
завтра на том основании, что три года это проводилось
будет заявлено, что за данное время ничего страшного не произошло, и потому это
нужно вводить повсеместно. Как было с провалившимся, но объявленным спешным
экспериментом по ЕГЭ.
Мерзко, кстати само проведение
эксперимента над людьми – причем в обязательном порядке. Закон, кстати,
допускает подобное только на добровольных началах. То есть сам по себе этот
эксперимент еще и не законен.
Наконец.
это глупо и вредно, потому что как в случае со
школьным образованием. Так и в случае с введением штатных священников в армии,
что школьники, что солдаты изначально подразделяются на различные категории,
причем должны объявить о своем мировоззрении публично. То есть, оба эти
контингента разделяются на разнородные начала, так или иначе противостоящие
друг другу: в школе и в армии сеются основания розни.
Введение изучения в
государственной школе религиозных предметов противоречит конституционным нормам
о светском характере и об отделении церкви от государства, поскольку первое
предполагает, что религии нет места в решении государственных вопросов, она не
может присутствовать в деятельности каких либо государственных учреждений. Последние руководствуются светскими и правовыми нормами, а
не религиозными установлениями. Отделение церкви от государства предполагает,
что церковь не распространяет свою деятельность ни на какие сферы
государственной жизни, не может действовать на территории государственных учреждений,
не должны вмешиваться в вопросы, регулируемые государством.
Введение изучения религии в
какой-либо иной, кроме научно-познавательной формы в государственной школе или
в других государственных учреждениях, в том числе в армии – есть вмешательство
религии в сферы государственной деятельности, есть попытка церкви вмешаться в
дела государства и подчинить его своей власти.
Кроме этого, сам принцип
разделения, пусть и добровольного, граждан в рамках государственных учреждений
и структур на категории по их отношению к религии – есть введение в
государственных учреждениях критерия религиозности. Гражданин светского
государства вправе ожидать, что если он проявляет свою религиозность – это не
повлечет гонений на него и ущемления его прав. Но он вправе рассчитывать и на
то, что в рамках государственных учреждений никто не вправе задавать ему вопрос
о его религиозности и его мировоззрении, тем более публично
демонстрировать свой выбор.
Лицемерие и лживость формального
права на выбор в данном случае заключается в нескольких моментах.
Во-первых, определиться со своим
выбором предлагают не достигшему совершеннолетия школьнику, который еще не
может сделать свой выбор вполне осознанно. Он, по сути, должен выбрать, к какой
религии он тяготеет, еще даже не приступив к изучению основ этой религии.
Это значит, что либо он будет
определяться под воздействием решения своих родителей, либо под воздействием
школьного руководства –а в случае с армией – под
воздействием воинского начальства, либо, что еще хуже – по принципу примыкания
к доминирующей тенденции.
Противостоять тому или иному из
этих воздействий можно лишь занимаю свою четкую выношенную позицию, которая в
11 лет скорее всего отсутствует, но даже заняв ее
подросток обрекается на то, что будет признан в этом сообществе «не таким, как
все» - то есть обрекается на противостояние с доминирующей группой, причем
публично заявить о своем противостоянии. Тоже относится и военной среде, при
некоторой поправке на возраст и зрелость.
Но в обоих случаях человека
ставят перед выбором: подчиниться или противостоять. Поэтому разговор о свободе
выбора в этих условиях является, как было сказано, лицемерием.
Во-вторых, лицемерен и сам
предлагаемый спектр выбора. Формально можно избрать либо обучение основ той или
иной религии, либо изучение религий в целом, либо изучение светской этики.
Однако, как нельзя говорить о свободном выборе одной из религий, без изучения
остальных. Потому что этот выбор в любом случае не будет основан на равновесной
и полноценной информации об избираемом.
Точно также, предлагаемая в
качестве альтернативы светская этика – на деле не может быть подобной
альтернативой религиозным учениям. Она является неким набором
этических представлений, отвлекающимся от религиозности, форматирующих
поведение в светском государстве. Но поскольку государственная школа
готовит граждан светского государства – его этические нормы должны были бы быть
принимаемы и изучаемы всеми гражданами. Вне зависимости от конфессиональной
принадлежности. Альтернативой религиозным учениям является атеизм. И тогда уж
нужно было бы наряду с изучением основ религиозных учений предлагать
возможность выбора курса научного атеизма.
В нынешнем же варианте
неверующие лишаются возможности изучать адекватное их представлениям учение:
разговор о свободе выбора и в этом отношении является ложью и лицемерием.
В третьих,
ложью является прикрытие всего этого начинания разговором о светских учителях.
Это может предполагать одно из двух: либо, что эти учителя не будут иметь
статус священнослужителей той или иной конфессии. Но
это ничего на деле не меняет – они могут оказаться не священниками, но
верующими или даже воцерквленными верующими. И
последние постараются добиться ведения подобного курса именно с целью ведения в
государственных школах религиозной пропаганды. То есть церковь получает в руки контроль за процессом воспитания и проникает в школу, от
которой она формально отделена. Либо же светскость учителя предполагает его
статус преподавателя. Нейтрально относящегося ко всем религиям – то есть, неверующего
– что гарантировать опять-таки невозможно, да и было бы определенным
профессиональным ущемлением по религиозному признаку.
Технологически оно неэффективно
и глупо, потому что действительно насаждает в школах и армии рознь.
В одни и те же часы, одним
ученикам будут говорить о том, что Иисус – это Бог, другим, что он лишь пророк,
третьих – что он вообще самозванец. Четвертым – что это вообще неважно, а его,
скорее всего просто не существовало.
После этого школьники встретятся
и начнут делиться знаниями – и выяснять, что они – Иные друг по отношению к
другу.
Причем выяснит, кто из них прав
– будет путем дискуссии невозможно. Потому что религия – на то и религия, что
строится не на рациональном знании, а на авторитете и принципе: «Верую, ибо это
нелепо». И каждому будут объяснять, что именно его воззрение – абсолютно и
истинно, а иное ложно.
И перед ними встанет выбор –
либо доказывать первенство своего религиозного мировоззрения иными, недискуссионными
способами, принятыми в подростковой и армейской среде. Либо признать, что все
это – не стоит того, чтобы придавать ему серьезное значение, и забыть как об
основах данной религии, так и о том нравственном содержании, которые пытались
привить на уроке.
Люди будут заведомо отнесены к
разным категориям – и публично должны будут признать свою знаковость с
остальными.
Религиозные убеждения из
предмета внутренних убеждений и свободы совести – превращаются в предмет
публичного объявления лояльности или нелояльности доминирующей тенденции, из
внутреннего состояния сознания – превращаются в обязательную декларацию.
Принятие вызова на противостояние с остальными.
Вместе с отрицанием веры в бога
– что замечательно, - такие уроки будут по сути
воспитывать и моральный релятивизм.
При этом,
преподавание данных более чем спорных дисциплин, соответственно потребует часов
и ставок для преподавателей.
Пока в школах утвердилась
тенденция к свертыванию преподавания естественнонаучных дисциплин: астрономии,
химии и т.п. На фоне этого – основы религиозных учений – это, очевидно именно
то, что должно на будущее подготовить квалифицированных специалистов по нанотехнологиям.
Вообще же – шаг за шагом утверждающаяся в России клерикализация
и мракобесие – вполне логичный этап запущенного в стране механизма Регресса.
Сначала мы вернулись за рубеж Октябрьской социалистической революции и как
будто хотели получить состояние между февралем и Октябрем 1917 года.
Потом практически перешли к
сочетанию самодержавия и совещательного парламента. Потом вернулись к допарламентскому самодержавию: «Царь решил – депутаты
одобрили». Затем откатились во времена до Екатерины Второй,
практически отменив принципы секулярного государства,
превратив церковь в крупнейшего собственника в стране, и начав раздавать ей
государственное имущество.
Теперь возвращаемся к
допетровской Руси с его практически политической властью церкви. Через
некоторое время РПЦ, надо ждать, объявит о своем верховенстве над светской
властью, как она пыталась это сделать при патриархе Никоне и практически делала
при патриархе Филарете.
Осталось только ввести графу
вероисповедание в паспорте, лишить неверующих права учиться в вузах и занимать
государственные должности, лицензии на бизнес выдавать в церквях, а там –
основываясь на лелеемом европейском опыте, учредить священную Инквизицию.