Вернер фон
Браун. Ракеты «Фау».
«Эсэсовец долго и придирчиво
вглядывался в документы. Потом протянул их обратно и вскинул вверх правую руку,
молодцевато щелкнув каблуками. Геринг недовольно поморщился – то был уже третий
«фильтр» охраны – но сидевший впереди Гиммлер был
невозмутим: порядок есть порядок. «Хорьх», блестя
никелем радиатора, въехал в открытые ворота и почти бесшумно покатил по мокрой
от недавнего дождя бетонке огромного летного поля. В небе зажигались первые звезды.
За аккуратными рядами «Мессершмиттов-262» вдали поблескивали огни странного
сооружения, напоминающего огромную наклонную эстакаду, круто уходящую вверх.
Луч прожектора выхватывал стоящую у ее основания треугольную громаду,
устремившую острие носа в темнеющие небеса. Луч высвечивал свастику в белом
круге на черном борту махины.
Человек на заднем сиденье тяжелого «Хорьха», мельком глянув на насупленного Геринга, зябко
поежился. Нет, не от холодной ночной свежести. Просто наставал решающий для
него час.
В километре от них, на стартовом комплексе,
отъехала прочь цистерна заправщика, и техники осторожно мыли руки в резиновых
перчатках под тугими струями воды из шлангов. Худощавый жилистый человек в
темном комбинезоне, простучав подошвами по ступенькам крутого трапа, скрылся в
кабине короткокрылого аппарата, как бы притороченного сверху у фюзеляжа
треугольного великана. Там, в освещенном гнезде пилота, он пощелкал тумблерами.
Загорелись зеленые контрольные лампочки на пульте. Это означало: черная крутобокая бомба в чреве короткокрылой машины – в полном
порядке. Тая в себе тяжелый урановый шар в никелевой оболочке и взрывчатые
линзы хитроумной формы.
Оберст Новотны пошевелил плечами – белый прорезиненный скафандр
сидел довольно хорошо. «Помните, вы должны отомстить за варварское разрушение
древних городов Фатерланда!» – сказал ему в
напутствие Гиммлер. Помощники
опустили сверху массивный, похожий на тевтонский, бочкообразный шлем с
прозрачным забралом. Зашипел поступающий кислород – жизнеобеспечение давно
отлажено как часы. Новотны знал задание назубок.
Координаты точки входа в атмосферу… Курс – на радиомаяк… Сброс бомбы – над
Нью-Йорком и сразу – форсаж двигателя для прыжка
через Тихий океан и Азию. Календарь на стене показывал 12 апреля 1947 года…»
М.Калашников. Сломанный меч империи1
До второй мировой войны ракетные исследования, точно так же, как и исследования в области ядерной физике, проводились узким кругом ученых-энтузиастов. На промышленную основу эти достижения прогресса были поставлены в годы второй мировой войны и, к сожалению, служили не делу созидания, а делу уничтожения.
Развитие ракетной техники в Германии, а впоследствии в США, связано с именем Вернера фон Брауна.
Вернер фон Браун родился 23 марта 1912 года в родовом имении Вирзиц. Род фон Браунов обосновался в Восточной Пруссии еще в ХVI веке и в 1699 году за военные заслуги получил баронский титул.
Старший брат Вернера, Магнус, пошел по бюрократической части: к 1932 году он достиг поста министра сельского хозяйства. Однако разговоры в его гостиной, где часто бывали видные берлинские политики, шли не о повышении урожайности, а о тех же пушках и еще о ракетах. «Ракеты» - при этом слове загорались глаза бравых офицеров, потухшие после поражения в первой мировой войне и отречения обожаемого кайзера Вильгельма.
Позорный Версальский договор разрешил Германии иметь всего 204 полевых орудия и 84 гаубицы, по-торгашески рассчитав даже положенное к ним количество снарядов. Однако о ракетах в договоре ничего не говорилось. Этим и воспользовались генералы рейхсвера. В 1930 году при военном министерстве был создан ракетный отдел во главе с полковником Карлом Беккером. Туда и определили работать Вернера фон Брауна.
