ГИРД
и ГДЛ
В основе
советской ракетной техники были московская Группа изучения реактивного движения
(ГИРД) и ленинградская Газодинамическая лаборатория (ГДЛ), объединившиеся в
1933 году в Реактивный институт
В начале 30-х годов ХХ века в Москве на базе общественной организации при ОСАВИАХИМе была создана знаменитая ГИРД (группа изучения реактивного движения) – колыбель советской космонавтики. Наиболее активный ее период относится к 1932 году. В ГИРД наряду с Королевым работал и создавал первый реактивный двигатель замечательный человек и ученый Фридрих Артурович Цандер. Добрым гением ГИРДа, который помогал его становлению и своими работами, и своими консультациями был Константин Эдуардович Циолковский.
Когда люди старшего поколения вспоминают тридцатые, невольно поражаешься множеству контрастов. Страна спешила навстречу будущему. На жгучем морозе юноши и девушки строили город Комсомольск. Вчерашние крестьяне, не успев снять лаптей, возводили у подножья горы Магнитной доменные печи. Было голодно. В магазинах Торгсина шла продажа на золото. Там можно было купить все то, что казалось волшебным сном обладателям заборных книжек. Газеты и журналы печатали фотографии землекопов с лопатами, тачками, повозками-грабарками. Так строились Турксиб и Кузнецк, автозавод в Нижнем Новгороде и Днепрогэс...
Русский язык обогатился десятками новых слов: ударник, колхозник, летун, промтовары. Среди слов-памятников этой бурной эпохи и непонятное словечко «ГИРД». Шутники расшифровывали его так: «Группы инженеров, работающих даром». (Вслед за первой, московской, группой энтузиасты грядущего освоения космоса и реактивной техники создали подобные группы в 80-ти городах страны – ред.). Имелась в виду и бесплатная работа, и работа бесполезная.
«В 1931 году, – вспоминает И. А. Меркулов, – группа ученых и инженеров обратилась к председателю Центрального совета Осоавиахима (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству, предшественник ДОСААФ СССР – ред.) с предложением организовать работы в области ракетной техники. Это предложение было принято, при Бюро воздушной техники Центрального совета Осоавиахима была организована секция реактивных двигателей, руководителем которой был избран Ф. А. Цандер. Во второй половине 1931 года эта секция была преобразована в группу изучения реактивного движения – ГИРД».
С первых же дней Циолковский был в курсе дел новой организации. Ученый внимательно прочитал и бережно сохранил письма Ивана Петровича Фортикова (Ответственный секретарь ГИРДа, вел организационную работу), одного из инициаторов ГИРДов. Вот несколько отрывков из этих писем:
7 ноября 1931 года. «Мы работаем над постройкой бесхвостового ракетоплана; дело так двигается, что 1 февраля, я рассчитываю, мы сумеем демонстрировать свои успехи».
4 июля 1932 года. «Наши опытные работы по реактивному самолету-ракетоплану «ГИРД-РП-1» подходят к концу. Конструкция самолета бесхвостового типа (треугольник) инж. Б .И. Черановского закончена и испытана как машина в качестве планера на обыкновенном авиационном моторе. Показатели блестящие. Ракетный двигатель типа инж. Ф. А. Цандера ныне в работе. В скором времени мы испытаем его надлежащим образом, а затем установим на самолет...
У нас работает много квалифицированных инженеров, но лучшим из лучших является председатель нашего техсовета инж. С. П. Королев. Я рад, что отыскал такого преданного делу человека, как он, ибо уже теперь он сделал для нас всех много и много. Он-то и будет пилотировать первый ракетоплан».
Хронологическая
справка
ГИРД. Группа изучения реактивного движения (ГИРД) – это общественные организации при Осовиахиме, созданные в 1931 году в Москве и в Ленинграде, позже – в ряде других городов страны.
Председателем МосГИРД был Ф.А. Цандер. Здесь работали энтузиасты ракетной техники Б.И. Черановский, В.П. Ветчинкин, С.П. Королев, Ю.А. Победоносцев.
