Первый выход в открытый космос

Космический корабль «Восход». После отработки одноместных космических кораблей «Восток» пришло время следующего этапа – многоместных кораблей. На них должен был быть выполнен выход человека в открытый космос.

Первый испытательный полёт корабля «Восход-1», ещё без выхода человека в космос, а просто для отработки новой конструкции, состоялся 13-14 октября 1964 года. Экипаж: Владимир Комаров (командир корабля), Константин Феоктистов (научный сотрудник), Борис Егоров (врач).

Космический аппарат «Восход» базировался на конструкции корабля Восток, но была добавлена резервная твердотопливная тормозная двигательная установка и ионная система ориентации. Появилась и система мягкой посадки спускаемого аппарата — перед приземлением из спускаемого аппарата (СА) выдвигался щуп длиной около метра, и при касании его поверхности земли срабатывал двигатель мягкой посадки, гасивший скорость снижения СА до нуля, по крайней мере, вертикальную компоненту. Это позволило отказаться от катапультирования, которое было необходимо на КК «Восток» из-за сильного удара СА о землю. Отказ от катапультных кресел позволил вместить трёх членов экипажа, правда, с ужесточением требований к росту (особенно росту сидя).

Поскольку система жизнеобеспечения, оставшаяся от корабля «Восток», первоначально была рассчитана на одного человека, время работы на орбите пропорционально сокращалось, поэтому корабль «Восход» мог провести в космосе с экипажем лишь двое суток.

Как вспоминает академик В. Мишин, Хрущёв потребовал от С.П.Королёва запустить трех космонавтов сразу. Но кабина «Восхода» была рассчитана на двух человек в скафандрах, поэтому пришлось усаживать космонавтов в лёгких тренировочных костюмах без скафандров. Также не было места разместить три катапульты, потому летели без возможности аварийного спасения в случае взрыва ракеты на старте…

Полёт «Восхода-1» интересен также тем, что это был первый случай в истории, когда за время нахождения космонавтов в космосе на Земле произошла смена власти. Космонавты стартовали при Хрущёве, а докладывали о результатах полёта уже Брежневу, поскольку на следующий день после их посадки Хрущёв был смещён.

Первый выход в открытый космос. 18 марта 1965 г. был запущен космический корабль «Восход-2», с космонавтами Павлом Беляевым и Алексеем Леоновым на борту. Масса корабля составила 5 682 кг - на 362 кг больше массы «Восхода». Через 1 час 35 минут после старта (в начале 2-го витка) Алексей Леонов первым в мире покинул космический корабль, о чем на весь мир объявил Павел Беляев: «Внимание! Человек вышел в космическое пространство! Человек вышел в космическое пространство!» Телевизионное изображение парящего на фоне Земли Алексея Леонова транслировалось по всем телеканалам.

Леонов находился в условиях космического пространства 23 мин. 41 сек., а вне шлюза в открытом космосе - 12 мин. 09 сек. В это время он удалялся от корабля на расстояние до 5.35 м. Во время выхода его скафандр был связан с бортом корабля специальным электрическим кабелем, так как не был полностью автономным.

Во время полета космонавты разговаривали с руководителями партии и правительства, собравшимися в Свердловском зале Кремля. Через сутки, на 18-м витке, корабль приземлился в Пермской области, и ТАСС объявил о полном успехе полета. Первый выход в открытый космос советские космонавты провели на 2,5 месяца раньше американцев.

На самом деле в полете был ряд серьезных нештатных ситуаций, неоднократно угрожавших жизни космонавтов. Вот как об этом рассказал Алексей Архипович Леонов: «Серьезных нештатных ситуаций в моем полете на «Восходе-2» было семь, из них три или четыре были смертельными...

Когда создавали корабль для выхода в открытый космос, то приходилось решать множество проблем, одна из которых была связана с размером люка. Чтобы крышка открывалась внутрь полностью, пришлось бы урезать ложемент. Тогда бы я в него не поместился в плечах. И я дал согласие на уменьшение диаметра люка. Таким образом, между скафандром и обрезом люка оставался зазор по 20 мм с каждого плеча.

