В апреле 1996 года у русской рижанки Надежды Федоровны Омельянович трагически погибла родная сестра. Надежда Федоровна была в Москве в командировке - представляла на стенде ВВЦ свои образцы растительного дизайна: всю жизнь она занималась созданием композиций из деревьев, веток, янтаря, получив в этой сфере несколько авторских свидетельств и патентов.

Слово за слово, и Надежда Федоровна рассказала, что сама она из Латвии, что там у нее есть фирма "Латерра", которая занимается озеленением внутренних помещений натуральными растениями, законсервированными по новой технологии - янтарной кислотой и маслом, что сохраняет натуральный аромат на долгие годы и создает в помещении особый микроклимат. Отец Михаил направил Надежду Федоровну к Алексею Денисову - тогдашнему главному архитектору ХХС. Тот велел Надежде Федоровне рисовать эскизы и подавать официальную заявку.

Надежда Федоровна увидела в происшедшем промысел Божий. Уехала в Ригу, стала со своими сотрудниками готовить эскизы и через пару месяцев привезла их в Москву. Ее предложение - озеленить внутренние помещения стилобатной (нижней) части ХХС и огромный Зал Соборов натуральными растениями, обработанными янтарем, - победило над остальными вариантами, которые основывались на традиционных искусственных деревьях из пластмассы. Эта история была бы почти святочной, если б не знать, сколько же людей потом погрели на ней руки...

"Ботаниками" московский мэр Юрий Лужков обычно называет в неофициальной обстановке не в меру интеллигентных людей - стопроцентных ученых, оторвавшихся от реальной коммерческой жизни, не умеющих делать деньги и дело. Почти столь же презрительно звучит порой в его устах и слово "проектант": так строитель Лужков называет "главных строителей" - архи-текторов.

Генподрядчик ХХС, гигант промышленного строительства "Моспромстрой", отсчитывает свою родословную в начале 1980-х годов с реконструкции завода "Серп и молот". Перед Юрием Лужковым "Моспромстрой" хорошо себя зарекомендовал, завершив в ударные сроки комплекс на Поклонной горе. Наверное, поэтому восстанавливать храм, где все мы будем крестить детей, мэрия поручила именно промышленным строителям из этой организации.

"Реставрационная" ветвь воссоздания храма начиналась иначе. В феврале 1994 года Москомархитектура провела закрытый конкурс на право проектирования ХХС. Его выиграла мастерская #9 "Моспроекта-2", возглавляемая Игорем Покровским. Представленный проект базировался на изучении старинных чертежей. Правительство Москвы издало постановление поручить той же мастерской разработку подробного технико-экономического обоснования.

В августе того же года наступил перелом в отношении Юрия Лужкова к идее восстановления ХХС: он поставил этот план во главу угла. 29 сентября 1994 года обреченный бассейн "Москва" обнесли забором и спустя три месяца провели торжественную закладку ХХС на сохранившихся фундаментах забытого Дворца Советов. Идея научной реставрации и идея нового строительства "по мотивам" (формулируемая, впрочем, весьма завуалированно) несколько лет боролись на строительной площадке друг с другом, пока около года назад последняя не победила окончательно.

Сейчас уже никто не вспоминает, кому же первому пришла идея разместить под храмом так называемую стилобатную часть с огромным количеством помещений - Залом церковных Соборов, музеем, патриаршими покоями, нижним храмом, подсобками и т.п. Предлогом, кажется, стал тот факт, что грех не использовать фундамент, сделанный для Дворца Советов. Он расположен намного ниже того уровня, где на холме некогда стоял ХХС-1. Так или иначе, в окончательном проекте стоимость строительно-монтажных работ стилобатной части вдвое превысила стоимость самого храма. И только огромная цена церетелевских росписей вновь вывела храм в лидеры уже на финишной прямой.