Среди организаторов и активистов ЛенГИРД были Я.И. Перельман, Н.А. Рынин, В.В. Разумов (первый председатель ЛенГИРД), инженеры А.Н. Штерн, Е.Е. Чертовской, физики М.В. Гажала, И.Н. Самарин, М.В. Мачинский. Большую помощь в организации ЛенГИРД и ее работе оказали Б.С. Петропавловский и В.А. Артемьев.
Создана 15 сентября 1931 из секции реактивных двигателей при Бюро воздушной техники Центрального Совета Осоавиахима. Группа состояла из 4 бригад, занимающихся различными задачами.
* 1 бригада (руководитель Цандер) двигатели
* 2 бригада (руководитель Тихонравов) изделия на основе двигателей
* 3 бригада (руководитель Победоносцев) воздушные реактивные двигатели
* 4 бригада (руководитель Королев) конструкции летательных аппаратов
1 мая 1932 года начальником ГИРДа назначен С.П. Королев. Работы развернулись полным ходом. В короткие сроки был создан двигатель ОР-2. 31 мая 1933 года бригада №2 завершает создание ракеты 09 - первой в СССР работающей жидкостной ракеты. 11 августа бригада №4 разрабатывает ракетный планер РП-1 на основе серийного планера БИЧ-11 и двигателя ОР-2
Королевым разрабатывались проекты стратосферных самолетов с ЖРД. Тихонравов руководил в ГИРД бригадой, создавшей первую ракету на гибридном топливе и ракеты на кислородно-бензиновом топливе. Победоносцев увлекался проблемами прямоточных воздушно-реактивных двигателей. В 1932 году на работу в ГИРД пришел окончивший Военно-воздушную академию имени Жуковского Андрей Костиков. Он включился в работу бригад Победоносцева и Тихонравова.
В МосГИРД было около 60 сотрудников. Финансировали работы президиум Осоавиахима и управление военных изобретений РККА.
90 лет
Ленинградской группе изучения реактивного движения
13
ноября 2021
Ровно 90 лет назад, 13 ноября 1931 года, была
создана ленинградская группа изучения реактивного движения (ЛенГИРД)
при Обществе содействия обороне, авиационному и химическому строительству (Осоавиахим). В группе на общественных началах объединились
энтузиасты ракетного дела.
Среди организаторов и активистов были учёные
и популяризаторы Я.И. Перельман, Н.А. Рынин, инженеры
А.Н. Штерн, Е.Е. Чертовской, физики М.В. Гажала, И.Н.
Самарин, М.В. Мачинский, представители
общественности. Первым председателем организации был избран В.В. Разумов.
К 1932 году в ЛенГИРД
состояло более 400 членов. Группа активно пропагандировала ракетную технику,
организовывала показательные пуски небольших пороховых ракет, разработала ряд
оригинальных проектов экспериментальных ракет (фоторакета,
метеорологическая ракета и др.), в частности, ракету Разумова
— Штерна с ротативным жидкостным ракетным двигателем. В 1932 году организация
открыла курсы по теории реактивного движения.
В 1934 году ЛенГИРД
была преобразована в Секцию реактивного движения, которая под руководством М.В.
Мачинского продолжала пропагандистскую работу, проводила
опыты по воздействию перегрузок на животных и вплоть до начала второй мировой
войны вела разработку и испытания модельных жидкостных ракетных двигателей и
ракет оригинальных схем.
источник
- http://www.roscosmos.ru/33325/
Газодинамическая лаборатория (ГДЛ), первая советская ракетная научно-исследовательская и опытно-конструкторская организация. Создана в военном ведомстве по инициативе Н. И. Тихомирова в 1921 в Москве для разработки ракетных снарядов на бездымном порохе. В 1927 перебазирована в Ленинград. В ГДЛ был создан бездымный порох на нелетучем растворителе (тротилпироксилиновый) с большой толщиной свода шашек. В 1927-33 разработаны пороховой старт лёгких и тяжёлых самолётов (У-1, ТБ-1 и др.), ракетные снаряды нескольких калибров различного назначения для стрельбы с земли и самолётов. Снаряды с некоторой доработкой в Реактивном научно-исследовательском институте (РНИИ) были использованы во время Великой Отечественной войны 1941-45 в гвардейских реактивных миномётах ("Катюша"). В этих работах основное творческое участие принимали Н. И. Тихомиров, В. А. Артемьев, Б. С. Петропавловский, Г. Э. Лангемак и др.
