Ползучая контрэволюция
или в чём причина «роста духовности» и почему это опасно
В России век назад «прогрессивно
мыслящий человек» был агностиком или атеистом, верящим в науку и разум, который
раскроет тайны Вселенной (и разума тоже). А как иначе? Если ты занимаешься
вопросом «как оно устроено» (а наука занимается этим), то рано или поздно в
гипотезе Бога перестаешь нуждаться (что и сказал
однажды Наполеону Лаплас). Истовая религиозность была уделом, что называется,
реакционной части общества.
Наука к нашим дням и правда
проделала огромный путь, чтобы понять то, что прежде могло числиться по
ведомству высшей силы. Как произошла Вселенная? Как возникла жизнь? Как
появился человек? Как у него появилась мораль? (В чем-то наука даже превзошла
ожидания, доказав, что мораль есть не только у человека.)
Тех, кого
интересуют детали того, «как оно все образовалось», отошлю к популярным книгам
английского физика Стивена Хокинга (он специалист по
неживому) и нашего биолога Александра Маркова (он — по живому).
Но вот что интересно. В
последнее время число людей, жестко настаивающих, что без Бога ничто бы не
возникло, что Библия (Коран, Тора) — это откровение Господне, настолько
выросло, что стало бросаться в глаза. Намерение открыть кафедру богословия в
МИФИ отражает эту тенденцию.
Нет, я понимаю, что человек
испытывает сомнения, а порой и страх. Именно тут много питательного материала
для мистики. Но чтобы вот так все стали испытывать потребность в мистическом? И все чаще ненавидеть тех, кто видит в гипотезе
Бога любопытное, но заблуждение?
Я, признаться, некоторое время
считал растущее пренебрежение наукой чисто российским явлением, когда любой
окунь ведет себя так, чтобы щука не слопала, а щуки у
нас ныне все сплошь воцерковленные. Но нет.
Знаменитый английский биолог Ричард Докинз начал
последнюю книгу с заявления, что никогда еще на его памяти «малограмотная
оппозиция» эволюционной теории происхождения человека «не была так сильна».
Почему так происходит?
Выскажу несколько предположений.
Первое. Дело в том, что сфера,
куда проникает наше познание, расширяется со скоростью расширяющейся Вселенной,
а это парадоксальным образом порождает темные углы: «растягивается» материал.
Маленькое постигнуть и понять проще. Плоская Земля на трех китах и трехлетке
понятна. А n-бранные структуры, теория струн и прочие штучки постэйнштейновой физики сложны и для недостаточно
обученного взрослого. И эти «недостаточные» науку начинают игнорировать:
ученые, короче, слышь, сами ни черта не знают.
Пока эта сложность касалась «обычных»
физики, химии, математики, общество снисходительно относилось к чудакам в
лабораториях. Пусть синтезируют что-нибудь полезное. Но в последние десятилетия
чудаки все активнее влезают в сущность человека. Во все закрытые, таинственные,
сакральные вещи. Как на нейронно-аксонно-синапсном
уровне устроена этика? Мораль? Душа? Мышление?
То есть обыватель, может быть,
хочет думать: мораль устроена так, как дитя воспитали родители, и неплохо бы
снова ремнем. Но наука, исследовав огромное количество близнецов, говорит
другое. «Эффект генов сильнее, чем эффект воспитания в одной семье»,—
постулирует второй закон генетики поведения Туркхеймера.
«Если вы хотите, чтобы ваши дети были добрыми, лучше не стройте лишних иллюзий
о «правильном воспитании», а выбирайте себе доброго брачного партнера — так
будет надежнее»,— с ядовитой любезностью, но без тени шутки разъясняет биолог
Александр Марков.
У самого Маркова есть написанный
для широкой публики труд — «Эволюция человека». Первый том —
о происхождении homo sapiens
от гоминид (и в этом происхождении нет даже щелочки для креационизма: к кому
его применять? К австралопитекам? К вымершим
неандертальцам?). А второй, совершенно ошеломляющий том — о том, как в
процессе эволюции появились память, душа, интеллект, как на генетическом уровне
распознать склонность к политическому либерализму или консерватизму (здесь
Марков тоже не оставляет места ничему сверхъестественному). И что мы должны
рассказать детям?! Что наш шлепок им по попе — это нейронно-синапсическая
связь, выработка какой-нибудь протеинкиназы?! И
любовь — тоже из такой же дряни состоит?! (А любовь — нет. Любовь — это, главным
образом, повышенный уровень дофамина и норадреналина при пониженном серотонина.)
Вот к этому и сводится мое
второе соображение: современные научные объяснения не оставляют камня на камне
от предрассудков и мифов, которыми мы прежде охотно питались, включая главные —
типа силы семейного воспитания или любви до гроба (включая любовь к Родине).
Вот почему так яростно нынешнее
нежелание читать, понимать, учиться, знать: это нежелание кардинально менять
жизнь. «Наши отцы были нас не глупее!» (кстати, если фраза верна, то
свидетельствует о семейном регрессе). Истеричный крик коллективной Мизулиной «защитим семейные ценности!» — это и роспись в
незнании эволюции семьи (семье в ее нынешнем понимании всего лет сто).
Третье же мое замечание сводится
к наблюдению, что эволюционный отбор, идущий и между странами, изменил форму.
Если раньше преимущества страны с развитой наукой были очевидны (без науки
невозможно было ни военное, ни промышленное дело), а сырьевая страна была
заведомо отсталой, то теперь не то. Сегодня сырьевой Митрофанушка пользуется
ровно тем же телефоном, что и Эрик Туркхеймер
(впрочем, не уверен, что у того 5-й айфон). А живет,
может быть, даже шикарнее.
Эти изменения порождают
самодовольную уверенность в том, что умные не нужны и более того — что опасны.
Что «на хрен эту химию — лучше лечиться травами». Что на фиг
вариативную сложность — давай то, что у всех. Что нужно поотрывать
руки генетикам: разнесут заразу. Что не фига
вторгаться в Промысел Божий. Что нравственность — она от Бога...
Если бы это было из разряда «российской
специфики», я бы жил относительно спокойно: в конце концов, сегодня свободно
уезжают из страны те, чьим мозгам здесь нет применения, например в США. Однако
и в США «более 40 процентов населения отрицают факт происхождения человека от
других животных и уверены, что мы, как и все живые существа, были созданы богом
в последние десять тысяч лет» (цитирую Докинза).
А это означает, что не
намеренно, а просто по глупости «недостаточно обученные» могут выжить умных. Тем более к тому есть биологические основания —
человеческий мозг медленно, но устойчиво уменьшается в объеме последние 10
тысяч лет. Повторяю, основания есть: умники говорят вещи непонятные, при этом
дико обидные, а, спрашивается, коли они такие умные, то почему такие бедные?!
«Расширяющееся», не ведающее
границ знание привело к тому, что айфоном обзавестись
может каждый, однако никто из обзаведшихся, если
умники исчезнут, не сможет сконструировать и собрать даже тот аппарат для
связи, которым пользовался Тимур со своей командой.
Умники нужны просто потому, что
никто не знает вызовов завтрашнего дня: ни в медицине, ни в социальной жизни,
ни в сельском хозяйстве. Неужели наступают времена, когда в этом надо
убеждать?..
Дмитрий Губин
Журнал «Огонёк», №32
(5292), 19.08.2013
источник - http://www.kommersant.ru/doc/2253854