ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА В 1987-88 ГОДАХ

Противостояние Политбюро и Секретариата. Провокация М.Руста.

В первые годы перестройки в партийном руководстве началось противостояние между двумя линиями: с одной стороны - линией Горбачева-Яковлева-Шеварнадзе, которые хотели использовать лоунги перестройки для поэтапного уничтожения социализма, с другой стороны - прогрессивными силами, которые буквально восприняли лозунг об "ускорении" и выступали за ускорение как научно-технического, так и социально-экономического прогресса. Конфликт этих двух линий персонифицировался в виде противостояния Политбюро и Секретариата ЦК КПСС.

Структура постоянно действующих рабочих органов ЦК КПСС была такая: органом оперативного политического управления было еженедельно созываемое Политбюро, а для исполнительской работы существовал еще и Секретариат ЦК, состоявший из секретарей ЦК, каждый из которых отвечал за определенный участок работы. Статус секретаря ЦК формально был ниже, чем статус члена Политбюро: считалось, что Политбюро формирует политику, а секретари принятые решения исполняют.

Еще на заре социализма, когда партия оформилась в качестве руководящей силы советского общества, Политбюро постепенно трансформировалось из органа сугубо партийного в некое подобие западного Совета по национальной безопасности, членами которого становятся в большинстве случаев по должности: председатель правительства, министр иностранных дел, министр обороны... Одновременно обязанность повседневного руководства текущей работой и жизнью КПСС все больше перекладывалась на плечи Секретариата. При этом Политбюро в лице Генерального секретаря внимательно следило, чтобы со стороны Секретариата не было ни малейших поползновений на самостоятельную роль.

В 1986 году, сразу после ХХVII-го съезда, секретарями ЦК были избраны: Бирюкова, Добрынин, Долгих, Зайков, Зимянин, Лигачев, Медведев, Никонов, Разумовский, Яковлев. Самонадеянно доверив Лигачеву руководство этой разношерстной командой, Горбачев совершил роковую для себя кадровую ошибку. Под напористым председательством Лигачева Секретариат ЦК быстро набрал силу, обрел широкую поддержку со стороны областных комитетов партии и стал претендовать на самостоятельное участие от лица КПСС в делах не только сугубо партийных, но и государственных. Как свидетельствуют опубликованные сейчас воспоминания некоторых из бывших близких сотрудников Горбачева, он уже в конце 1986 года отслеживал кипучую деятельность Секретариата с возрастающим беспокойством и раздражением, серьезно задумывался над проблемой перемещения Лигачева подальше от Москвы. Сделать это становилось с каждым месяцем все сложнее, поскольку акции Лигачева и Секретариата шли неуклонно вверх.

Качественно новый виток в подковерном противостоянии между Политбюро и Секретариатом произошел после переговоров Горбачева с президентом США Рейганом по вопросам ядерных и космических вооружений в октябре 1986 года в Рейкьявике. На этих переговоров Горбачев так открыто сдавал позиции СССР, что американцы не в шутку запаниковали, полагая, будто их заманивают в ловушку (подобно тому как шахматисты в Васюках во время игры с Остапом Бендером поражались, как "коварный гроссмейстер жертвовал фигуры направо и налево"). После Рейкьявика резко усилилось недоверие руководства Совесткой Армии по отношению к Горбачеву. В ответ на их демонстративное отстранение Горбачевым от переговорного процесса военные активизировали свои рабочие контакты с Лигачевым. Министр обороны СССР Маршал Советского Союза С.Л. Соколов стал все чаще появляться на совещаниях, которые проходили в зале заседаний Секретариата ЦК.

Горбачеву помог удачно подвернувшийся случай. 28 мая 1987 года, когда Горбачев был в Берлине, в Москве на Красной площади приземлился спортивный самолет юного немца Матиаса Руста. Он хотел говорить с Горбачевым о мире почему-то именно в Москве. Под эту провокацию горбачевцы вычистили из армии не только министра обороны Соколова и руководство Войск ПВО, но заодно и массу других военачальников вплоть до уровня командования дивизиями. Как выразился подручный Горбачева А.Н.Яковлев, после проделанной чистки у членов Политбюро "все руки были в крови".

Тем не менее проблема Секретариата не потеряла для Горбачева своей остроты. Ее окончательное решение оставалось еще делом времени. Но произошел непредвиденный поворот: в противоборство двух главных лидеров партии вмешалась "третья сила" в лице первого секретаря МГК КПСС Ельцина.

