В чём разница между протестом реальным и протестом грантоедским, или политическая проституция 100 лет назад и сейчас

Вчера у нас была публикация о способах борьбы против роста тарифов ЖКХ и о мерах защиты «неплательщиков» от репрессий (см. по ссылке). Говорилось, что тут надо параллельно использовать два способа реагирования: социальный и технический, но каждый из них сталкивается с определёнными сложностями. Для начала – о сложностях, возникающих на пути социальных форм протеста.

Протестное движение в последнее время заражено такой болезнью, как «грантоедство» (это слово является современным аналогом известной фразы «политическая протитуция»), т.е. вместо выступлений по поводу реальных проблем на первое место выдвигают проплаченные выступления по явно надуманным проблемам, как правило, «экологического» характера, за которыми стоят уши конкурентов.

Как отличить реальный протест от грантоедского?

В случае реального протеста имеется своя история. Появляется событие, которым люди недовольны: например, повышение тарифов ЖКХ, или вырубка сквера, или строительство церкви-гундяевки. Появляется инициативная группа, организующая протест против этого (это может быть или общественная организация, или просто группа людей с активной жизненной позицией), они организуют акции протеста, в которые вовлекают местных жителей. Протест завершается в случае победы одной из сторон: либо протестующие добиваются выполнения своих требований, либо победу одерживают власти (либо всё-таки продавливают свои антинародные меры, либо подавляют протесты путём репрессий). Естественно, в каждом из этих случаев останавливаться нельзя: если протестующие добились победы – надо поднимать требования на более высокую планку. Если протестующие потерпели поражение, то ставить вопрос надо так – поскольку власти не хотят конструктивного диалога, то и мы по отношению к ним будем так же. Короче, при реальном протесте всегда имеется причинно-следственная связь между самим протестом и причинами, этот протест вызвавшими.

А грантоедские протесты – они, как правило, сначала как бы ниоткуда вдруг возникают и потом так же вдруг в никуда исчезают. Например, много лет существовала какая-нибудь мусорная свалка. Или железнодорожный мост в районе платформы «Москворечье». Или добыча известняка в Башкирии. Или добыча урана в Курганской области. Или завод по переработке гексафторида урана. Или какой-нибудь ещё промышленный объект, тысячи их – много лет стояли, никому не мешали (наоборот, являются источниками рабочих мест), и вдруг откуда ни возьмись появляются какие-то люди, именующие себя «местными жителями» (в большинстве своём таковыми не являющиеся) или «экоактивистами» и начинают устраивать пляски вокруг этого объекта, утверждая, что этот объект представляет собой ужасную опасность, что его надо закрыть-снести, через все СМИ из каждого утюга впаривают, что это самая главная проблема. Через какое-то время эти пляски «вдруг» заканчиваются так же неожиданно, как и начались, хотя очередная «самая главная проблема» так и не решена и на требования «профессиональных протестующих» никто не обратил внимания. Надо понимать, это потому что у заказчиков «протеста» кончились деньги.

Реальный протест происходит из-за реальных проблем. Например, вам пришла платёжка с непомерными тарифами по ЖКХ. Вы не хотите их платить, поэтому выходите на митинг. Или вам доставляет неудобство стройка у вас под окнами, от которой вы всё равно ничего не получите – и вы выходите с требованием её прекратить. А в грантоедских протестах, как правило, вас запугивают гипотетическими, часто мифическими и преувеличенными последствиями (типа, «все умрут от выбросов радиоактивных диоксинов» и т.п.). Не всегда, но достаточно часто, грантоедские протесты сопровождаются публикациями обилием превдонаучной терминологии, непонятной широкому кругу читателей, алармистскими восклицаниями, обилием капслоков и восклицательных знаков в тексте, призывами «максимально распространить», «подписывать петицию» и т.п..

А теперь о связи между грантоедством и политической проституцией. Фраза «политическая проституция» обычно ассоциируется с именем Л.Д.Троцкого. В этой связи уместно обратить внимание на прошедшую недавно в РКРП дискуссию об отношении к современным проявлениям троцкизма (чтобы не навлечь на себя обвинения в вынесении внутрипартийных разногласий на широкую публику, буду ссылаться только на те материалы, которые уже имеются в открытой печати, и в нижеприведённом тексте цитирую свою соответствующую публикацию только в части, имеющей не внутрипартийное, а общее значение).

Несколько месяцев назад на официальном сайте РКРП была опубликована статья от Кировской организации под названием «Новейший троцкизм или ленинизм», где была подвергнута критике теория и практика троцкистских организаций. И в этой статье о троцкизме есть один важный момент (причём, похоже, сами авторы не придали этому моменту особого значения, но зато очень нервно отреагировали оппоненты). В качестве претензий к ТОГДАШНИМ троцкистам (вообще говоря, правильнее было бы предъявлять эту претензию не к троцкистам, а к меньшевикам; впрочем, до 1917 года меньшевики и троцкисты представляли собой приблизительно одно и то же) - что меньшевики-троцкисты относили к революционному классу один лишь только пролетариат и недооценивали роль союзников рабочего класса, в первую очередь крестьянства (которое, как помним, в 1917-1920 годах и внесло решающий вклад в победу большевиков).

В нынешней России крестьянство как класс практически не существует (все, кто работают в сельском хозяйстве - это либо сельскохозяйственные буржуи, наподобие небезызвестного Грудинина, либо сельскохозяйственные рабочие; немногочисленные фермеры существуют лишь в виде статистической погрешности). Но современным аналогом тогдашнего крестьянства (с точки зрения революционного потенциала, как союзника рабочего движения) является протестное движение по социальным вопросам (не побоюсь утверждать, что, например, обращённый к ним лозунг о списании всех долгов по ЖКХ и списания ипотечных долгов по своей мобилизующей силе может сыграть такую же роль, как 100+ лет назад лозунг раздачи земли крестьянам). А некоторые нынешние товарищи недооценивают роль этого союзника рабочего класса и под предлогом борьбы против «советизации» (как они называют организацию реальных протестов через структуры типа Союза координационных Советов или Кировского общественного Совета народных депутатов) явно пытаются уничтожить имеющиеся наработки в протестном движении.

На эту тему интересна статья В.И.Ленина «Кадеты и трудовики» (том 15, стр 74-75), см. на прилагаемом рисунке.

Действие происходит во времена выборов во 2-ю Думу в 1907 году, и речь там идёт о тогдашнем споре между большевиками и меньшевиками на следующую тему: большевики считали, что основным союзником революционного пролетариата должно стать крестьянство, а меньшевики не хотели иметь дело с «дремучими и необразованными» крестьянами и предлагали в первую очередь союз с «продвинутой городской буржуазией». Кто из них оказался прав, показал практика. Применительно к сегодняшним дням - замените в этой фразе тогдашнее крестьянство на нынешнее протестное движение по социальным вопросам, а тогдашнюю «продвинутую городскую буржуазию» - на современных либеральных или леволиберальных грантоедов – и аналогия между условными «советизаторами» (нынешними аналогами тогдашних большевиков) и условными «троцкистами» (нынешними аналогами тогдашних меньшевиков) будет абсолютно точной.