Тайны
советского биопрома: почему Россия сегодня не
выпускает свои витамины
Академик Виктор Тутельян — о том, почему Россия не выпускает свои витамины,
аминокислоты и другие продукты биотехнологической
промышленности, и есть ли шансы не до конца отстать от стран Запада и Китая.
23 сентября 2017 г.
Виктор Тутельян, глава бывшего НИИ питания РАМН, — один из ведущих
российских специалистов в области проблем питания и токсикологии. На этой
неделе он выступал с лекцией на конференции «Постгеномные
технологии», посвященной столетию академика Георгия Скрябина. Тутельян рассказал,
как Россия лишилась своих биотехнологий и стала зависимой от Запада и
Китая в обеспечении витаминами, аминокислотами и белками.
Полкило говядины, или пятьдесят тонн дрожжей
«Советские промышленные биотехнологии, обеспечивавшие страну полностью витаминами, аминокислотами и кормами для животных, берут свое начало в середине 1960-х годов. Их основателями фактически были три академика — Алексей Покровский, Лев Эрнст и Валерий Быков, а также академик Георгий Скрябин, объединивший их усилия и создавший огромную сеть из 70 институтов, ведомств и промышленных предприятий», — рассказывает ученый.
Как и сегодня, чиновники профильных ведомств не всегда понимали, почему важны биотехнологии и зачем нужно ими заниматься. Ученым, по словам Тутельяна, пришлось потратить много времени и найти способ наглядно показать партийным функционерам важность этих технологий для развития Советского Cоюза.
«В 1960 году возник вопрос, как человечество может развиваться и не погибнуть от голода? Без нового технологического уклада, как мы тогда поняли, решить эту задачу будет невозможно. Нам нужно было найти способ увеличить уровень продуктивности производства не в разы, а на порядки», — добавляет академик Быков, министр медицинской и микробиологической промышленности СССР в 1985-1989 годах.
По его словам, ученые донесли эту мысль до руководства КПСС, продемонстрировав, как быстро производят биомассу обычные животные и микробы. Корова весом в 500 килограммов производит примерно 500 граммов белка в сутки, тогда как дрожжи аналогичной массы — около 50 тонн белка. Это убедило партийных лидеров не только развивать биотехнологии, но и попросить ученых задуматься о синтезе пищи напрямую.
Как отметил Тутельян, все советские биопромышленные проекты развивались таким образом, что всегда на первое место ставилась безопасность производства и использования подобной продукции, и только потом ученые думали о повышении эффективности выработки полезных веществ и решении других задач.
Иногда ситуация складывалась таким образом, что на первых этапах развития биопрома многие экспериментаторы проверяли свою продукцию на себе, прежде чем начинали применять ее в других отраслях народного хозяйства.
«Когда я был аспирантом в нашем институте, через дорогу у нас была столовая, где нас полгода кормили свининой и прочей пищей, выращенной на продукции нашего микробиологического синтеза. За нашим здоровьем внимательно следили, отмечая все изменения в биохимических параметрах. Как вы видите, ничего не случилось — я пока жив», — вспоминает ученый.
Директор Научно-исследовательского института питания, академик РАН, профессор, доктор медицинских наук Виктор Тутельян
Благодаря этому за очень короткое время (меньше двух десятков лет) советские ученые, инженеры и агропромышленники создали основу для перехода к новому технологическому укладу, жизни в «век ГМО».
«До 1990 года биотехнологии развивались очень быстро — к моменту распада Союза мы производили примерно 1,5 миллиона тонн кормового белка, обеспечивая 100% потребности животноводства и птицеводства, а также шесть тысяч тонн витаминов и аминокислот. В 1994 году Госдума одним росчерком пера уничтожила все это», — объясняет академик.
Забытая история «ножек Буша»
«Что произошло в 1994 году? Госдума первого созыва наступила второй раз на грабли, на которые мы встали в 1948 году, когда генетика была объявлена лженаукой. И академик Быков, и я участвовали в дискуссиях с депутатами и не смогли их убедить в том, что наши аминокислоты и корма не опасны для животных. «Избранники народа» решили, что нужно перепрофилировать производство», — продолжает ученый.
По словам академика, это роковое решение Думы привело к тому, что все российское птицеводство и животноводство фактически перестало существовать, и рынки тогда заполнили «ножки Буша» и другие иностранные продукты.
«После 1994 года в России не было произведено ни одного грамма полностью отечественных витаминов. Это настоящее преступление. Стоит только ввести санкции на это сырье, мы останемся без витаминов и аминокислот, а начавший развиваться агропром откатится назад. Россия не сможет пережить войны и катастрофы, во время которых постоянно требуется приток витаминов и аминокислот», — говорит Тутельян.
Выращивание овощей в тепличном хозяйстве Калининградской области. Архивное фото
Сегодня эта проблема, как отмечает академик, очень остро стоит и перед научным сообществом России, и перед властями, и они активно пытаются ее решить. За последние годы были разработаны десятки нормативных документов, позволяющие вести подобные исследования и стимулирующие их, что позволяет надеяться на то, что мы не отстанем навсегда в этой области.
«Последний закон о ГМО, принятый два года назад, настораживает нас из-за того, что он вводит запрет на производство биопродукции на территории России. С другой стороны, он позволяет нам проводить исследования и регистрировать новые продукты, что является очень разумной вещью», — подчеркивает Тутельян.
По его словам, полностью запрещать ГМО нет смысла — сегодня российские научные институты выработали самую строгую и эффективную систему проверки всех потенциально опасных свойств генно-модифицированных продуктов. Она фактически гарантирует, что западные или китайские сорта трансгенных растений, животных или микробов, представляющие угрозу для человека, просто не попадут на рынок или в организм потребителей.
Как отмечает Тутельян, каждый новый сорт или штамм ГМО проходит многоступенчатую проверку безопасности и на стадии разработки, и уже во время полевых испытаний. Эти проверки длятся как минимум два-три года, за которые ученые пытаются найти все потенциально опасные изменения в работе клеток на уровне генов, проводят тесты на животных и анализируют все белки, которые производятся в их тканях. Только один продукт из десяти тысяч, по словам академика, доходит до последней стадии тестирования.
«По сути, мы ищем черную кошку в темной комнате даже в тех случаях, когда ее там, скорее всего, нет, используя все возможные методы и 20 лет опыта, который мы накопили в советское время. Сегодня нас боятся все зарубежные производители ГМО, и они активно препятствуют передаче нашего опыта тем коллегам, которые бы могли воспользоваться им в других странах», — отмечает Тутельян.
Как отмечает биолог, реальной альтернативы ГМО сегодня нет — трансгенные животные и микробы могут вырабатывать уникальные антибиотики, белки и другие вещества, важные для медицины. ГМО-растения, в свою очередь, дают примерно в три-пять раз больше урожая, чем их «органические» сорта, и при этом они не заражены токсинами грибков, опасными для человека.
Как добавил академик Быков, сегодня только в США рынок биотехнологий оценивается в 270 миллиардов долларов, а к 2020 году он может достигнуть отметки в триллион долларов.
«Хотелось бы надеяться, что мы не наступим на грабли в третий раз и не запретим ГМО. Это будет катастрофой, и мы навсегда отстанем от стран — лидеров в области биотехнологий. Сегодня в Думе, к счастью, есть много здравомыслящих людей, которые это понимают, и провал в этой сфере будет означать, что мы совершим не один, а много шагов назад», — заключает Тутельян.