Ангел с мечом у древа познания

Упорные попытки Русской Православной Церкви ввести в школьную программу религиозный компонент, по-видимому, близки к успеху.

Накануне нового года патриарх Алексий II заявил о том, что с 1 сентября 2009 российские школьники будут в обязательном порядке изучать предмет под названием «Духовно-нравственная культура». Пресловутые «основы православной культуры», вызвавшие протест прогрессивной части образовательного сообщества, должны стать составной частью «ДНК» наряду с основами других традиционных религий.

Какую из них выбрать — оставляется на усмотрение родителей. Сообщается также, что «ДНК» будет иметь и светский вариант под странным наименованием «Основы нравственной этики» (как будто существует безнравственная). В Министерстве образования заявления патриарха пока не подтверждают, но и не опровергают.

Многолетние дискуссии по данной теме вращаются в основном вокруг проблемы выбора. Должна ли школа, согласно конституции отделенная от церкви, пропагандировать церковные взгляды? Этично ли навязывать религиозную доктрину детям, чьи возможности критического осмысления преподносимой информации заведомо ограничены? Вправе ли родители и учителя предопределять мировоззренческие установки учащихся? Совместима ли научная картина мира с религиозной, и можно ли уравнивать, например, эволюционную теорию Дарвина с мифом о сотворении человека из «праха земного»? Безусловно, все эти вопросы более чем обоснованны, также как и четко отрицательные ответы на них. Однако мало кто из российских критиков РПЦ решается поставить под сомнение само право церковников быть учителями нравственности. Между тем, многовековая история официального христианства, иудаизма, ислама, также как и главное «учебное пособие» клерикалов — Библия — заставляют решительно усомниться в этом.

Пожалуй, никто, пребывающий в здравом уме, не станет рекомендовать для изучения в общеобразовательной школе произведения маркиза де Сада или гитлеровскую «Майн кампф». Если какой-нибудь учитель порекомендует эти книги детям, например, для написания реферата по истории, он рискует не только вылететь с работы, но и пойти под суд за развращение малолетних. Что же касается Библии, то в рамках нового учебного предмета её, видимо, заставят не просто изучать, но и «учить». Притом «учить» не как исторический документ (в этом качестве с Библией должен знакомиться каждый образованный человек), но именно как священное писание — источник моральных истин, убеждений и примеров для подражания. Между тем, эта «святая» книга прямо-таки кишит эпизодами жестокости и насилия, считавшимися вполне похвальными три-четыре тысячи лет тому назад, но абсолютно неприемлемыми с точки зрения современного гуманизма. Вот несколько примеров (при желании их можно многократно умножить).

Во 2-й главе Книги Бытия из уст Создателя звучит следующее высоконравственное рассуждение: «Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно». «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни». Как говорится, no comments.

В 15-й главе 1-й Книги царств Саваоф велит своему помазаннику царю Саулу: «Вспомнил Я о том, что сделал Амалик (племя амаликитян) Израилю, как он противостал ему на пути, когда он шел из Египта… Теперь иди и порази Амалика, , что у него; и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла». и истреби все Саул, естественно, берет под козырек и устраивает амаликитянам кровавую баню. Последующий гнев Яхве был вызван преступным, по мнению Господа, милосердием израильского царя, сохранившего жизнь амаликскому правителю Агагу. В финале появляется грозный пророк Самуил, который проклинает ослушника Саула, рассекает пополам молящего о пощаде Агага и приносит его в жертву Иегове. Добро торжествует.

Преемник Саула на израильском троне — псалмопевец Давид — уже не позволял себе отклоняться от божественной генлинии. В числе его подвигов Писание приводит, например, такой: «И поразил (Давид) Моавитян, и смерил их веревкою, положив их на землю; и отмерил две веревки на умерщвление, а одну веревку на оставление в живых» (2-я Книга царств, гл. 8). И такой: «И взял Давид венец царя их (аммонитян) с головы его, — а в нем было золота талант и драгоценный камень, — и возложил его Давид на свою голову, и добычи из города вынес очень много. А народ, бывший в нем, он вывел, и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так поступил он со всеми городами Аммонитскими» (2-я Книга царств, гл. 12).

Конечно, глупо было бы упрекать древнееврейских властителей в нарушении Женевских конвенций и Всеобщей декларации прав человека. Но о каком «воспитании» можно вести речь применительно к этим текстам? Может быть о военно-патриотическом? Впрочем, если принять во внимание «геройства» российской армии в Чечне, то военные преступления Саула и Давида можно счесть довольно умеренными.

Терпимость по отношению к иным религиям и взглядам — это то, что, теоретически, должна формировать школа и, в частности, новый предмет «ДНК». В реальности, однако, само разделение «нравственности» на православную, исламскую, буддистскую и т.д., их раздельное преподавание, будет означать укрепление межконфессиональных перегородок. Также как и изучение «биографии» одного из наиболее почитаемых православных святых — Ильи-пророка. В гл. 18 Третьей Книги царств читаем: «И сказал Илия: схватите пророков Вааловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их. И отвел их Илия к потоку Киссону, и заколол их там». Пророков Вааловых, согласно Библии, было 450 человек.

Если верить Писанию, то любимец Илии, пророк Елисей, по кровожадности мог бы дать фору своему учителю. Тем школьникам, которые не прочь похулиганить на уроке или «приклеить» нелюбимому педагогу обидную кличку, видимо, будет полезно прочитать о таком вот «чуде» ветхозаветного праведника: «И пошел он (пророк Елисей) оттуда в Вефиль. Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города, и насмехались над ним, и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их, и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса, и растерзали из них сорок два ребенка» (4-я Книга царств, гл. 2).

Новый завет представляется более человечным по сравнению с древнейшими частями Библии. Но и тут есть много такого, что явно не способствует формированию нравственно здоровой личности. Евангелие от Луки содержит, например, следующий пассаж: «Если кто приходит ко мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены, и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником» (14:26). Читай православные мамаши евангелиста Луку вместо Дарьи Донцовой, они бы, пожалуй, ужаснулись столь подрывным призывам.

Или, вот, знаменитое место из Нагорной проповеди: «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки её и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну». Бедные мастурбирующие подростки! Какие адские муки им предстоит испытать, какие комплексы приобрести с подачи евангелиста Матфея!

Нам могут, конечно, возразить, что кроме вышеприведенных цитат в Библии есть много мест, исполненных высочайшей духовности, философской глубины и художественного таланта. Бесспорно. Однако для того, чтобы по достоинству оценить Писание, отделить в нем зерна от плевел, проследить за многосложным процессом эволюции библейских идей, нужно встать на научную точку зрения. Иначе совершенно непонятно, каким образом племенной божок Яхве, заявляющий: «Иди и порази Амалика» вдруг превращается в универсальное божество милосердия и всепрощения.

Преподавать религию с религиозных позиций можно лишь двумя способами: ортодоксально-изуверским (Давид — святой, моавитянам так и надо, били и будем бить!) либо слащаво-ревизионистским (Какой Давид? Какие моавитяне? Давайте лучше поговорим о добром Иисусе Христе и рождественских колядках). Ни то, ни другое совершенно несовместимо со школой. Если, конечно, по старинке считать её храмом знаний, а не каким-нибудь другим храмом.

Иван Овсяников

источник - http://www.ikd.ru/node/4857