В 1929 в ГДЛ было организовано подразделение, в котором под руководством В. П. Глушко разрабатывались первый в мире электрический ракетный двигатель (ЭРД) и первые советские жидкостные ракетные двигатели (ЖРД). В 1930-33 создано семейство ЖРД - от ОРМ, ОРМ-1 до ОРМ-52 тягой до 3000 н (~ 300 кгс). В 1930 впервые предложены в качестве окислителей для ракетного топлива азотная кислота, её растворы с четырёхокисью азота, хлорная кислота, тетранитрометан, перекись водорода, а в качестве горючего - бериллий и др., созданы керамическая теплоизоляция камер сгорания двуокисью циркония и профилированное сопло, а в 1931 - самовоспламеняющееся горючее и химическое зажигание, карданная подвеска двигателя. В 1931 проведено около 50 стендовых огневых испытаний ЖРД. В 1931-32 разработаны и испытаны поршневые топливные насосы, приводимые в действие газом, отбираемым из камеры сгорания ракетного двигателя, в 1933 - конструкция турбонасосного агрегата с центробежными топливными насосами для двигателя тягой 3000 н.
После смерти в 1930 году Н.И. Тихомирова начальником ГДЛ был назначен Б.С. Петропавловский, возглавлявший до этого разработку реактивных снарядов и пусковых установок. Именно он довел опытные образцы будущих «катюш» до первых официальных испытаний на земле и в воздухе.
В конце 1932 года Петропавловский тяжело заболел и в 1933 году умер. Начальником ГДЛ был назначен Иван Клейменов. До поступления на работу в ГДЛ он учился на физико-математическом факультете Московского университета, откуда был откомандирован в Военно-воздушную академию имени Жуковского. Окончив академию, Клейменов получил назначение в ГДЛ и принял эстафету разработки ракетных снарядов на бездымном порохе для самолетов и многоствольных минометов. Вместе с Клейменовым и Артемьевым одним из основных руководителей разработки ракетных снарядов в ГДЛ был Георгий Лангемак. Он так же, как Петропавловский и Клейменов, во время гражданской войны вступил добровольцем в Красную армию, а затем был командирован на учебу. Окончив Военно-техническую академию, он выбрал своей специальностью внутреннюю баллистику.
В 1929 году по окончании Ленинградского университета в ГДЛ поступил Валентин Глушко. Один из самых молодых сотрудников ГДЛ, он увлекался идеями космонавтики с юношеских лет. Глушко организовал в ГДЛ подразделение для разработки электроракетных и жидкостных ракетных двигателей и ракет на жидком топливе. Он разработал уникальный электротермический ракетный двигатель и первые отечественные ЖРД на высококипящем топливе. С тех пор по праву Глушко считается основателем отечественной школы ЖРД.
В 1930 году ГДЛ добилась первых практических результатов при полигонных испытаниях ракетных снарядов калибра 82 и 132 мм. В 1932 году в присутствии Михаила Тухачевского – заместителя председателя Реввоенсовета и начальника вооружения Красной Армии – были успешно проведены первые официальные стрельбы в воздухе снарядами РС-82 с самолета И-4, вооруженного шестью пусковыми установками. Успешно разрабатывались также реактивные пороховые устройства, облегчающие взлет самолетов ТБ-1 и ТБ-3. Эти работы для самолетов в ГДЛ проводились Вячеславом Дудаковым.
К началу 1933 года ГДЛ насчитывала около 200 человек. Она находилась в непосредственном подчинении Военно-исследовательского комитета при Реввоенсовете СССР.
Объединение ГИРД и ГДЛ. Создание РНИИ[1]. В 1932 году в Ленинграде состоялись встречи сотрудников ГДЛ с руководящими работниками ГИРД Королевым, Цандером, Тихонравовым и Победоносцевым. Руководители вооружения РККА, ознакомившись с работами ГДЛ и ГИРД, пришли к твердому убеждению о необходимости их объединения и создания на их базе Реактивного научно-исследовательского института.