На Земле мы проводили испытания в барокамере при вакууме, соответствующем высоте 60 км... В реальности, когда я вышел в открытый космос, получилось немного по-другому. Давление в скафандре - около 600 мм, а снаружи - 10-9; такие условия на Земле смоделировать было невозможно. В космическом вакууме скафандр раздулся, не выдержали ни ребра жесткости, ни плотная ткань. Я, конечно, предполагал, что это случится, но не думал, что настолько сильно. Я затянул все ремни, но скафандр так раздулся, что руки вышли из перчаток, когда я брался за поручни, а ноги - из сапог. В таком состоянии я, разумеется, не мог втиснуться в люк шлюза. Возникла критическая ситуация, а советоваться с Землей было некогда. Пока бы я им доложил... пока бы они совещались... И кто бы взял на себя ответственность? Только Паша Беляев это видел, но ничем не мог помочь. И тут я, нарушая все инструкции и не сообщая на Землю, перехожу на давление 0,27 атмосфер. Это второй режим работы скафандра. Если бы к этому времени у меня не произошло вымывание зота из крови, то закипел бы азот - и все... гибель. Я прикинул, что уже час нахожусь под чистым кислородом и кипения быть не должно. После того, как я перешел на второй режим, все «село» на свои места. На нервах сунул в шлюз кинокамеру и сам, нарушая инструкцию, пошел в шлюз не ногами, а головой вперед. Взявшись за леера, я протиснул себя вперед. Потом я закрыл внешний люк и начал разворачиваться, так как входить в корабль все равно нужно ногами. Иначе я бы не смог, ведь крышка, открывающаяся внутрь, съедала 30% объема кабины. Поэтому мне пришлось разворачиваться (внутренний диаметр шлюза -1 метр, ширина скафандра в плечах - 68 см). Вот здесь была самая большая нагрузка, у меня пульс дошел до 190. Мне все же удалось перевернуться и войти в корабль ногами, как положено, но у меня был такой тепловой удар, что я, нарушая инструкции и не проверив герметичность, открыл шлем, не закрыв за собой люк. Вытираю перчаткой глаза, а вытереть не удается, как будто на голову кто-то льет. Тогда у меня было всего 60 литров кислорода на дыхание и вентиляцию, а сейчас у «Орлана» - 360 литров... Я первый в истории вышел и отошел сразу на 5 метров. Больше этого никто не делал. А ведь с этим фалом надо было работать, собрать на крючки, чтобы не болтался. Была громадная физическая нагрузка. Единственное, что я не сделал на выходе, - не смог сфотографировать корабль со стороны. У меня была миниатюрная камера «Аякс», способная снимать через пуговицу. Ее нам дали с личного разрешения председателя КГБ. Управлялась эта камера дистанционно тросиком; из-за деформации скафандра я не смог до него дотянуться. А вот киносъемку я сделал (3 минуты камерой С-97), и за мной с корабля постоянно следили две телевизионные камеры, но у них была невысокая разрешающая способность. По этим материалам потом сделали очень интересный фильм.

Но самое страшное было, когда я вернулся в корабль, - начало расти парциальное давление кислорода (в кабине), которое дошло до 460 мм и продолжало расти. Это при норме 160 мм! Но ведь 460 мм - это гремучий газ, ведь Бондаренко сгорел на этом... Вначале мы в оцепенении сидели. Все понимали, но сделать почти ничего не могли: до конца убрали влажность, убрали температуру (стало 10-12 ). А давление растет... Малейшая искра - и все превратилось бы в молекулярное состояние, и мы это понимали. Семь часов в таком состоянии, а потом заснули... видимо, от стресса. Потом мы разобрались, что я шлангом от скафандра задел за тумблер наддува... Что произошло фактически? Поскольку корабль был долгое время стабилизирован относительно Солнца, то, естественно, возникла деформация; ведь с одной стороны охлаждение до -140 С, с другой - нагрев до +150 С... Датчики закрытия люка сработали, но осталась щель. Система регенерации начала нагнетать давление, и кислород стал расти, мы его не успевали потреблять... Общее давление достигло 920 мм. Эти несколько тонн давления придавили люк и рост давления прекратился. Потом давление стало падать на глазах».

На этом неприятности Беляева и Леонова не кончились. При возвращении не сработала автоматическая система ориентации на Солнце - и ТДУ вовремя не включилась. Корабль пошел на следующий виток. Экипажу дали команду сажать «Восход-2» вручную на 18-м или 22-м витке, и корабль ушел из радиовидимости. Через судно «Ильичевск» и средства ПВО стало известно, что корабль сошел с орбиты и спустился, но куда? Четыре часа об этом не было никакой информации.

А. Леонов рассказывает: «Мы шли над Москвой, наклонение 65 . Надо было садиться именно на этом витке, и мы сами выбрали район для посадки - в 150 км от Соликамска с курсовым углом 270 , потому что там была тайга. Никаких предприятий, никаких линий электропередач. Могли сесть в Харькове, в Казани, в Москве, но это было опасно. Версия, что мы туда попали из-за нарушения балансировки, - полная ерунда. Мы сами выбрали место посадки, так как это было безопаснее и возможные отклонения в работе двигателя смещали точку посадки тоже в безопасные районы. Только в Китай нельзя было садиться - тогда отношения были очень напряженными. В результате при скорости 28 000 км/ч мы сели всего в 80 км от нами же рассчитанной точки. Это хороший результат. А резервных мест посадки тогда не было. И нас там не ждали...»

Наконец вертолет обнаружил парашюты и космонавтов в 30 км юго-западнее г. Березники Пермской области, в глухой тайге Северного Урала с перелетом расчетной точки для 18-го витка на 368 км.

«Когда мы приземлились, - вспоминает А. Леонов, - нас нашли не сразу... Мы сидели в скафандрах двое суток, у нас не было другой одежды. На третьи сутки нас оттуда вытащили. Из-за пота у меня в скафандре было по колено влаги, примерно 6 литров. Так в ногах и булькало. Потом, уже ночью, я говорю Паше: «Ну все, я замерз». Мы сняли скафандры, разделись догола, выжали белье, надели его вновь. Затем спороли экранно-вакуумную теплоизоляцию. Всю жесткую часть выбросили, а остальное надели на себя. Это девять слоев алюминизированной фольги, покрытой сверху дедероном. Сверху обмотались парашютными стропами, как две сосиски. И так остались там на ночь. А в 12 дня прилетел вертолет, который сел в 9 км. Другой вертолет в корзинке спустил прямо к нам Юру Лыгина. Потом к нам пришли на лыжах Слава Волков (Владислав Волков, будущий космонавт ЦКБЭМ) и другие. Они привезли нам теплую одежду, налили коньяка, а мы им свой спирт отдали - и жизнь стала веселее. Костер развели, котел поставили. Мы помылись. Часа за два срубили нам маленькую избушку, где мы и переночевали нормально. Там даже постель была».

21 марта была вырублена посадочная площадка для вертолетов, и Павел Беляев и Алексей Леонов с сопровождающими на лыжах добрались до вертолета Ми-4. Вскоре они были в Перми, откуда доложили о завершении полета Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу. Эвакуацией космонавтов руководил подполковник Владимир Беляев, однофамилец командира экипажа. В тот же день космонавты вернулись в Ленинск.

После того, как космонавты отдохнули, 23 марта их встречала Москва. С Мавзолея Леонов произнес очень яркие слова: «Я хочу вам сказать, что картина космической бездны, которую я увидел, своей грандиозностью, необъятностью, яркостью красок и резкостью контрастов чистой темноты с ослепительным сиянием звезд просто поразила и очаровала меня. В довершение картины представьте себе - на этом фоне я вижу наш советский корабль, озаренный ярким светом солнечных лучей. Когда я выходил из шлюза, то ощутил мощный поток света и тепла, напоминающий электросварку. Надо мной было черное небо и яркие немигающие звезды. Солнце представлялось мне как раскаленный огненный диск...»[1]

Дальнейшее развитие программы «Восход». В дальнейшем были запланированы следующие полёты космических кораблей серии «Восход»:

«Восход-3» (Б. Волынов — Г. Катыс - Шонин) — рекордный 18-дневный полёт для научных и военных исследований (выполнен беспилотным как «Космос-110»).

«Восход-4» (изначально П. Попович — В. Пономарёва; затем В. Пономарёва — И. Соловьёва) — 10—15-дневный полёт изначально с первым смешанным женско-мужским экипажем; затем — с чисто женским экипажем и первым выходом в космос женщины.

«Восход-5(-6)» (Е. Хрунов — А. Воронов) — 3—5-дневный полёт с 2—3 выходами в космос и удалением на 50—100 метров с использованием автономного средства передвижения космонавта.

«Восход-6(-5)» (Л. Дёмин — Е. Ильин/А. Киселёв/Ю. Сенкевич) — 5—10-дневный полёт по медицинской программе с хирургической операцией на животном (кролике).

«Восход-7» (Г. Береговой — Г. Катыс) — 15—18-дневный полёт с созданием искусственной гравитации.

Однако все эти полёты не состоялись – СССР втягивался в лунную гонку с США, а для полёта к Луне «Восход» был непригоден, поэтому все силы были брошены на разработку космического корабля нового поколения для лунной программы, который впоследствии получил название «Союз».