Его ракетная карьера началась с чтения научно-популярной литературы и наблюдения за небом. В то время как Циолковский разглядывал звезды в треснутый бинокль, у Брауна был свой телескоп. Позже он вспоминал: «Это была цель, которой можно было посвятить всю жизнь! Не только наблюдать планеты в телескоп, но и самому прорваться во Вселенную, исследовать таинственные миры». Серьезный не по годам мальчик зачитывался книгой Оберта о полетах в космос, несколько раз смотрел фильм Фрица Ланга «Девушка на Луне», а в 15 лет вступил в общество космических путешествий, где познакомился с настоящими специалистами-ракетчиками.
Семья вначале неодобрительно отнеслась к техническому уклону Вернера. То ли дело старший сын Зигмунд, дипломат, будущий посол! Однако вскоре знающие люди объяснили Магнусу фон Брауну все значение ракет для Германии, и он лично похлопотал об устройстве сына в ракетный отдел. К тому времени Вернер прошел ускоренный курс обучения в Высшей технической школе в Цюрихе и вернулся в Германию, где назревали большие перемены.
В 1933 году к власти в Германии пришел Гитлер. Фюрер высоко ценил ученых, способных создавать новое оружие. Однако ему требовались абсолютно лояльные и желательно расово чистые кадры. А таковых в ракетном отделе практически не было: один сотрудник имел румынское гражданство, другой - еврейку-жену. Вернер фон Браун, барон и истинный ариец, выглядел на их фоне приятным исключением.
Преодолев предрассудки, Вернер фон Браун, как и еще две тысячи немецких ученых, вступил в СС. После этого он легко защитил диссертацию - без обсуждения, так как тема была объявлена закрытой. 27 июня 1934 года он стал самым молодым в Германии доктором технических наук: ему было всего 22 года. Ему выделили лабораторию в Куммерсдорфе и патент на все ракетные разработки.
В конце 1934 года фон Браун и Ридель запустили с острова Боркум две ракеты А-2, прозванные «Макс и Мориц» по имени популярных комиков. Ракеты взлетели на полторы мили - это был успех! Через год лабораторию посетил командующий сухопутными войсками генерал Фрич. Впечатлившись, он добился у фюрера выделения 20 миллионов марок на новые опыты. А в 1936 году на остове Узедом в Балтийском море, недалеко от родовых владений фон Браунов, началось строительство сверхсовременной военной базы Пенемюнде.
«Оружие возмездия». На окруженной тройными рядами колючей проволоки базе днем и ночью кипела работа. Близилась война, и фюрер требовал от ученых создания оружия, способного поражать дальние цели. Мечты о космических полетах пришлось на время забыть.
В Пенемюнде в подчинении фон Брауна оказалась целая армия рабочих и инженеров - до 20 тысяч человек. Он командовал ими четко, добиваясь максимальной отдачи и эффективности. Как и в советских «шарашках», в его лабораториях скрывались ученые, которым угрожали лагерь или фронт. Пока они делали дело, фон Браун держал их у себя, но лень или небрежность сразу лишали их покровительства Зевса - такую кличку получил барон.
В 1937 году фон Браун предложил
Управлению вооружений вместо ранее обещанной ракеты на дальность 50 км ракету
на дальность более 200 км. Этот проект и был обозначен как «аппарат А-4».
В 1940 году впервые начались
огневые испытания камеры сгорания 25-тонного ракетного двигателя,
предназначенного для А-4. Здесь впервые была применена турбонасосная подача в
камеру сгорания спирта и жидкого кислорода вместо вытеснительной
системы сжатого азота, использовавшейся на первых двигателях в Куммерсдорфе под Берлином.