Предложения специалистов были услышаны и поддержаны руководством Красной Армии. М.Н. Тухачевским. 21 сентября 1933 года Михаил Тухачевский издал приказ Реввоенсовета СССР об организации Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ) . Он был первой в мире государственной научно-исследовательской и опытно-конструкторской организацией, объединившей различные направления теоретической и практической разработки проблем ракетной техники.
Директором института был
назначен начальник ГДЛ И.Т. Клейменов, его заместителем – начальник ГИРД С.П.
Королев, которого в апреле
Осуждение М.Н.Тухачевского 1938 году по обвинению в подготовке военного заговора трагически сказались на судьбе курируемого им РНИИ. Клейменов и Лангемак в 1937 году были арестованы и в январе 1938 года расстреляны. Начальником был назначен вернувшийся из Испании военный инженер Борис Слонимер. Костиков был назначен главным инженером – заместителем начальника.
В 1938 году был арестован Глушко, а вслед за ним Королев. В конце 1939 года сняли с работы Слонимера. Главный инженер Костиков стал единоначальным руководителем НИИ-3. Он получил свободу деятельности по всем тематическим направлениям: научно-технический совет больше не руководил институтом.
Реактивные снаряды были приняты на вооружение в авиации, было организовано их серийное производство, оружие получило высокую оценку ВВС. Это направление требовало внимания и укрепления руководства. Костиков поручил контроль за этими работами Победоносцеву. Надо отдать должное Юрию Александровичу. В это трудное время он оценил перспективность PC и много сделал для того, чтобы после гибели Лангемака дать второе дыхание этой тематике. Победоносцев, как мог, поддерживал также работы по ЖРД, поручив их Леониду Душкину. Тихонравову Костиков поручил тематику Королева по самолету с реактивным двигателем, продолжение работ по кислородно-керосиновым ЖРД и жидкостным ракетам.
В 1940 году НИИ-3 был передан в Наркомат боеприпасов, которым руководил Борис Ванников.
Ведомственная принадлежность определяла приоритет тематики ракетных снарядов над ЖРД, жидкостными ракетами и ракетными самолетами. Идеолог жидкостных ракет Тихонравов доказать их актуальность как оружия в то время не имел возможности. Работы над кислородными ЖРД, которые пытался развернуть Тихонравов, должной поддержки не получили. Следует оговориться, что никакой информацией о размахе работ по жидкостным двигателям и ракетам в Германии наша разведка не располагала.
Параметры ЖРД, разрабатывавшихся в период 1935-1940 годов в НИИ-3, не шли ни в какое сравнение с тем, на что немцы замахнулись в это же время в Пенемюнде. Перед войной мы уступили приоритет в разработках жидкостных управляемых ракет.
В то же время в области малых пороховых реактивных снарядов мы были далеко впереди немцев. Однако этот инженерный задел был доведен до массового производства и боевого использования только в процессе войны.
Высокое военное руководство: заместители наркома обороны, быстро меняющиеся начальники Генерального штаба Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков, а затем и Г.К. Жуков, нарком обороны С.К. Тимошенко не представляли себе тактических возможностей этого нового оружия и никаких планов его использования в будущей войне не предусматривали.
Обычно Сталину докладывали о всех новинках в области вооружений. Но о сухопутных реактивных снарядах Сталин до 1941 года информации не имел.
Заместителем наркома обороны по артиллерии был маршал артиллерии Кулик. Он отвечал за деятельность Главного артиллерийского управления, за оценку и принятие на вооружение новых минометных средств. Он обязан был лично докладывать, если не Сталину, то наркому Тимошенко. Но он недооценил это новое оружие. Тогда Аборенков, совершенно убежденный в эффективности реактивных снарядов по опыту использования в авиации, через голову своего начальника маршала Кулика сообщил об этой разработке в докладной записке Сталину. Аборенков рисковал если не головой, то карьерой. Надо отдать должное его смелости.
Г.К. Жуков в своих мемуарах вспоминает, что вскоре после назначения его начальником Генерального штаба Сталин спросил, знаком ли он с реактивными минометами. Жуков ответил, что только слышал о них, но не видел.
Сталин сказал: – Ну, тогда с Тимошенко, Куликом и Аборенковым вам надо в ближайшие дни поехать на полигон и посмотреть их стрельбу.