За стилобатную часть и помпезный Зал Соборов отвечает архитектор Дмитрий Солопов. Пожилой человек добротной советской школы, личный друг Михаила Посохина. Именно он запроектировал в Зале Соборов и флорентийскую мозаику, и вычурные капители, и "райские сады". Выполнение творческой части всецело поручалось Комбинату монументально-декоративного искусства (КМДИ), входящему в империю президента Академии художеств Зураба Церетели. Этому же КМДИ поручалось и натурное выполнение наиболее дорогостоящих видов работ.

Вчитаемся в "Перечень архитектурно-художественных работ", утвержденный Солоповым. "Пол, паркет художественный - 3780 млн. руб.; пол каменный, флорентийская мозаика - 18 700 млн. руб..." Мозаику с паркетом, вероятно, предполагается еще и ковром покрыть: 222,19 млн. руб. Цены - после деноминации. "Гипсовая отделка стволов колонн и капителей - 4900 млн. руб.; цокольные панели в технике флорентийской мозаики (зона галерей и вестибюля) -2273,4 млн. руб..." И так далее. Только по Залу Соборов 44 пункта. Даже "вентрешетки в порталах галерей" в солоповском проекте потянули на 181 с лишним миллион рублей, а никогда не применявшиеся в православной России витражи - без малого на полтора миллиарда...

Первый главный архитектор ХХС Игорь Покровский, видимо, считал реальным заказчиком храма патриархию, поэтому частенько на свои предложения получал визу патриарха и лишь затем направлял бумаги в мэрию. Нравилось это там или нет, неизвестно, но всего через несколько месяцев кресло руководителя мастерской и главного архитектора ему пришлось уступить своему заму Алексею Денисову. Ему повезло больше: он пробыл на посту почти пять лет.

Причину такой позиции долго искать не приходится: отец священника Леонида работает художником в церетелевском КМДИ, и сохранились документы, где сын отдает своей чиновничьей властью распоряжения исполнителю-отцу - руководителю коллектива художников по анфиладе трапезных Д.В.Калинину.

В знак протеста против "оформительских" тенденций пост председателя Комиссии по художественному убранству покинул митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, видимо, не разделявший восторгов иерея Леонида. На пост главы Комиссии патриархия назначила более молодого и, вероятно, менее совестливого Орехово-Зуевского епископа Алексия.

Основным камнем преткновения в борьбе "оформителей" и "реставраторов" стал материал горельефов храма. Как известно, в старом ХХС все скульптурные группы были выполнены из камня. Таковыми их и теперь предполагал сделать главный архитектор Денисов. Однако Зураб Церетели, как раз закончивший к тому времени монтаж напротив ХХС своего памятника Петру I, раскритиковал камень как "недолговечный". Он предложил "для удешевления" выполнить скульптуры из пластмассы, назвав ее "декоративитом". Проект подешевел на 10% (97 млн. рублей вместо 110), но попал под жесткий огонь критики: оформительские приемы Церетели не понравились ни Государственному управлению охраны памятников истории и культуры, ни Министерству культуры, ни Российскому комитету ЮНЕСКО, ни Российской академии архитектуры и строительных наук: пустотелые целлулоидные игрушки вместо настоящих фигур на главном храме России...

И тогда Церетели делает третий ход: предлагает спорную пластмассу заменить на бронзу. Сопротивлявшийся было Лужков согласился: компромисс достигнут. Тем более что Церетели сказал, что 80% работ якобы уже выполнено. Итак, мат в три хода. А ларчик открывается просто: в художественной империи Церетели есть предприятия художественного литья, но нет камнеобрабатывающих. Естественно, что почти никто не вспомнил, что при переходе с пластмассы на бронзу Церетели не забыл увеличить стоимость работ. В своем письме от 21.09.98. мэру Лужкову он витиевато разбивает общую сумму на четыре части. Теперь стоимость горельефов превзошла затраты на их изготовление из мрамора почти в полтора раза. Кроме того, в том же письме Церетели под шумок попросил переоформить рублевый договор по росписи и горельефам - в условных единицах "по уровню стоимости рублевого эквивалента на 01.01.98." Надо думать, что скульптуры все-таки отливают из отечественной, а не импортной бронзы. Так что четырехкратное увеличение рублевой стоимости контракта пойдет в прибыль. 5 октября прошлого года Ю.Лужков начертал на этом прошении скульптора: "Прошу срочно оформить".

Теперь ХХС станет чуть ли не первым в истории русским белокаменным храмом, украшенным бронзовым литьем. Самое интересное, что единственные сохранившиеся подлинные фрагменты ХХС-1 - это как раз белокаменные горельефы. Примерно пятая часть от всего объема этих скульптур сохранена в Донском монастыре. Архитекторы предлагали отреставрировать их и поместить на храм, но теперь они не попадают туда по определению. Церетелевская сторона предложила построить для их демонстрации... специальный пантеон. Конечно, за дополнительные деньги.

Вспомним маленькую рижскую фирму "Латерра", выигравшую конкурс на озеленение Зала Соборов ХХС. Как удалось никому не известной компании победить в закрытом конкурсе, если практически все заказы были в результате жесткой борьбы распределены между основными предприятиями крупных финансово-художественных группировок? Этому же удивилась и директор "Латерры" Надежда Федоровна Омельянович. История отгадки началась 15 июня 1996 года, когда ключарь ХХС протоиерей Михаил Рязанцев по просьбе Надежды Федоровны написал письмо архиепископу Рижскому и всея Латвии Александру с просьбой помочь "Латерре", как работающей над важным церковным делом, в восстановлении лаборатории консервации растений.

"Латерра" действительно переживала не лучшие времена, и Рязанцев искренне и бескорыстно стремился помочь энтузиастам. Но архиепископ Александр перенаправил письмо Рязанцева директору Фонда Латвийской Православной церкви Александру Ищенко. Тот вызвался помочь "ботаникам", но не безвозмездно. Теперь в договор на создание "райских садов" в Зале Соборов ХХС, помимо "Латерры" и ее московского партнера - ЗАО "Производственно-оформительский комбинат (ПОК) ВВЦ", вошел церковный посредник: Фонд Латвийской Православной церкви, названный ответственным исполнителем. Именно через его расчетный счет теперь надлежало пройти деньгам генерального заказчика ХХС ЗАО "Инвестстрой". И пройти, как вы понимаете, не без потерь.

Александр Ищенко оказался опытным работником. В застойное время он работал заместителем уполномоченного Совета по делам религий по Латвии. Несколько лет после распада СССР - темное пятно в его карьере. Он, естественно, потерял работу. По слухам занимался оптовой торговлей церковными свечами. Однако затем, когда латвийское правительство вернуло религиозным организациям принадлежавшее им до СССР недвижимое имущество, Латвийская епархия РПЦ создала Фонд Латвийской Православной церкви. Этому фонду архиепископ передал в управление все церковные угодья, а директором поставил опытного аппаратчика Ищенко.

Почти два года дело с финансированием работ "Латерры" в Москве не двигалось. Но летом прошлого года вдруг неожиданно пошло, несмотря на то, что помпезный Зал Соборов уже явно не попадал в список объектов, вводимых в строй к 2000-летию христианства. За пять дней до заключения "Инвестстроем" контракта Ищенко навязал "Латерре" и ПОК ВВЦ трехсторонний разграничительный договор. Главный пункт был 2.4.: "Латерра" и "ПОК" доверяют, а "Фонд" берет на себя обязательства по аккумулированию денежных средств по планируемому Контракту и их распределению". "Латерра" возразить уже не смела: на церковную помощь напросилась ведь сама.

Но это еще не все. Вместо старой "Латерры", которая полностью называлась "Балтийский центр флора-дизайна", по инициативе Александра Ищенко была создана новая организация: ООО "Балтийский центр флоро- и фито-дизайна "Латерра". В этой новой "Латерре" Надежда Омельянович осталась директором. Но над ней встал президент - Александр Ищенко - "с целью перераспределения доходной части 50% на 50% между учредителями".

Именно эта новая "Латерра", не участвовавшая ни в каких конкурсах и не выигрывавшая в них, и подписала 6 августа прошлого года контракт с "Инвестстроем" на сумму 3 962 960 долларов. Деньги должны были поступать на счет Фонда Латвийской Православной церкви в Рижском коммерческом банке.

