Распечатайте мне новую квартиру, пожалуйста!

Трехмерные принтеры станут в один ряд с кофеварками и микроволновками

 

Революция уже началась. Почти любой предмет — деталь, игрушку, мебель, органы человеческого тела — можно напечатать с помощью 3D-принтера. Технология была разработана в начале 90-х Массачусетским технологическим институтом, а в 1996-м первый 3D-принтер увидел свет. В качестве чернил применяются ­самые разные материалы от металлов до стволовых клеток, однако самым популярным остается пластик. Очередная веха в развитии трехмерной печати — появление на рынке производителей 3D-принте­ров российского конструкторского бюро «Кипарис».

 

— Найти нас легко: мы в клюшке сидим, — объясняют мне дорогу сотрудники «Кипариса»

«Клюшка» — это здание НИИ Микроприборов в Зеленограде. Очертания у него действительно клюшкообразные. Основная часть его помещений сдается в аренду различным организациям, в числе которых и специализированное конструкторское бюро «Кипарис». Максим Анисимов, исполнительный директор СКБ, встречает нас на проходной. По пути к офису рассказывает историю своего предприятия.

— Вообще-то мы увлекались робототехникой. Дипломным проектом моего коллеги Андрея был шестилапый робот Хексапод — он у нас такое вытворял! Потом увидели и­нтересный проект 3D-принтера в интернете, посмотрели и заказали себе такой — он уже давно валяется где-то в разобранном в­иде. Собирали мы его недели две, без инструкции — качество печати было просто ужасным! И так как нам хотелось сделать что-то красивое, мы стали его улучшать. П­осмотрели в интернете, как и что люди д­елают, и постепенно, шаг за шагом, превратились в организацию, для которой

3D-принтеры — основное направление. Нам нужны были деньги, и мы стали искать инвесторов — ходили с роботом, но роботы никого не интересовали. Предложили принтер, и он оказался более привлекательным для инвесторов.

За дверью с табличкой СКБ «Кипарис» я увидел нечто, мало напоминающее стандартный офис, где работают преуспевающие инженеры и программисты: хаотично стоящие столы с компьютерами и принтерами, один из которых печатает голову тролля. Повсюду мотки пластмассовой прово­локи разных цветов, детали от принтеров, ч­ереп, весьма похожий по размерам на н­астоящий, фигурки героев компьютерных игр и верхняя часть Эйфелевой башни. А также кучи коробок, баллончики с краской и пустые жестянки от энергетических н­апитков. Интересно.

— Сегодня мы занимаемся печатью из пластика, а некоторые уже печатают челове­ческие органы. Вообще, печатать можно что угодно! То, что мы делаем здесь для с­ебя, можно назвать игрушками. Все эти фигурки, здания, дома — они ведь только создают впечатление. Я видел, как эта технология реально применяется в жизни. Л­юдям действительно нужны такие прин­теры: то, что без их помощи сделают только завтра, на 3D-прин­тере можно распечатать уже сегодня.

А вообще все новое — это, как известно, х­орошо забытое старое. Технология печати пластиковым прутком была известна с 90-х годов прошлого века, но широкого распространения не получила, потому что аппараты, которые это делали, стоили бешеных д­енег. К тому же производили такие принтеры исключительно за рубежом, и если кто-то его привозил, а в России аппарат ломался, это становилось серьезной проблемой. Теперь технология подешевела и стала более доступной в обслуживании. Сегодня принтер стоимостью 80 тысяч рублей может позволить ­себе большинство частных лиц и компаний, если это им действительно необходимо. Те, кто хочет дешевле, может найти комплект за 200–300 долларов. Полагаю, что сейчас эти принтеры доступны почти так же, как продукты питания.

 

Кто покупает 3D-принтеры?

Нидерландская студия DUS Architects собирается возвести на берегу одного из амстердамских каналов здание, все элементы которого будут напечатаны на 3D-принтере. Речь идет об аппарате высотой более шести метров и весом несколько тонн. Печатать он будет не только пластиком, но и древесными волокнами.

Архитекторы и дизайнеры — они занимаются моделированием, и им необходимо показывать образцы заказчикам либо самим смотреть, насколько все сочетается. Другая сфера — робототехника, промышленность, разработка, когда людям необходимо сделать какое-то устройство и впихнуть его в специальный корпус. Они берут свою опытную разработку, смотрят, что с ней надо сделать, печатают на принтере и проверяют. Им проще все это распечатать, потому что, если о­бнаружится дефект, им придется снова о­бращаться на завод, где делали опытный образец, платить за это деньги и ждать, пока сделают новый. Если 3D-принтера нет, а нужно выполнить какие-то токарно-фре­­зерные операции, ждать придется долго. А так инженер разрабатывает, сидя за компьютером, какую-то модель и, не сходя с м­еста, запускает ее на печать.

Ну и самое интересное — это, наверное, принтеры для детей. Хотелось бы, конечно, чтобы дети тоже занимались творчеством.

 

Чтобы они сами печатали себе игрушки?

Нет. Ну есть же в школах уроки труда, когда они делают что-то при помощи лобзика или выжигательного аппарата по дереву...

Тогда получается, что ты, наоборот, отбираешь у них эту возможность, потому что теперь за них все может сделать принтер.

Принтер работать просто так не будет — нужно, чтобы кто-то поставил перед ним задачу: скажем, сделать свисток. Естественно, аппарат сам не знает, как сделать свисток. Ребенок должен смастерить модель, потом запустить ее на принтер и посмотреть, как у того все получилось.

 

То есть ручной труд превращается в работу за компьютером?

Нет-нет. Я бы сказал, что сфера деятельности на уроках труда просто расширяется. Свисток я привел как пример. Это может быть не свисток, а какой-нибудь механизм. Допустим, изучают дети механику. Им необходимо сделать какую-нибудь передачу. Они ее смоделировали, распечатали детали, руками собрали, посмотрели — все у них работает. Получается более короткий цикл от возникновения идеи до ее реализации. Принтер позволяет ускорить и расширить творческий процесс на уроках труда. Обычно дети ограничены имеющимися инструментами и материалами. Принтер дает безграничные возможности: что ему скажешь, то он и будет делать.

 

3D-принтеры становятся все более популярными. Футурологи уверяют, что когда-нибудь они станут такой же частью домашнего обихода, как кофеварка или микроволновка.

Да, но к тому времени,  возможно, принтеры будут печатать уже не пластмассой, а каки­ми-то новыми материалами. Но сама концепция 3D-печати должна войти в каждый дом. Тогда товаром будет уже не какой-то физический объект, напечатанный принтером, а его виртуальная модель. То есть человек п­окупает 3D-модель и совершает с ней все необходимые действия. Возможно, это произойдет не через год-два и даже не через пять лет, но если посмотреть, какими темпами с­овершенствуются машины, как у них расширяется функционал, как они становятся удобнее, то все идет к тому, что 3D-принтер станет персональным.

 

А модели станут частью платного контента, распространяемого через интернет?

Платные модели есть уже сейчас. Любой труд должен быть оплачен. Когда человек делает модель, он может отдать ее бесплатно — это его право. Но, как правило, люди будут брать за это деньги, дабы не подрывать основы современной экономики. Да и крупные производители бытовой техники не заинтересованы в том, чтобы у них отнимали хлеб. Может, они будут чуть ли первыми, кто даст возможность нам, простым обывателям, и­спользовать их модели в нашей работе. ­Допустим, сломалась в обычном домашнем принтере какая-нибудь деталь. Можно обратиться в сервис-центр. А можно заказать у производителя модель детали через интернет и распечатать ее на 3D-принтере.

У сестры коллеги есть детский квадроцикл. У него сломалась шестерня. Мы разобрали квадроцикл, достали шестерню, смоделировали такую же, вставили туда — все работает. Это пример использования технологии в быту.

В бизнесе она имеет совсем другое применение. Но экономия и в этом случае очевидна. К примеру, принтер может в день сделать сто деталей, себестоимость которых — 1 рубль за штуку, а продаются такие элементы по 10 рублей.

 

Справедливости ради стоит заметить, что и принтеры пока не дешево стоят…

Конечно! Но мы продаем не только сам принтер. Мы продаем техническую поддержку, г­арантию: если что вдруг случится, клиент всегда может к нам обратиться. Бюджетные модели за 200–300 долларов лишают вас таких преимуществ. При возникновении проблемы продавцы в лучшем случае отправят вас на профильные форумы. Если вы хотите использовать принтер сразу для дела, то лучше купить собранный, готовый, протестированный аппарат, поставить его и спокойно работать, не думая о том, что с ним случится через пять минут. Я бы себе только такой взял.

Мы долгое время работали с бесплатным программным обеспечением — что-то хорошее в этом сегменте трудно найти. Люди стараются, конечно, работают, но получается все равно какой-то незаконченный вариант. Чтобы сделать хорошо, нужно, чтобы это давало какую-то отдачу.

 

Получается, что потребительский продукт переходит из материальной сферы в виртуальную, в сферу компьютерных разработок?

Так и есть. А принтер — это средство реализации. Как библиотеки. Теперь ведь во многих библиотеках книжный фонд оцифрован.

 

Пока исполнительный директор листает электронный каталог трехмерных моделей, доступных для бесплатного использования, рассматриваю овеществленные копии некоторых из них и ловлю себя на мысли, что они до мелочей похожи на свои

 

Британские ученые недавно заменили человеку три четверти черепа имплантатом, который напечатали на 3D-принтере. Что скажешь о достижениях коллег?