С началом второй мировой войны
фронт исследований и конструкторской деятельности в Пенемюнде
быстро расширялся. Создавались новые службы, и требовалось привлечение большого
количества новых специалистов. Они направлялись в Пенемюнде
в порядке мобилизации. Многие отзывались из армии. Кроме того, были вовлечены в
исследовательскую деятельность и работали по заданиям Пенемюнде
высшие школы Дармштадта, Берлина, Дрездена, Ганновера, а позднее Вены и Праги.
В период с 1937 по 1940 год в
собственно строительство центра Пенемюнде было
вложено свыше 550 миллионов марок. Сумма по тем временам огромная.
Оснащение центра новейшей
измерительной аппаратурой и специальным испытательным оборудованием
осуществлялось всеми ведущими электро – и радиотехническими фирмами Германии.
Здесь необходимо, при всем нашем антифашистском настрое, отдать должное энергии
и уверенности, с какой действовали руководители работ и, в первую очередь, Дорнбергер и фон Браун.
Собственно, дело не только в
энтузиазме и организаторских способностях руководителей Пенемюнде.
Они отлично понимали, что энтузиазма и гениальных способностей ученых-одиночек
далеко не достаточно. Требовалось ясное представление о предстоящих масштабах
всех работ для достижения поставленных целей и смелость в создании сильнейшей
государственной научно-технической, производственной и военно-испытательной
инфраструктуры. Все это было задумано до, а уточнялось
и реализовывалось уже во время войны в условиях
тоталитарного гитлеровского режима, который не жалел средств на создание
предполагаемого секретного оружия массового уничтожения: отчитываться перед
парламентариями не требовалось. Это в значительной мере способствовало успехам
в столь новом деле.
В 1943 году численность
основного персонала Пенемюнде составляла свыше 15 000
человек. Новые стенды позволяли вести огневые испытания двигателей на тягу от
100 кг до 100 т.
Новую ракету назвали «Фау» - от первой буквы немецкого слова Vergeltungswaffee
(что переводится как «оружие возмездия»). В конце 1941 года впервые были
проведены стендовые огневые комплексные испытания ракеты А-4. При этих
испытаниях из-за невнимательности персонала произошел взрыв, ракета и стенд
были разрушены.
Только в 1942 году начались
первые экспериментальные пуски. Первый квалифицируемый как удачный пуск
состоялся 3 октября 1942 года. Это
была четвертая по порядку постройки ракета А-4. Она пролетела 192 км и достигла
высоты 90 км. Сам Оберт, находившийся тогда в Пенемюнде, поздравил фон Брауна и других разработчиков
ракеты. Двигатель и система управления впервые проработали сравнительно
нормально.
По случаю долгожданной удачи в уже упоминавшемся «Швабес-отеле» был дан банкет. А у стартовой площадки был водружен большой валун с надписью: «3 октября 1942 года этот камень упал с моего сердца. Вернер фон Браун».
Наперегонки с группой Брауна работали их конкуренты из ВВС, которые в своей лаборатории в Гроссендорфе создавали крылатые ракеты, или самолеты-снаряды. Фон Браун всегда отдавал предпочтение ракетам баллистическим: они были в десять раз дороже, но били точнее и на большее расстояние.
Летом 1943 года на побережье Франции выстроили бетонные бункеры для запуска ракет. Гитлер требовал к концу года засыпать ими Лондон.
Карты спутала работа английской разведки. Фон Браун был мастером маскировки, и долгое время самолеты союзников просто не залетали в прибалтийские дюны. Однако в июле 1943 году польские партизаны сумели достать и переправить в Лондон чертежи «Фау» и план ракетной базы. Через неделю в Пенемюнде прилетели 600 английских «летающих крепостей». В огненной буре погибли 735 человек и все готовые ракеты.
После Сталинградской битвы,
поражения на Курской дуге обстановка на Восточном фронте складывалась таким
образом, что использование такой ракеты, как А-4, в условиях нестабильности
линии фронта не могло бы остановить наступление Красной Армии. Другое дело –
Англия. При отсутствии второго фронта можно было рассчитывать на использование
побережья Северного моря или Ла-Манша для создания стационарных стартовых
позиций с целью обстрела Англии. Теплилась надежда, что англичане, сосредоточив
внимание на своей собственной территории, не осмелятся на участие в десантных
операциях, а американцы одни ничего не предпримут. Фюрер дал совершенно
фантастическое указание – начать операцию против Англии с запуска тысячи
самолетов-снарядов и ракет в день. Затем следовало постепенно увеличить число
запусков до пяти тысяч в день!
В мае 1943 года должен был быть
решен вопрос о приоритете: самолет-снаряд Фау-1 или ракета А-4 – Фау-2. К этому
времени было проведено уже более 25 запусков А-4, последние из которых
оказались успешными. По точности попадания и дальности самолет-снаряд и ракета
А-4 были примерно одинаковыми – это было оружие для стрельбы по целям площадью
с большой город. В этом отношении Лондон был целью, по которой трудно
промахнуться. Но английские средства ПВО научились очень эффективно бороться с
медленными и низко летящими самолетами-снарядами Фау-1 (по сегодняшней
терминологии это – крылатые ракеты). Их сбивала зенитная артиллерия,
истребители ПВО, они натыкались на аэростаты заграждения. Новые английские
радиолокационные средства позволяли обнаруживать Фау-1 задолго до подлета их к
Лондону. Руководители вермахта понимали, что, запуская ежемесячно около тысячи
Фау-1 с 800-килограммовым зарядом, из которых до цели доходило едва ли 40 %,
вряд ли можно было сломить Англию. Всего по Англии было выпущено около 12 000
Фау-1.
Другое дело Фау-2. Против этой
ракеты были бессильны все средства английских ПВО. Скорость и высота полета
исключали даже мысль о каком-либо предупреждении и объявлении воздушной
тревоги.
Требовалось организовать
крупносерийное производство А-4. В начале создания Пенемюнде
предполагалось, что производство ракет А-4, во всяком случае
их окончательная сборка и испытания будут осуществляться здесь же, на острове.
Для этого было построено довольно мощное производственное здание, богато
оснащенное различным технологическим оборудованием. Однако вскоре стало ясно,
что крупносерийное производство требует совершенно других масштабов и поточной
технологии, которую невозможно осуществить в Пенемюнде.
Поэтому построенный завод был переименован в опытный «Ферзухверк» (FW). На нем в общей сложности было собрано
около 100 ракет.
В июле 1943 года Гитлер лично
принял руководителей Пенемюнде и объявил ракетную
программу первоочередной для всего вермахта и всей промышленности. Такая задача
требовала разработки технологии и организации массового производства ракет.
Началось строительство в Тюрингии близ Нордхаузена
огромного подземного завода с проектной мощностью выпуска до тридцати ракет А-4
в сутки. Этот завод, именовавшийся «Миттельверк», к
середине 1944 года выпускал уже до шестисот А-4 в месяц.
Строительство и производство
ракет А-4 на Миттельверке под Нордхаузеном,
пожалуй, одна из самых мрачных и трагических страниц в истории немецкой
ракетной техники. Для строительства и производства под руководством немецких
специалистов и гестаповских надсмотрщиков использовались иностранные рабочие,
военнопленные, заключенные концлагерей.
Все они до начала работы под
землей свозились в концлагерь «Дора» созданный специально для этой цели,
непосредственно у живописной с виду лесистой горы. Внутри этой горы был
установлен жесточайший режим: за малейшее нарушение порядка и дисциплины на
заводе – смерть. Труба крематория лагеря «Дора» дымилась круглосуточно. Рабочие
лагеря умирали от побоев, пыток, болезней, истощения и казней при малейшем
подозрении в саботаже. Ни один из заключенных лагеря «Дора» не должен был выйти
живым за пределы зоны, где производилось сверхсекретное оружие возмездия. Тем
не менее в лагере работал подпольный центр
антифашистского Сопротивления. Подпольный лагерный комитет, в который входили
русские, чехи, французы и немецкие коммунисты, организовал на заводе саботаж
под лозунгом «чем медленнее работаешь, тем ближе к миру!» Заключенные находили
способы приведения в негодность наиболее тонких агрегатов ракет.
«Фау-1» и «Фау-2». 16 июня 1944 года 294 самолета-снаряда вылетели в Лондон. Эффект применения этих ракет, тут же названных «Фау-1», был невелик: они редко попадали в цель, их было легко сбить. Сильнее оказалось психологическое воздействие: ведь теперь о бомбардировке нельзя было узнать заранее и от нее не спасали ни облачность, ни маскировка. Скоро, однако, английские ученые научились при помощи радиоволн выводить из строя пилотный механизм ракет и заставлять их падать в море.
Немцы первыми в мире применяют в
1944 году крылатые и баллистические ракеты, сконструированные Вернером фон
Брауном. Самолет-робот Фау-1 бил на триста километров, неся со скоростью
А вот Фау-2 несла уже тонну взрывчатки. Эта баллистическая ракета била
на
По различным источникам, 2000
ракет, выпущенных за семь месяцев по Лондону, привели к гибели свыше 2700
человек. Достоверных данных о жертвах А-4 в других местах, подвергавшихся
обстрелу, нет. Но если судить по средней лондонской статистике убитых на один
пуск, то следует принять общую цифру погибших от ракет А-4 около 7,5 тысяч
человек.
К этим первым жертвам боевых
операций ракетной техники следует добавить всех сожженных в крематории лагеря
Дора и уничтоженных при строительстве Пенемюнде и
ракетного полигона в Польше, погибших в застенках и казненных антифашистов. Их
число намного превосходит число погибших непосредственно от взрывов А-4 как
оружия.
Ракеты А9/А10. В ночь на 30 ноября 1944 года береговая охрана
США уничтожила высадившуюся на атлантическое побережье немецкую разведгруппу «Эльстер». Ни один из этих воспитанников знаменитого
эсэсовца Отто Скорцени в плен не сдался. Но среди
багажа погибших нашли портативный и весьма мощный радиомаяк. Позже выяснится: его
должны были установить на одну из башен-небоскребов Манхэттена в Нью-Йорке. А
на его сигналы пошла бы огромная баллистическая ракета, 29-метровая А9/А10 (
Сведения о ходе эксперимента довольно
туманны. В книге А.Вольфа «Крушение кернверка» (Москва,
В «Технике – молодежи» №4 за 1993 год Станислав Зигуненко сообщает, что немцы произвели 48 пусков А9/А10, причем в 1944 году на старте и в воздухе взорвалось 16 машин. Что вполне объяснимо – немцы страшно спешили, а идти им приходилось по совершенно неизведанному тогда пути. При остром дефиците времени и ресурсов, надрываясь в войне на два фронта. Однако начальник военного отдела СС оберштурмбаннфюрер Скорцени успел набрать отряд военных космонавтов – от сотни до полутысячи людей по разным сведениям. «Похоже, их собирались использовать для наведения ракет на конечном этапе полета. Причем фон Браун вовсе не собирался делать из пилотов стопроцентных камикадзе – после нацеливания ракеты, скажем, на Нью-Йорк, они должны были выбрасываться с парашютом над заданным местом в океане, где их поджидали бы подводные лодки» – пишет автор. Добавим примечательную деталь: обратите внимание на картинки космических кораблей в книгах догагаринской эры и на наши открытки со стилизованными изображениями ракет даже более позднего времени. Своими очертаниями и огромными крыльями-стабилизаторами они точь-в-точь – старые немецкие «Фау»…
Эсэсовец создает американскую космонавтику. В январе 1945 года к Пенемюнде подступили советские войска. 4 апреля охранники покинули Дору, расстреляв перед этим 30 тысяч узников. Фон Браун укрылся на альпийском лыжном курорте, где 10 мая появились американцы. Его, штурмбанфюрера СС, запросто могли расстрелять или взять под арест. Даже его будущий начальник генерал Медарис, штурмовавший в рядах союзников Берлин, позднее признался, что, попадись ему Браун в 1945-м, он бы не задумываясь его повесил.
Однако Браун попал в руки совсем других людей. Из американской миссии «Пейперклип» («скрепка»), занимавшейся поиском немецких ракетчиков. «Ракетного барона» со всеми почестями переправили за океан как особо ценный груз.
До 1955 года, когда фон Браун стал гражданином США, упоминать о нем в печати запрещалось. Он постоянно находился под наблюдением разведки - сначала в Эль-Пасо, потом в Хантсвилле, штат Алабама, где под его руководством американские инженеры колдовали над вывезенными из Германии «Фау-2».
Уже в 1945 году компания «Конвейер» изготовила ракету МХ-774, где вместо одного мотора «Фау» было установлено четыре. В 1951-м лаборатория фон Брауна разработала баллистические ракеты «Редстоун» и «Атлас», которые могли нести ядерные заряды. К тому времени в СССР уже производилась боевая ракета М-101 с ядерным зарядом.
4 октября 1957 года в небо взмыл первый советский спутник, что сильно подорвало престиж американцев. Американский «Эксплорер» был запущен лишь 119 дней спустя, а советские лидеры уже намекали на скорый полет человека в космос. Так началась космическая гонка. Запуск ракет в США перешел из единоличного ведения Пентагона в руки государственного агентства НАСА. При нем был создан космический центр имени Джона Маршалла в Хантсвилле под научным руководством Вернера фон Брауна. Теперь у Брауна было еще больше денег и людей, чем в Пенемюнде, и он смог наконец осуществить давнюю мечту о космических полетах.
Программу «Аполлон», как и предыдущие космические полеты, разрабатывал Вернер фон Браун. Все эти годы он жил в двухэтажном особняке в Хантсвилле, окруженном аккуратным цветником. Журналисты, писавшие о бароне, называли его «образцовым джентльменом»: он был всегда корректен, вежлив, умел поддержать компанию.
Выходил он из себя, только когда ему напоминали о службе в СС и о том, что его «Фау» несли смерть женщинам и детям. Он не любил ездить в Европу, где таких напоминаний было больше. В Англии, где фон Брауна избрали почетным доктором, толпа забросала его машину тухлыми яйцами. В Америке отношение к нему было совсем другим, особенно в Хантсвилле, где большая часть жителей работала в его центре.
Жил он на широкую ногу, по-баронски: каждый год менял «кадиллаки», летал на Багамы, заказывал в Европе антиквариат и коллекционные вина.
Ни одна книга и даже статья о фон Брауне не могла выйти без его тщательной цензуры. Ему удалось замолчать щекотливые моменты своей биографии, например создать миф о своем антифашизме и о том, что это он, фон Браун, еще в 1939 году передал союзникам сведения о немецком ракетном проекте (на самом деле это сделал инженер Куммеров, замученный гестапо).
Вершины своей карьеры Браун достиг в 1972 году - он стал заместителем директора НАСА и начальником космодрома на мысе Канаверал. Однако уже в 1972 году в условиях экономического спада ему предложили отменить дорогостоящие полеты на Луну и заняться более выгодными программами - запуском разведывательных и технических спутников. Видимо, фон Браун не послушался, поскольку вскоре его отправили в отставку. Тут же лунные полеты были прекращены, не состоялась и готовившаяся фон Брауном отправка пилотируемого корабля к Марсу. На проводах было сказано много теплых слов, но барон, как всегда, ничем не выдал своих чувств.
Он стал вице-президентом перспективной компании «Фэйрчайльд», производящей аэрокосмическую технику. На публике он, как и раньше, почти не появлялся, и гости в его особняке бывали нечасто. За все годы в Америке он так и не приобрел близких друзей. В июне 1977 года фон Брауна поместили в госпиталь Александрии, штат Вирджиния, с тяжелым заболеванием почек. Курс интенсивной терапии оказался бесполезным, и 16 июня «ракетный барон» умер.