В "Золотом теленке" Ильфа и Петрова есть эпизод, как Остап Бендер принес на провинциальную киностудию сценарий фильма "Шея" и в кабинете товарища Супругова пытался объяснить его суть.

- Мой сценарий "Шея"...

- Сценарий "Шея"...

- Вы говорите толком, что вам нужно...

- "Шея"...

- Короче. Сколько вам следует?

- 900 рублей, - сказал Бендер.

- 300! - категорически заявил Супругов. - Получите и уходите.

Александр Ищенко пошел по стопам великого комбинатора. Уже через месяц, в процессе составления детальной сметы, "выяснилось", что на выполнение заказа Фонду Латвийской Православной церкви требуется уже 5 760 492 долларов. Но с этой суммой не согласился отдел экспертизы ОАО "Москапстрой". Сторговались на 5 045 090 долларов.

Оторопь берет при взгляде на расчеты. Солопов, Ищенко и другие энтузиасты совокупными усилиями планировали наваять в Зале Соборов ХХС шесть "Райских садов" - каждый стоимостью от полумиллиона до миллиона долларов.

Не забыли и накрутки: за временные здания и сооружения, за выполнение работ в зимних условиях и даже 3% на командировочные расходы. Сады должны состоять из нескольких десятков "оливковых деревьев на основе пальмовых ягод и самшита" высотой два метра и стоимостью по 2500 долларов каждое, из нескольких десятков шестнадцатиметровых (!) кедров (его двух с половиной метровый аналог стоит 3500 долларов), а также из можжевельников и кипарисов, обработанных натуральным янтарем. Такие райские сады, надо думать, не снились даже Остапу Бендеру, мечтавшему о Рио-де-Жанейро.

В качестве аванса фонд Ищенко должен был получить 1 188 888 долларов. Сколько точно он получил, известно только ему. Но еще до августовского кризиса Фонд финансовой поддержки воссоздания храма Христа Спасителя по поручению заказчика - ЗАО "Инвестстрой" - перевел в Рижский коммерческий банк для Фонда Латвийской Православной церкви 1,7 млн. рублей, что тогда составляло примерно 275 000 долларов. Из этих денег реальному исполнителю "Латерре" - да и то лишь той, в которой Ищенко числился президентом, досталось всего 20 000 долларов. Судьба остальных денег не известна. Рижский коммерческий банк вскоре прекратил свое существование. Директор "Латерры", которая теперь должна строить рай в Зале Соборов за свой счет, пожаловалась на Фонд Латвийской церкви и его директора начальству - Рижскому архиепископу Александру. Но не знала она, что в далеком 1989 году, когда Ищенко еще работал в Совете по делам религий, именно его ведомство утверждало кандидатуру нового Рижского епископа - нынешнего Александра. Так что отношения владыки Александра и товарища Ищенко мало напоминают прямое подчинение: крупные взаимные услуги они оказывали друг другу еще десять лет назад.

В частной беседе с директором "Латерры" Надеждой Омельянович Александр Ищенко намекал на то, что вы же, мол, понимаете, что деньги должны были вернуться в Москву. Что же это за таинственный откат?

Быть может, про это мог знать советник Юрия Лужкова по прибалтийским вопросам Александр Перелыгин. Он неоднократно бывал в Риге, организовывал там финансовые проекты (например, выплаты русскоязычным студентам стипендий от имени Московской мэрии). Знаком он и с Ищенко. Местная пресса (газета "Час") обвиняла Перелыгина во всяких финансовых аферах. Надеемся, несправедливо.

А в Зале Соборов ХХС сегодня не видно не только "Райских садов", но и вообще ничего: только голый бетон да прутья арматуры. Работы заморожены, денежки тю-тю.

История возрождения ХХС еще не написана. Однако уже ясно, что, кроме парадной книги в суперобложке с запечатленными вехами великих свершений, это будет и длинный перечень сомнительных афер.