Читал эту информацию на каком-то интернет-ресурсе. Круто! Кстати, в России т­оже есть медицинский институт, который занимается имплантологией. Они брали у нас принтеры.

 

Из пластмассового прутка можно делать имплантаты?

Сам не пробовал, нужно с медиками пообщаться. Думаю, у них есть свои технологии. Одна медицинская компания брала на анализ пластик, который мы используем. Они соединяли элементы наших деталей с живыми клетками и смотрели, как те будут реагировать. Пластик никаких ядовитых веществ в клетки не выделил — они спокойно друг с другом взаимодействовали.

 

Что же дальше? Людей будем печатать?

Можно скелет напечатать. Только что с ним потом делать? Думаю, это будущее робото­техники.

 

Почему именно ее?

Ну, распечатать скелет, чтобы создать робота, максимально похожего на человека.

 

С костями понятно, а как насчет органов и кровеносных сосудов? Их тоже можно будет распечатать на принтере?

Я в это верю, но как один из тех, кто напрямую работает с принтерами, знаю, что все не так просто. Даже если научатся печатать вены и органы, это все равно будет не сразу — пройдет еще много времени, прежде чем технологию выведут на поток. Общался с медиками — они говорят, что печатать можно, но проблемы все равно остаются: ткани о­тмирают быстро. Либо распечатали сосуд, а его внутреннее отверстие сомкнулось. Это дело будущего.

 

Не планируете печатать из чего-либо кроме пластмассы? Из металла, например?

Пока нет. Металл сейчас спекают лазером. Печатать алюминием можно хоть сейчас... Идеальный вариант, конечно, это когда принтер начнет печатать атомами и собирать буквально из ничего любые предметы. Это будет прорыв.

 

А нужно ли это? Ведь одно дело — напечатать сломавшийся выключатель, и совсем другое — вещь, которая может причинить вред другим.

Об этом много спорят даже применительно к устройствам, печатающим из пластика. Кто-то ухитрился распечатать пластмассовое оружие и пострелять из него. Принтер у него, конечно, забрали. Не знаю, как к этому относиться. Ограничивать людей в чем-то нужно, но отбирать принтер, если кто-то напечатал оружие, — так тоже нельзя.

 

Какие у вас планы относительно развития технологии трехмерной печати?

Студент Техасского университета Коди Уилсон начал делать детали пистолетов на промышленном 3D-принтере. Надежность напечатанного оружия не так высока, как у фабричного, но стрелять из него все-таки можно. Правоохранительные органы США в панике

Людям нужно, чтобы технология была максимально удобна для использования: чтобы они даже не трогали принтер, а он сам знал, что им надо распечатать. Чтобы пользователь просто скидывал трехмерную модель на принтер, и тот начинал работать. К этому мы и стремимся. Технически нужно сделать так, чтобы аппарат печатал быстрее и качественнее, меньше времени тратилось на ожидание того, что в итоге получится. На мой взгляд, это самое важное. Ну и надежность. Наша н­овая модель гораздо менее прихотлива по сравнению с пре­ды­дущей. Дальше в своих разработках мы б­удем целиком и полностью опираться на запросы потребителей.

 

Ты говорил, что в любом деле важна бесконечность. В чем твоя бесконечность?

Когда мы только начинали, я не представлял, что будет настолько трудно, что столько сил придется вложить в это дело. Сейчас компания уже подходит к этапу, когда нашу продукцию хотят и мы готовы ее предложить. Собственно, к этому мы и шли. Процесс бесконечности заключается в том, что сейчас мы сделали одно, затем другое, потом сделаем третье и так далее — все это будет формировать некую сферу услуг. Запросы человека безграничны, и чем больше он получает, тем больше хочет. Любое дело развивается. Почему до сих пор существуют компании, созданные сто, двести лет назад? Сначала они делали что-то одно, потом начали совершенствовать этот продукт, развивать технологии — и люди привыкали к нему все больше и больше. Наша задача — создать механизм, который займет свое место в этом потоке.

 

Этим механизмом должен стать принтер?

3D-принтер — только начало. Я не могу раскрыть все свои идеи, но принтер — это наше начало, то, в чем мы нашли себя. Когда мы получили первый принтер, это был шок. Как это — взять и сделать что-то на 3D-принтере? А когда глубже в это окунулись, стало интересно. Сейчас мы сделали эту машину — круто, молодцы, но надо двигаться дальше.

 

И куда же дальше — захватывать мир?

Захватывать мир, наверное, мы не хотим. Я бы назвал это личным интересом — делать то, что хочется. И знать, что это действительно важно. Делать то, что хочется, и то, что полезно, — кажется, мы смогли объединить эти две вещи.

 

журнал "Русский репортёр"

27 июня 2013, №25 (303)

источник - http://www.rusrep.ru/article/2013/06/26/3d/