Так случилось, что в пятницу 3 июля 1998 года в 8 часов 3 минут утра мы, участники созданного тогда оппозиционного координационного центра, собрались в Госдуме у Илюхина. Время было напряженное, явственно прогремели раскаты грома, шахтеры находились на Горбатом мосту, происходили волнения и в войсках. Даже Зюганов в то время говорил о “начале революционного подъема”. И это не было пустой фразой, мы говорили об этом раньше его..

Ждали Рохлина, около 9 часов утра раздался звонок, по лицу Виктора Мвановича, взявшего трубку, мы поняли, что что-то случилось. С Рохлиным. Был взят тайм-аут, Илюхин вскоре уехал, а когда вернулся, привез оглушительную весть: на своей даче ночью убит Рохлин, а вина сразу возложена на жену Рохлина Тамару. Взрослая дочь Рохлина и ее муж не верили, не поверили и мы…

…Именно весной 1998 года Рохлин бросил вызов Ельцину, целенаправленно требуя его отставки, инициировал вопрос об импичменте Президенту России. Вопрос был внесен в Госдуму Рохлиным, но Зюганов упирался, опасался этого шага, а затем попытался возглавить этот процесс.

Действительно ли Рохлин надеялся на импичмент? Было не так. Вопрос об импичменте он считал легальным прикрытием для массовых “протестных действий” (само это выражение было введено в обиход Рохлиным), средством нажима на власть, заставить которую уйти надо всеми доступными способами. На первое место он ставил открытые армейские выступления и поначалу вообще надеялся только на них, но вскоре понял, что без массового рабочего движения, без самого широкого протестного движения не обойтись. Он постепенно становился настоящим революционером и мог стать российским Фиделем. Было радостно это видеть, ведь такого у нас в Сопротивлении еще не было.

Теперь не является секретом, что Рохлин организовал военный заговор с целью свержения президента Ельцина. Впрочем, после его гибели Ельцин распространил секретное письмо, где говорилось об этом. Рохлин надеялся на выступление той армии, которой он командовал в Волгограде. Но выступление оказалось сорванным. Но духом Рохлин не пал. Он понял, что без поддержки широкого протестного движения, особенно рабочего, ему не обойтись… В случае успеха Рохлин не собирался выходить на первую роль и рассчитывал на пост министра обороны. Впрочем, полагаю, что самой логикой событий он был бы вынужден возглавить новую власть (такое уже случалось в разных странах, например в Египте). Но Рохлин действовал слишком открыто, я был поражен отсутствием необходимой конспирации, хотя с военачальниками он встречался тайно, в одиночку. Выступление военных он обосновывал тем, что их права и права их семей – и имущественные, и социальные – попраны, и, де, они выступают только в их защиту. Но это было камуфляжем, как и начатая Рохлиным кампания импичмента, в какой большую роль сыграл В.И.Илюхин, с которым они координировали усилия. Не знаю как с ним, но со мной Лев яковлевич был весьм аоткровенени, не скрывал своих замыслов, называл вещи своими именами, хотя наше знакомство было кратковременным. Я ему сразу поверил, он поверил мне.

Рохлин пошел на установление достаточно широких контактов с левыми силами (хуже всего поддавалась КПРФ), вместе планировались и организовывались необходимые мероприятия (8 июня 1998 года был создан штаб протестных действий под руководством Рохлина, куда входил и представитель РКСМ(б) – Ред).

К сожалению, очень мешал политический раздрай в оппозиционном движении, взаимное неприятие друг друга некоторыми вождиками, Да и в Рохлина не сразу все поверили. Ведь был уже негативный опыт Руцкого, Лебедя… С омерзением вспоминаю теперь гнусный шепоток, гулявший по оппозиции в начале прихода в нее Рохлина: “подстава”, “сион”. Треп исходил от лжепатриотов, измеряющих каждого из нас по группе крови. Генерал Рохлин был поистине богатым по натуре и широте души русским человеком, то есть таким, для которого, независимо от национальности и тем более межнациональных смесей, его историческая Родина была только здесь, в России. “Россия не выживет, если за нее не бороться”, - говорил он. И смело, бесстрашно шел в бой и вел за собой других…

Не складывались его отношения с Зюгановым, пишу об этом как человек, по просьбе Рохлина посредничавший в этом деле. Большим ударом для Рохлина стало его устранение с поста председателя комитета по обороне, чего без согласия с КПРФ осуществить было нельзя. Конечно, было заметно, как на массовых митингах Рохлин, все более активно в них участвовавший, затмевал Зюганова, но за тем так или иначе стояла достаточно мощная структура, а на что мог опереться Рохлин? Движение в поддержку армии, созданное им, и было, и осталось структурой достаточно аморфной, без определенного стержня.

Рохлин это отлично понимал. Надо сказать, что он ни в коей мере не страдал авантюризмом. Напротив, как человек военный он придавал огромное значение этапу подготовки и накопления сил, но считал, что в российской оппозиции этот этап чересчур затянулся….

…Когда Рохлин находил средства, он действовал, собирая у себя представителей шахт, наиболее выдержанных и стойких, направляя их в регионы, сам отправлялся на юг к шахтерам. Но, несомненно, сказывалось отсутствие спаянной, сильной организации. Что называется, все сам и сам. К тому же он, действуя в открытую, боялся подставить своих товарищей, которых он посвящал лишь в самые общие черты дела. С военачальниками контактировал он один. Но с шахтерами-то это можно было поставить по-другому…

Его гибель для меня была таким ударом, какой можно сравнить только с нашим октябрьским поражением 1993 года. Революционная ситуация, которая сложилась в стране во многом благодаря яркой личности Рохлина, сломалась…