Выходка Ельцина. Как известно, в марте 1985 года, после смерти Черненко, основным конкурентом Горбачева в борьбе за пост генсека был В.Гришин - первый секретарь Московского горкома (МГК) КПСС. На Политбюро Горбачев был рекомендован на пост генсека с перевесом всего в один голос. И даже после избрания Горбачева генеральным секретарем Гришин продолжал представлять для Горбачева серьезную опасность. Чтобы устранить потенциального конкурента, Горбачев в декабре 1985 года отстранил Гришина от поста первого секретаря МГК КПСС и назначил на этот пост Б.Н.Ельцина, ранее руководившего парторганизацией Свердловской области. После работы в Свердловске Ельцин имел репутацию скандалиста и самодура - именно такой человек и нужен был Горбачеву, чтобы выкорчевать команду Гришина. К 1987 году Ельцин справился с поставленной перед ним задачей и "зачистил" сторонников Гришина. Однако, как показала вся дальнейшая практика, Ельцин хорошо умеет разрушать, но совсем не умеет созидать. Поэтому, ликвидировав команду Гришина, Ельцин откровенно заскучал и начал заваливать всю работу. В Политбюро стали говорить о необходимости отставки Ельцина. Чтобы избежать бесславного конца, Ельцин решил стать полезным Горбачеву и предложить ему свои услуги в борьбе против Лигачева. 12 сентября 1987 года Ельцин написал письмо Горбачеву, где просился в отставку, так "не сумел сработаться с Лигачевым". Фактически Ельцин поставил перед Горбачевым выбор: "или я - или Лигачев". Бывший охранник Ельцина А.Коржаков свидетельствует в своей книге мемуаров: "Он в душе верил, что на письмо Горбачев ответит лично подтвердит его, Ельцина, правоту".

"Думаю, у меня не будет необходимости обращаться непосредственно к Пленуму ЦК КПСС" - писал Ельцин. Горбачев, получив это письмо, отреагировал так, как Ельцин и ждал - то есть сделал вид, что никакого письма не было, потому что ему был нужен именно скандал на Пленуме, по итогам которого Лигачев был бы объявлен "главным тормозом перестройки" и был бы отправлен в отставку.

Пленум ЦК КПСС состоялся 21 октября 1987 года. Единственным вопросом повестки дня было утверждение доклада ЦК КПСС к 70-летию Октябрьской революции. Планировалось заслушать доклад и утвердить его, прений не намечалось. Однако после выступления Гобачева с текстом доклада Ельцин попросил дать ему слово. Председательствующий Горбачев, зная, о чем собирается говорить Ельцин, любезно предоставил ему слово. Выйдя на трибуну, Ельцин выступил с жалобой на "слишком медленные темпы перестройки" и с персональной критикой в адрес Лигачева.

Однако дальнейшие события оказались неожиданными как для Горбачева, так и для Ельцина. На трибуну один за другим стали выходить члены ЦК с осуждениями в адрес Ельцина и с восхвалениями в адрес Лигачева. Поэтому убирать в отставку пришлось не Лигачева, как хотели Горбачев и Ельцин, а самого Ельцина. Он был снят с должности первого секретаря МГК КПСС и кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС и был назначен заместителем председателя Госстроя в статусе министра. По его утверждению, назначая Ельцина в Госстрой, Горбачев ему будто бы сказал: "Но имей в виду, в политику я тебя не пущу!" В новой должности Ельцин себя мало проявил, но очень усердно играл роль обиженного властями. Он демонстративно отказался от положенных ему как министру транспорта и спецмедобслуживания и вместо этого ездил на работу в троллейбусе и встал на учет в обычную районную поликлинику. На эти свои популистские шаги Ельцин в обязательном порядке приглашал журналистов. Своим коньком Ельцин провозгласил борьбу за отмену привилегий. Он тогда заявлял: "Пока мы живем так бедно и убого, я не могу есть осетрину и заедать ее черной икрой, не могу мчать на машине, минуя светофоры и шарахающиеся автомобили, не могу глотать импортные суперлекарства, зная, что у соседки нет аспирина для ребенка. Потому что стыдно". Несмотря на то, что сегодня эти его слова вызывают только смех, в те времена многие верили в них всерьез.

"Не могу поступаться принципами". Первый серьезный акт сопротивления политике Горбачева произошел 13 марта 1988 года, когда газета "Советская Россия" опубликовала статью Не могу поступаться принципами. Автором этой статьи была никому до тех пор не известная преподаватель химии из Ленинграда Нина Андреева. В своей статье Н.Андреева осуждала антисталинскую истерию, развязанную в СМИ. В течение последующих недель эта статья была перепечатана несколькими десятками региональных изданий.

С точки зрения сегодняшнего дня, в той статье не было ничего экстраординарного: там говорилось о недопустимости очернения своей истории, о необходимости уважать славное прошлое своей страны. Однако тогда эта публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы. Если до 13 марта 1988 года политика "гласности" использовалась только для очернения советского прошлого, то статья "Не могу поступиться принципами" стала первой публикацией, альтернативной официальному антисталинскому курсу, причем альтернативой именно коммунистического характера. Благодаря этой своей статье Нина Андреева в течение нескольких последующих лет была одним из наиболее популярных политиков СССР. 5 апреля 1988 года орган ЦК КПСС газета "Правда" опубликовала статью А.Н.Яковлева, который назвал статью Н.Андреевой "манифестом антиперестроечных сил". С этого момента для антисоветчиков имя Нины Адреевой стало символом "возвращения к ужасам сталинизма". Интересно, что в течение почти месяца между публикацией статьи Нины Андреевой и публикацией ответа Яковлева на нее - с 13 марта по 5 апреля 1988 года - все "перестроившиеся" журналисты, до этого увлеченно "разоблачавшие" "культ личности", вдруг заткнулись и прекратили свою "смелую критику", возобновив ее только после того, как Яковлев дал добро на продолжение антисталинской истерии. Вот сколь страшно было для борзописцев лишь одно слово правды!

С другой стороны, для противников горбачевского курса имя Нины Андреевой стало символом сопротивления реставрации капитализма. Надо пояснить, что в те времена советские люди считали, что каждое слово, раздающееся из ЦК КПСС, является истиной в последней инстанции. Когда ЦК КПСС начал лить грязь на Сталина, то многим людям это не нравилось, но они не решались критиковать эту горбачевскую политику, полагая: "может быть, им там наверху виднее". Статья Нины Андреевой показала, что среди коммунистов может существовать точка зрения, альтренативная официальной, что коммунистическое сопротивление горбачевской политике вполне возможно. В КПСС начали появляться течения и организации, противостоящие горбачевской политике реставрации капитализма.

XIX конференция КПСС. К 1988 году политика Горбачева: очернение советского прошлого, сдача позиций на международной арене, расправа над коммунистическими кадрами и пр. – вызывали все растущее недоверие к нему в советском и партийном руководстве. Над Горбачевым нависла реальная угроза утраты власти. При этом, однако широкие массы советских граждан еще не распознали истинную сущность Горбачева, более того, продолжали связывать большие надежды с его политикой. Поэтому команда Горбачева решила затеять «политическую реформу», смысл которой сводился к тому, что если раньше фактическим главой государства был руководитель партии (и аналогично было на местом уровне – например, глава обкома партии фактически был руководителем области), то теперь был выдвинут лозунг «передачи власти Советам». Для освящения этого плана «политической реформы» летом 1988 года была созвана XIX конференция КПСС.

В докладе Горбачева была также вброшена идея о возможности совмещения постов партийных руководителей и постов высших должностных лиц соответствующих уровней. То есть Горбачев хотел получить пост главы государства – председателя Верховного совета СССР (формально этот пост занимал А.Громыко), и при этом остаться генсеком ЦК КПСС. А если бы наконец прозревшая партия отстранила бы его от должности генсека, то это ни на что бы на повлияло – Горбачев по-прежнему остался бы руководителем государства. А повлиять на народных депутатов, чтобы они отстранили недостойного вождя от поста главы государства, партия уже не смогла бы: это были бы уже как бы народные избранники. Систему Советов предлагалось сделать двухступенчатой: народ избирает Съезд народных депутатов, а уже этот Съезд избирает из своего состава постоянно действующий Верховный Совет. Аналогичная схема планировалась и на местом уровне.

Была высказана установка на переход к альтернативным выборам как партийных, так и государственных органов. Причем если в выборах партийных органов введение альтернативности выборов, возможно, сыграло положительную роль, то на выборах в Советы в условиях однопартийной системе получалось так, что в одном округе конкурировать между собой были вынуждены члены одной и той же партии, что сводило на нет всю руководящую роль партии.

По итогам этого доклада Горбачева были приняты рекомендации к Верховному Совету СССР о внесении изменений в Конституцию и назначении новых выборов.

Не забыл Горбачев решить и ряд своих сиюминутных задач: так, на этой конференции была проведена очередная чистка партийного руководство. Также был выдвинут новый идеологический ориентир: «гуманный демократический социализм», который окончательно вытеснил ориентир на строительство коммунизма. Как коммунисты, так и антисоветчики отмечали (одни с возмущением, другие с удовлетворением), что в документах конференции впервые ни разу не было сказано о коммунистической перспективе как цели партии.

Под конец конференции произошел инцидент с Ельциным. Он записался на выступление, но ему решили слова не давать. Когда он понял, что по-хорошему слова ему не дадут, он практически штурмом взял трибуну и, получив слово, выступил с политическими лозунгами, аналогичными тем, с которыми он выступал на октябрьском (1987) пленуме ЦК КПСС (с явным расчетом на то, что конференция, в отличие от того пленума, транслировалась по телевидению в прямом эфире), после чего потребовал «собственной политической реабилитации при жизни». Возможно, если бы на это его заявление не прореагировали бы, то Ельцин так и остался бы чиновником Госстроя. Но в ответ на это выступление Ельцина, как и на октябрьском пленуме ЦК КПСС, выступили ряд партийных руководителей и дали жесткую критику в адрес Ельцина – и это всё также транслировалось в прямом эфире. С особенно образной и эмоциональной критикой Ельцина выступил Лигачев: «Ты, Борис, на сделал правильных политических выводов! Ты, Борис, посадил Свердловскую область на талоны! Меня могут спросить: а что я делал в это время? Отвечу: я строил социализм!… Борис, ты не прав!»

После этого для Ельцина уже стало делом чести отомстить партии. Тем более что он оказался в популярном среди народа положении пострадавшего от властей. Вскоре после конференции Ельцин уехал отдохнуть на курорт в Прибалтике, где его нашли политтехнологи, работавшие в антисоветских сепаратистских движениях, и стали раскручивать Ельцина как «борца за перестройку».

На главную