В это время Аборенков был начальником отделения в ГАУ. По чину никак не положено ему было общение со Сталиным. Тем более интересно, что Сталин о нем знал.
Как было выполнено поручение Сталина, я узнал из рассказов и записок непосредственных участников создания и производства «катюш». Одним из знавших дальнейшие события был генерал-майор Павел Трубачев. Он окончил Ленинградский горный институт и затем в 1940 году Артиллерийскую академию. По окончании учебы был направлен в ГАУ и с первых дней службы имел прямое отношение к испытаниям, производству и принятию на вооружение ракетных установок для сухопутных войск. Я с ним познакомился в 1945 году в Германии. В то время он был в звании инженер-полковника. Впоследствии Трубачев был военным районным инженером в НИИ-88, королевском ОКБ-1 и начальником отдела в Главном управлении ракетного вооружения. Во внеслужебной обстановке я общался с вышедшим в отставку Павлом Ефимовичем на Пироговском водохранилище, где мы оба имели садовые участки. Вот что он рассказал по поводу поручения Сталина.
Еще в марте под руководством Аборенкова были успешно проведены полигонные стрельбы. Уверенность в надежности и эффективности реактивных минометов не вызывала сомнения. Однако показ ракетных снарядов высшему командованию откладывался со дня на день. Наконец он состоялся 15 июня 1941 года.
Министр обороны Тимошенко пожелал, чтобы на полигоне была произведена демонстрация всех новейших образцов артиллерийского вооружения. Подготовка такого мероприятия заняла гораздо больше времени, чем предполагалось, потому что на полигон для показа стремились представить в лучшем виде новые пушки и минометы все именитые главные конструкторы. Установки для стрельбы реактивными снарядами были в НИИ-3 смонтированы на базе шасси автомашин ЗИС-6. Среди большого количества артиллерийских экспонатов два грузовика своим внешним видом не внушали особого уважения.
У каждого артиллерийского орудия находился его главный конструктор, иногда вместе с директором завода и военными представителями. Все были готовы доложить наркому обороны не только тактические преимущества нового образца, но и готовность к массовому производству.
Две пусковые установки типа БМ-13 с 24 снарядами каждая скромно стояли в стороне от главных экспонатов. При них не было ни главного конструктора, ни уполномоченного представителя промышленности. Все хлопоты взяли на себя полковник Аборенков, инженеры и мастеровые НИИ-3, готовившие пусковые установки к смотру.
Демонстрация реактивного оружия по расписанию была последней. Эффект ураганного огня с воем летящих 48 снарядов произвел на маршалов и генералов потрясающее впечатление. В районе цели поднялись тучи пыли и бушевало пламя. Ничто живое, казалось, не должно выдержать такой огневой налет.
Тимошенко в резкой форме обратился к Кулику: «Почему о наличии такого оружия молчали и не докладывали?» Кулик оправдался тем, что оружие еще не доработано, не проводились войсковые испытания.
Жуков в своих мемуарах, пытаясь объяснить затяжку с принятием на вооружение многих новых образцов, вынужден был признать, что перед войной маршал Кулик не оценил возможностей ракетной артиллерии. Впрочем, аналогичный упрек можно было адресовать и новому командующему Военно-Воздушными Силами Рычагову, который не оценил перспективности штурмовиков Ил-2, и еще многим другим высоким военным руководителям, которые предпочитали в подобных случаях получать указания лично от Сталина.
По свидетельству Галковского, одного из участников испытаний, Жукова на смотре при этих стрельбах не было. Может быть, поэтому и в мемуарах он больше не возвращался к событиям, последовавшим за упомянутым разговором со Сталиным.
Тимошенко и Аборенков проявили после смотра необходимую настойчивость и оперативность. За сутки до нападения фашистской Германии вышло постановление, подписанное Сталиным, о серийном производстве снарядов и пусковых установок.
18 февраля
За огромный
вклад в отечественную и мировую науку и технику в 1966 кратерной цепочке
(длиной
13 мая 1946 года Сталин подписал свое великое Постановление №1017-419сс – алгоритм создания ракетно-космической отрасли, алгоритм запуска первого спутника и полета Гагарина (сталинская виза была на проекте первого полета человека в космос).
В продолжение темы:
