Ястреб Голубев

перейти к обсуждению ... 

Лидер «Единой России» выгоняет с земли бедняков

Несколько номеров назад «Новая» писала о скандале, разразившемся в знаменитом Переделкине: там у Литфонда отбирают землю. Теперь выясняется, что землю отбирают не только у писателей, но и у бедняков. «Идите хоть до Путина» и «пошел вон», — говорят им. Пикантность скандальным захватам земли придает то, что глава Ленинского района Подмосковья г-н Голубев — второй в списке «Единой России» по Московской области.

Зайдя в интернет, вы легко сможете обнаружить рекламный проспект компании ENM Group, предлагающей земельные участки в «Суханово-Сосны». «Про этот тихий, утопающий в зелени уголок так и хочется сказать, что здесь не ступала нога человека», — зазывает сайт.

Сайт ENM Group опускает одно несущественное обстоятельство: еще несколько лет назад в этом уголке, где «не ступала нога человека», были садовые участки ветеранов.

«Они все говорили: нет, Голубев (глава района. — Ю.Л.) обещал, что нас не тронут, — говорит Геннадий Ильченко, — а потом захожу, смотрю, они кустики малины выкапывают».

Если позвонить по телефонам ENM Group, то приятный голос вас проинформирует, что компания отказалась от идеи продавать проект по участкам. Она продает все 8 га по 23 тыс. долл. за сотку. Приятный голос откажется называть хозяев компании, но подтвердит, что землю она купила у администрации Ленинского района. Та, в свою очередь, «получила ее бесплатно до утверждения проекта организации и застройки территории» постановлением губернатора Громова от 12.04.2005 № 238/10.

Из нехитрых подсчетов получается, что продажа принесет администрации и ENM Group 18,4 млн долл. Как разделены эти деньги между «продавцом элитной недвижимости» и главой района, баллотирующимся вторым номером в списке «Единой России» по области, можно только предполагать.

Садовое товарищество «Екатерининская пустынь», 191 домик с семью сотками, не хочет сдаваться так просто, как ветераны. «Мы дойдем до Страсбургского суда, — говорит председатель товарищества Геннадий Ильченко, — потому что нашему мы не верим».

История товарищества проста. Был дом творчества архитекторов «Суханово» — 446 га заповедника со старинной усадьбой князей Волконских. В 1986 году, в связи с тяжелым сельскохозяйственным положением, 18 га этих земель за очистными сооружениями нарезали работникам «Суханова», а в 1991 году, в короткую весну народоправства, раздали беднякам в соответствии с постановлениями Съезда народных депутатов, Президиума Верховного совета и Совмина РСФСР.

В 1992 году главой Ленинского района Московской области стал Василий Голубев. 19.02.1992 он подтвердил право застройки на этих участках, а 07.04.1992 это свое подтверждение отменил.

Вы спросите: зачем сначала подтверждать, а затем отменять? А вот представьте себе: есть Конституция РФ, а в ней есть право на жизнь. И глава Ленинского района Московской области г-н Голубев издает постановление о том, что он подтверждает право на жизнь. А потом он свое постановление отменяет.

И в дальнейшем и прокуратура, и суды, и прочие ведомства Ленинского района в случае убийства объявляют: так вот же, убивать можно, ведь г-н Голубев свое постановление отменил.

Именно это и происходит. Вопреки Земельному кодексу, вопреки путинской «дачной амнистии», вопреки свидетельствам о собственности, заверенным, зарегистрированным, подтвержденным в суде, по истечении всех сроков исковой давности людей выгоняют с земли и мотивируют именно так. Как же, ведь отменил глава района свое постановление!

— Они нам прямо говорят, — рассказывает Наталья Мамошкина, одна из членов товарищества, — у вас все равно все отнимут. Мы приносим им на суд свидетельство о собственности, а прокурор на суде заявляет, что свидетельство — не документ.

— Судья заявила на суде, — говорит Андрей Гусак, — что не намерена с нами обсуждать содержание иска.

А у Анатолия Цыганкова вообще смешной случай. Он купил два участка у разных людей. Несмотря на свидетельство о собственности, в межевании район отказал. Цыганков подал в суд и выиграл. Пришел в регистрационную палату района. Ждал очереди три месяца. Один участок ему зарегистрировали, по второму велели снова становиться в очередь.

— Через три месяца подошла очередь, — рассказывает Цыганков, — меня вызвала к себе Репрынцева, которая в районе руководит регистрационной палатой, и говорит, что участок мне не даст. «Как не дадите?! Я буду жаловаться». — «Жалуйся хоть Путину, а решать буду я». — «Почему?» — «Сейчас милицию вызову, намнут тебе бока, поймешь, почему».

После этой истории Цыганков слег в больницу.

Когда ветеранский участок обнесли забором, дачники заволновались: для кого стройка? И — о ужас! С трепетом услышали, что для самого Медведева.

Геннадий Ильченко не поленился, написал запрос Медведеву Дмитрию Анатольевичу: правда ли? Неужто, мол, это всемогущий вице-премьер руководит районными судьями, прокурорами и регистраторами?

«Медведев приказал Генпрокуратуре разобраться. Генпрокуратура спустила это в область, область — в район, а районная прокуратура дала команду УБЭПу… возбудить уголовное дело против нас», — вздыхает председатель товарищества.
Совсем ужас. Никак, действительно Медведев!

А когда Видновская горпрокуратура подала иски об истребовании земельных участков из чужого незаконного владения, иск был подан от имени в том числе Росимущества. Дачники справились в Росимуществе, и им ответили, что Росимущество ни о чем таком не просило.

— Мы их на суде спрашиваем, как же вы подаете иск, если срок давности — три года. А прокурор в ответ: «А мы до сих пор не знали о существовании товарищества».

Тут надо сказать, что в товариществе сгорели шесть домов. Сгорел и человек.
Интересная в г. Видном прокуратура. Труп, появившийся, пока отнимают землю, ее не интересует. Ее интересует, как отнять землю у тех, кто еще жив.

Тут надо сказать, что дело не в садах несчастных ветеранов. И не в жалких сотках «Екатерининской пустыни». Судя по документам, дело совсем в другом. А именно — в 446 га дома творчества «Суханово». Земли после распада СССР отошли Госкомимуществу, а то передало их в 1993 году Государственному предприятию историко-культурный центр «Суханово». А глава района Василий Голубев передал эти земли очень похоже называющемуся, но другому юридическому лицу: ООО «КДТА «Суханово». И потом суды между всеми этими юрлицами и ведомствами пошли косяком: апелляция на апелляции сидит и кассацией погоняет.

И от этого все это выглядит особо гадко. Вдумайтесь: делят 400 га. По цене 23 тыс. за сотку — 1 млрд долл.

Так нет же.

Понадобились еще избушки на курьих ножках. Сгоревшие дома, и труп, и муж Людмилы Горгоц, который по итогам всех этих судов лежит в больнице. Поистине, как в малайской пословице — и кабана съест, и про муху скажет: «тоже мясо».

За все это время губернатор Громов так и не удосужился принять людей, которых вышвыривают с земли. Помощник Громова сообщил им, что это дело «выше компетенции Бориса Всеволодовича».

Василий Голубев, напротив, постоянно встречается с жалобщиками. «Когда он со мной встречается, он всегда говорит, что он на нашей стороне, — говорит Геннадий Ильченко, — вот только потом его представитель в судах требует противоположного».

— Голубев все это сотворил, — говорит зам­пред комитета, ветеран МВД Александр Семенников.

— Но ведь Голубев — второй номер в списке «Единой России» по области, — говорю я, — а губернатор Громов, который не обращает внимания на ваши жалобы, — номер первый.

И знаете? Почему-то в этот холодный осенний день, возле садового домика, после рассказов о том, как судья отказалась выдавать на руки материалы дела и отказалась выдавать справку, что она отказывается их выдавать; после рассказов о том, как прокурора спросили, одобряет ли он застройку земли ветеранов, и он сказал: «одобряю» и засмеялся на суде, и судья засмеялась тоже, — они смеялись, как лучшие приятели, — почему-то ни один из людей не вступился за партию власти.

Ответом было угрюмое:

— Они все у власти, все решают.

— Они думают, что народ можно топтать.


P.S. В пятницу в приемной г-на Голубева, узнав, по какому вопросу я звоню, сразу сказали, что главы администрации нет и не будет, и порекомендовали позвонить его заму по телефону, который не отвечал.

Зато легко оказалось дозвониться Михаилу Карпову, бывшему главе Булатниковского сельсовета в 1991—1993 годах. «Если читать Земельный кодекс и путинский закон о дачной амнистии, никто не имеет право отобрать земельный участок, если на него есть свидетельство о собственности 1998 года», — сказал г-н Карпов. И прибавил, что старается не вникать в то, что происходит в районе, что он на пенсии и ему не надо проблем.

Я все-таки надеюсь, что у г-на Голубева найдется время для встречи. И ответа на один вопрос. Он очень прост. Посмотрев иски, я заметила, что бедняки ссылаются на Путина, «дачную амнистию», постановления Совмина и Верховного совета и прочие законы, видимо, не важные на территории Ленинского района. А те, кто их выселяет, ссылаются на постановление главы администрации. Так вот — если у лидера «Единой России» по Подмосковью г-на Голубева нет личного корыстного интереса в том, чтобы отобрать землю у бедняков и передать ее торговцам элитной недвижимостью, может, он просто издаст новое постановление?

Юлия Латынина,

«Новая газета» №83 от 20 октября 2007 года

 

 

Ястреб Голубев. Часть II

«Новая» продолжает исследовать взаимоотношения государства и частной собственности на примере Ленинского района Московской области

Анатолию Федоровичу Мягкову — за семьдесят. Он работал с 12 лет, когда его впервые поставили к плугу, плуг выскакивал из земли, мальчик не мог его удержать. Потом — война, бомбежки, раздутый от голода живот, завод «Мосрентген», и вот итог жизни — развалины сгоревшего домика. Анатолий Федорович чуть не плачет и рассказывает, где какой был кустик, где что росло.

— Такая красота была, — говорит Анатолий Федорович, — все спалили, все сожгли! Я сам этот дом строил, по бревнышку таскал.

Мы едем к выходу из бывших садовых участков — из снега торчат корешки сгоревших яблонь, останки утлых домиков — словно это город Грозный, а не земля в 2 км от МКАД. На выходе, у жаровни, греется молодой сытый сторож. «От кого участки охраняете?» — спрашиваю я. «От хозяев и охраняем», — неловко мнется сторож. «А если вы их охраняете, как же они горят?» — спрашиваю я. Сторож отводит глаза.

История жалких клочков земель, расположенных вплотную ко МКАД вокруг растущей строительной ярмарки, как две капли воды отражает короткую историю российской мелкой частной собственности.

Когда-то здесь было поместье Салтычихи, той самой, которая пытала крепостных. Когда Салтычиху выслали, поместье передали Тютчевым. В советское время здесь расположился завод «Мосрентген». «Мосрентген» производил рентгеновские аппараты, и ровно пятую часть продукции составляли специальные аппараты для военно-полевых госпиталей. Все вокруг принадлежало «Мосрентгену» — дома, земля, котельная, школа, люди, за исключением некоторых, которые принадлежали другому заводу — МИАН.

В начале 80-х крепостная система стала слабеть. Завод вдруг выделил землю под огороды — 54,5 га. Образовались два товарищества — «Мосрентген» и «Тополек». Дали землю под гаражи. Люди тут же построили гаражи и там, где дали, и там, где никто не давал.

В 1992 году, когда Совмин и Верховный совет стали раздавать беднякам землю, земля перешла в собственность товариществ. Кто строил домики, кто, живя неподалеку в пятиэтажке, все забил яблоками, картошкой, укропом. 8 сентября 1993 года глава Ленинского района Василий Голубев своим постановлением подтвердил право собственности садоводов на эту землю.

Вскоре начался капитализм, и между садами и деревней Мамыри появилась строительная ярмарка «41 км МКАД», принадлежащая успешным предпринимателям братьям Лещиковым.

— В 2005 году рабочие ярмарки стали жечь наши сады, — рассказывает Лидия Новикова, — они их захватывали и жили в них.

За рабочими появились бульдозеры. Ошеломленные садоводы бросились жаловаться, и власти вдруг ответили, что земля не их. Оказывается, еще 8 лет назад глава района передумал. В 1993 году он подтвердил, что эта земля — их. А в 1997 году передал ее племзаводу «Коммунарка». А завод продал землю ярмарке. И теперь бульдозеры вовсе не сносят чужую собственность. Они, цитирую официальный ответ районного ГУВД, — «осуществляют расчистку своей территории».

Глава администрации района г-н Голубев, издавший постановление, благодаря которому земля нищих ушла богачам, утверждает, что не знает о фактах угроз садоводам. «Позиция администрации — что ни один человек не должен пострадать», — сказал мне в интервью г-н Голубев.

Хозяин ярмарки Владимир Лещиков сказал, что меня дезинформировали и что речь идет о 10—15 заброшенных огородах. «Ну поставил человек на чужой земле свой сад, я чем могу ему помочь?» — заявил г-н Лещиков.

— Я свой дом никому не продавал и не продам, — говорит Анатолий Мягков.

И плачет.

Строительная ярмарка на 41-м км МКАД обладает удивительным свойством. По соседству с ней горят не только сады. Горят и дома в деревне Мамыри, по другую сторону ярмарки.

Деревня, в отличие от «Мосрентгена», стояла тут еще с царских времен, но право собственности на свое имущество жители деревни получили тогда же, когда в России началась частная собственность. В 1992 году их дома, огороды и приусадебные хозяйства стали их собственностью, и так получалось, что у одних маленькое поле, нарезанное на участки, начиналось сразу перед забором, а у других — чуть подальше.

Однажды в марте жители Мамырей проснулись от грохота большегрузных машин. Бульдозеры засыпали поле — то, которое подальше. Ошеломленные собственники бросились в сельсовет. Сельсовет собрал собрание. Главным на этом собрании, по словам Марины Гавриловой из Мамырей, был представитель ярмарки по фамилии Торопеев.

— Он нам заявил, — рассказывает Марина, — что наши документы фальшивые. И что мы их подделали. Еще он пообещал, что если мы дадим ему доверенности, то он оформит то, что у нас осталось, в собственность, и заплатит по 325 долл. за каждую изъятую сотку.

А еще через год бульдозеры заревели на других огородах. На тех, что под окнами. На мой вопрос о том, почему власти района ничего не сделали, чтобы защитить людей, глава администрации района Голубев ответил, что моя позиция совершенно неверная и что он приказал создать специальную комиссию по Мамырям.

На вопрос о том, кому конкретно принадлежат огороды в деревне, стоявшей здесь спокон веку: жителям деревни или ярмарке, Василий Голубев ответил, что в стране идет земельная реформа.

— Нельзя показать на землю — «это твоя», — сказал г-н Голубев, — у меня был один человек, который пришел, говорит: хочу у вас земляной участок. Имею право по закону. Хорошо. Пишите заявление. Он пришел в конкретный населенный пункт, в лес, показал — вот здесь будет мой участок — и начал забор возводить. Я что, должен признать это его землей?

На просьбу вернуться к конкретной Марине Гавриловой, у которой заасфальтировали огород, глава района сказал, что она должна обратиться в органы власти.

— Они должны судиться, спорить, доказывать. Вы что-то можете другое предложить в этой ситуации? Я ничего другого не могу предложить. Нужно идти к чиновнику и просить его, чтобы он занимался этой проблемой. Какой может быть другой ответ на этот вопрос?

Жители Мамырей и судятся. Да что жители! Забота о людях в Ленинском районе развита так хорошо, что даже прокуратура подала иск в защиту интересов жителей Мамырей против администрации Ленинского района.

— Только мы не знаем, как идет этот иск, потому что нас вышвыривают с заседаний, — говорит Александр Марчук.

Совладелец ярмарки Владимир Лещиков уверен, что право на его стороне.

— У нас есть решения судов, — заявил он.

Я поинтересовалась, как доверять этим судам, если одна из владелиц сгоревшего сада, Беляева, сказала Лещикову, что подаст на него в суд, и тот в ответ пригрозил, что засудит ее и отберет у нее даже квартиру.

— Я вообще не знаю, что это за огород и что это за Беляева, — заверил меня г-н Лещиков.

А еще с разрастающейся ярмаркой граничат гаражи.

О, читатель, видели ли вы заросли гаражей на окраинах необъятной Москвы? Это зрелище не для слабонервных. Это бразильские фавелы, помноженные на сталинские бараки, это какие-то жуткие пещеры из сварного железа, выцыганенного, выменянного, правдой и неправдой унесенного с родного завода, ржавые стены, пудовые замки, полумрак, закоулки, вечный запах мочи и бензина и всхрипы агонизирующих «Жигулей».

И вот — в декабре 2006-го — на каждом этом ржавом гробу появились аккуратные бумажки, извещающие хозяев, что те должны убрать свой самострой с территории, принадлежащей рынку.

И гробы тоже стали гореть. И их тоже стали скупать по дешевке.

О да, они были построены без разрешения. Но они стоят в том месте с 1984 года, и до 2006-го никто — ни партия, ни ОБХСС — не оспаривали права бедняков на эту жалкую подачку, тем самым узаконив приобретательское право, гарантированное 15-летним владением. Да, у этих людей отбирают не виллы. Так что ж, эти люди виноваты, что за всю свою жизнь, за войну, за голод, за бесконечные унижения — они заработали только ржавый гараж, который они тайком всобачили под линией ЛЭП?

Как я уже подчеркивала, глава Ленинского района г-н Василий Голубев все это время встречался с людьми, у которых горели дома, сады и гаражи. И все время защищал их. «Я им сказал одно и всегда говорю только одно. Позиция администрации — на стороне людей», — подчеркивает г-н Голубев.

Но, видимо, глава администрации бессилен спасти своих избирателей от какой-то страшной силы, сжигающей их дома и разбрасывающей подметные бумажки с текстом: «Это тебе последнее предупреждение». И даже известно, что это за сила.

— У этого рынка «крыша» — Примаков, — уверенно заявляет мне Александр Марчук, — я Голубеву задал вопрос: что у них такая серьезная крыша, что вы не можете их сдвинуть? А он отвечает: «Вы сами ответили на свой вопрос».

— И это единственная причина, по которой вы считаете, что крышей рынка является Евгений Примаков? — спрашиваю я.

И тут люди начинают говорить, перебивая друг друга.

— У меня рабочий жил дома, он знал, что рынок крышует Примаков, — говорит Ольга Сатаева.

— А мне на рынке сказали: ничего у вас не получится, у них крышует Примаков, — говорит Лидия Новикова.

И окончательную ясность в картину мира, сложившуюся в «Мосрентгене», вносит все тот же Александр Марчук.

— Они сами говорят, на рынке, что Путин к Примакову ходит на поклон.

То есть это очень правильно, вы не находите? Ведь если бы людям говорили, что рынку покровительствует глава администрации, это могло бы показаться как-то несерьезным. Люди могли бы забузить. А тут — вона эка как! Не кто-нибудь у рынка «крыша», а человек, к которому ходит на прием сам Путин. Где с ним тягаться честному г-ну Голубеву, радеющему за бедняков! Еще удивительно, что крышей рынка на 41-м км МКАД не является Джордж Буш и что он не угрожает послать туда войска из Ирака.

Тут надо сказать, что в Мамыри я приехала после того, как написала про историю двух садовых товариществ — «Суханово-Сосны» и «Екатерининская пустынь». Жители Мамырей мне написали, потому что им показалось, что я рассказала их историю. И действительно, эти истории совпадают до мельчайших деталей.

Во-первых, «Екатерининской пустыни» так же дали землю Ельцин и Верховный совет. Во-вторых, право людей на землю было так же утверждено главой администрации Голубевым, который потом взял свое постановление обратно.

В-третьих, глава администрации Ленинского района г-н Голубев точно так же был неизменно заботлив при встречах с людьми, которых его постановления лишали земли, — но, увы, суды, милиция и прокуратура Ленинского района, как и полагается независимым органам правосудия, не подчинялись г-ну Голубеву.

В-четвертых, жители «Екатерининской пустыни» тоже считали, что их земля отошла кому-то такому могущественному, что даже страшно сказать. Правда, в «Екатерининской пустыни» это был не Примаков, «к которому Путин ходит на поклон», а Дмитрий Медведев, тогда вице-премьер, а ныне — преемник.

И в-пятых. Покупатели земли, отнятой у бедняков, были все время разные. «Суханово-Сосны», из которого выгнали ветеранов войны, теперь продает какая-то ENG Group по 23 тыс. долл. за сотку; сады «Мосрентгена» отошли ярмарке. Общее было то, что землю отбирали у бедняков и отдавали богачам. Что милиция, суд и прокуратура на все закрывали глаза. И что во всех случаях на постановлениях — имя главы администрации Ленинского района г-на Голубева.

Нет. Я все понимаю. Все пострадавшие — ветераны, пенсионеры, бедняки. И земля — фантастически дорогая земля в ближнем Подмосковье — им просто не по карману. Но почему когда на Западе через чей-то ветхий домишко проходит автострада, ваша собственность взлетает в цене в десятки раз, а у нас наоборот? У нас вдруг оказывается, что постановлением главы администрации — успешного, уважаемого главы администрации, достойного члена «Единой России», второго в списке партии власти по Подмосковью, — она уже восемь лет как вам не принадлежит.

— Геноцид, — шепчет старик Мягков посеревшими губами, ежась от зимнего ветра на развалинах своего крошечного домика. — Надо их…

Впрочем, тут я опускаю конец фразы. Иначе независимая видненская прокуратура, чего доброго, не только вызовет несчастного старика для дачи объяснений (как она вызвала по итогам предыдущей статьи председателя «Екатерининской пустыни»), но и предъявит ему экстремистскую деятельность и призывы к физическому истреблению представителей власти.

 

Комментарии

Если нас посылают, то мы пойдем. В Страсбург

Геннадий Ильченко, председатель СНТ «Екатерининская пустынь»:

— После вашей статьи у них был ужасный переполох. Меня вызвали в прокуратуру, но я отказался идти без повестки. Нашего адвоката Ибрагимова вызвал начальник правового отдела и посетовал, что ему сейчас надо готовить справку для Медведева. О запросе Медведева хочу сказать, что когда я написал жалобу на имя Медведева, жалобу переслали в Генпрокуратуру, та — в областную, а та — в районную, а районная прокуратура дала поручение ОБЭПу возбудить против нас уголовное дело по факту незаконного захвата земли. Приехал майор ОБЭПа, посмотрел, что творится, — и возбуждать дело на нас отказался.

По крайней мере по нам я впервые слышу, чтобы Голубев издал постановление, отбирающее у нас землю, после иска прокуратуры. Ровно наоборот. Сейчас на суде, когда я пытался апеллировать к сроку давности, прокуратура заявила, что срок давности неприменим, поскольку она никогда не слышала о нашей земле!

Карина Москаленко, адвокат:

— Статья 1-я 1-го протокола к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод установила защиту прав собственности как защиту прав человека. При этом пострадавшая сторона должна доказать, что имело место вмешательство государства и что это вмешательство не было прямо предусмотрено законом, не преследовало легитимных целей и не являлось необходимым в демократическом обществе. Я считаю, что у этих людей очень хорошая правовая позиция. Я бы на их месте получила все отказы и обратилась в Европейский суд.

Юлия Латынина

обозреватель «Новой»

источник - http://www.novayagazeta.ru/data/2008/02/12.html

 

— Земля в итоге будет принадлежать бандитам?

— Наверное, по-вашему это бандиты

Глава администрации Ленинского района Московской области Василий Голубев разъяснил свою позицию нашему обозревателю Юлии Латыниной

— Деревня Мамыри меня потрясла. Я увидела плачущих стариков, сгоревшие сады, сгоревшие дома. Все эти дома и сады находятся возле строительной ярмарки, и людей принуждают продать их за копейки. Как глава администрации, как вы думаете, кто сжигает дома?

— Вопрос не ко мне. Решение продать свой участок принимает сам человек. И понятие «вынуждают» — это лишь предположение. Раз. И второе. Я неоднократно с этими людьми общался, чаще, чем вы. Я всегда им говорю только одно. Позиция администрации — на стороне людей. Если вы не хотите продавать дома — не продавайте. Если человек продал дом — скажите, кто принимал решение? И что такое вынуждают? Я хотел бы понять, что такое вынуждают?

 

— Людям угрожают…

— Что, есть факт зафиксированный? Пусть обращаются в соответствующие структуры, и мы им будем помогать. Позиция администрации, высказанная владельцам ярмарки, — что ни один человек не должен пострадать. И на встречах с людьми, в том числе и в Мосрентгене, они никогда не слышали другой позиции власти.

 

— Людям угрожают..

— Я не знаю такого факта.

 

— …У них сжигают дома…

— Вы занимаете красивую позицию…

 

— Василий Юрьевич, дайте задать вопрос. Когда эти люди жалуются в милицию, что у них сожгли дома, милиция отвечает, что это земля не ваша и что это собственники жилья уничтожают бесхозное имущество. Вы говорите, что вы на стороне народа. Вы что, не контролируете район?

— Я контролирую район ровно на сто процентов. Не стоит о районе судить тем, кто не знает, что происходит в районе. Милиция, если существуют факты отношения по обращению людей, там должно быть правильно оформленное обращение. И тогда будет возможность ответных действий.

 

— Вернемся к моей старой статье. Жили-были ветераны. У них были участки в Суханове-Соснах. Вашим постановлением эта земля была отобрана. Теперь она в собственности коммерческой структуры ENM group и продается за 18 млн долл. В результате вашего постановления земля стоимостью 18 млн долл. отнята у бедняков и бесплатно отдана богачам. Как вы это объясните?

— Моим распоряжением все приведено в соответствие с законом. Надо смотреть две стороны медали. Моим распоряжением земля была предоставлена людям. Затем мое распоряжение было опротестовано прокуратурой. И мне ничего не оставалось, как выполнить требования закона.

 

— С жителями поселка Мосрентген произошло то же самое. Вашим постановлением собственность была отнята у бедняков и отдана богачам. Как получилось, что ваши постановления отбирают у нищих и бесплатно отдают богатым?

— У меня есть к вам одна просьба. Вы пробуйте стоять на земле реально. Вы же берете только одну часть вопроса и раскручиваете. Тем, что вы написали эту статью, вы сделали людям, на мой взгляд, только хуже. Потому что по-прежнему позиция администрации — это позиция оставить землю у людей, в том числе и по «Екатерининской пустыни». Другого вопроса здесь не существует и быть не может.

 

— Одну секунду. Я не о «Екатерининской пустыни». Я о поселке Суханово-Сосны, который уже отобран у ветеранов и отдан коммерсантам. Вы собираетесь отобрать землю у ENM Group и вернуть ее пенсионерам?

— Нет. Я собираюсь действовать, только как требует от меня закон. Если я нарушил, пожалуйста, есть возможность со мной поспорить. Возможность со мной, если хотите, судиться. Это тоже такая позиция существует. И в этом случае если я что-то нарушил, пожалуйста, давайте попробуем разобраться в этом.

 

— Вы говорите, что вы отдали людям землю, но прокуратура ее забрала. Но это не так. Собственники «Екатерининской пустыни» и садов «Мосрентгена» получили землю в собственность на основании решений Ельцина и Верховного совета. Вы подтвердили это в 92-м году, а потом передумали. Вам не приходило в голову подтвердить своим постановлением Конституцию РФ, а потом издать другое — о том, что первое было ошибочно?

— Не приходило.

 

— Это радует. Так если землю отбирают на основании ваших постановлений, а вы за людей — почему вы не отмените свое постановление?

— Если закон мне это не позволяет, как я это могу сделать, к чему вы меня призываете?

 

— Какой закон? Это ваше постановление!

— Еще раз повторяю. Если я подписал постановление и земля не оформлена, я не могу ее дать под цели, под которые хотят. Я не могу своим распоряжением изменить законодательство по земле.

 

— Негодяи, которые отбирали землю у бедняков в Суханове, прикрывались именем Медведева. Когда Медведев узнал об этом, он написал запрос. По результатам запроса прокуратура завела уголовное дело…

— Дела нет.

 

— Удалось ли видненской прокуратуре выяснить по запросу действующего вице-премьера, кто тот негодяй, который его именем грабил бедняков?

— Я не видел запроса Медведева. Я не очень понимаю, почему вы в статье написали эту фамилию. Это у вас надо спросить, почему эта фамилия появилась, потому что я не в курсе этой темы. Я просто не знаю этой темы.

 

— Василий Юрьич, но если прокуратура не нашла, кто грабит людей, то может быть всего три варианта. Либо это действительно Медведев, либо вы, либо вы ничего не контролируете в районе? Какой правильный?

— Ни один из этих вариантов не правильный. Администрация района ситуацией управляет и ситуацию знает. И если есть проблемы, которые возникают, вы либо живете в коммунизме, где проблем нет, либо берете один конец проблемы, не обращая внимания на ситуацию вообще. Преследуя совершенно конкретные цели, мне не очень понятные. И, откровенно говоря, та оскорбительная статья, которая появилась, она реально является элементарным оскорблением. Вы как журналист не показываете реальную действительность. Вы показываете то, что вы хотите показать. Другого ответа у меня нет.

 

— Василий Юрьич, в Мамырях то же самое. Тоже людям угрожают, там жгут их собственность и тоже объясняют им, что ярмарку — цитирую — крышует «Примаков, к которому Путин ходит на поклон». Почему каждый раз, когда ваше постановление отбирает землю у бедняков, среди бедняков распускают слухи, что это делают Медведев, Примаков и т.д? Вам не кажется, что в обоих случаях именами Медведева и Примакова прикрывался один и тот же негодяй?

— Юля, я не знаю, честно говоря, откуда берутся эти фамилии. Я знаю, что есть с этой ярмаркой проблемы, которые периодически приходится решать, любое строительство, в том числе и ярмарка, которая сейчас по своему содержанию нас не полностью устраивает, так как уже пора уходить от такого уровня торговли, строить цивилизованные…

 

— Не-не. Я про Примакова. Не про ярмарку.

— Я не готов обсуждать эту проблему. Потому что я ее не знаю.

 

— Собственники из «Екатерининской пустыни» встречаются с угрозами. Наталья Мамошкина принесла на суд свидетельство о собственности. Прокурор заявил ей, «что свидетельство не документ». Андрею Гусаку на суде судья заявила, «что не намерена с ним обсуждать содержание иска». После того как Анатолию Цыганкову удалось доказать в суде право собственности на один из его участков, глава видненской Регистрационной палаты Репрынцева отказалась регистрировать его со словами: «Жалуйся хоть Путину, а решать буду я». После этого пригрозила вызвать милицию и избить Цыганкова. Вы контролируете чиновников в своем районе?

— Юля, вы ж не знаете, что Регистрационная палата не является подразделением администрации района. Это федеральная служба.

 

— И прокуратура..

— Конечно. Контролировать прокуратуру я права не имею. Как и суд. И Репрынцева уже не работает. В том числе и потому, что к ней были серьезные претензии по организации работы палаты в районе. Поэтому что она заявила и кого она хотела избить, — как это можно обсуждать, когда ни вы, ни я не были свидетелями этого общения?

 

— Александр Марчук из Мамырей заявил мне, что ему в присутствии представителя власти угрожали вышибить зубы. Марина Гаврилова заявила, что ей угрожали по телефону. Одна из женщин, у которых сгорел дом, хотела подать в суд на хозяев ярмарки. Ей пригрозили, что если она подаст иск, то она лишится всего, вплоть до квартиры. В моем распоряжении — угрозы о «последнем предупреждении», которые подкидывали садоводам. Почему власти района не делают ничего, чтобы защитить людей в Мамырях?

— Ваше утверждение абсолютно неверное! Для этого можно поднять мое распоряжение о создании специальной комиссии по Мамырям, где дано поручение одному из заместителей, Сергею Горбаню. Есть полный перечень того, что делается для этой деревни, есть вещи, которые реально реализованы. Проблемы, действительно, возникли у ярмарки с деревней. Как ни парадоксально, у нас есть необходимость сегодня наводить порядок, занимаясь кадастрированием земли. Так вот — деревня Мамыри реально даже не существует в так называемых кадастрах как населенный пункт. И я дал поручение привести в порядок так называемые границы этой деревни. Она должна работать как полноправный населенный пункт. Сказать, что ничего не делают, согласиться не могу. Сделано немало, но вопросы существуют.

 

— Василий Юрьевич, вот деревня. Люди двести лет в ней жили. И проснулись, когда бульдозер сносил их огород. Вы мне ответьте просто: люди лишились огородов и полей. Это их огород или ярмарки?

— Вы знаете, что идет земельная реформа. Если у человека есть документ, то вообще этот вопрос не нужно обсуждать. Это огород человека. Это огород конкретной семьи. Если у него есть свидетельство на эту землю оформленное, все в порядке. Если документ не оформлен — это не их огороды.

 

— Документ оформлен.

— Тогда это их огороды.

 

— То есть они могут сносить ярмарку?

— Они могут не пускать ярмарку. Они могут делать так, чтобы никто из этой ярмарки не оказался там ни на тракторе, ни пешком. Это частный дом. Ну а как по-другому?

 

— Вот я и удивляюсь, как может быть по-другому.

— Вы правы, этому можно удивляться. Но вы помните, что творилось лет двадцать назад? Как землю давали? Приходил директор хозяйства. И говорит — вот твой участок. И человек занимался. А потом оказывалось, что это не его земля. Почему? Потому что человек не оформил документы. Так не бывает. Нельзя показать на землю — это твоя. У меня был один человек, который пришел, говорит — хочу у вас земляной участок. Имею право по закону. Хорошо. Пишите заявление. Он пришел в конкретный населенный пункт, в лес, показал — вот здесь будет мой участок — и начал забор возводить. Я что, должен признать это его землей?

 

— Вот передо мной Марина Гаврилова стоит из Мамырей и показывает свое конкретное свидетельство, и стоит она на асфальте, в который закопали ее огород. И что с этим сделала администрация района? Как она помогла людям?

— На сегодняшний день они должны обратиться в органы власти. И тогда мы будем разбираться с каждым конкретным участком. Каждым конкретным человеком.

 

— Почему после моей статьи Геннадий Ильченко был вызван в прокуратуру?

— Вопрос к прокуратуре. Я первый раз от вас это слышу. Кто такой Геннадий Ильченко?

 

— Когда в вашем районе потеряли документы на поселок писателей Переделкино, к главе Литфонда Переверзину стали приходить люди с предложением от имени главы администрации…

— Какого?

 

— Главы администрации Ленинского района.

— Они могут говорить все, что хотят. Глава никаких указаний по этому поводу никому не давал, кроме указания навести порядок с землей и выдать ее по закону, если ситуация этого требует. Других поручений не было. Это выдумки очередные кого-то. Что касается Переверзина, он неоднократно по собственной инициативе обращался сюда, был у меня, продолжал работу по оформлению участка. Но оформить его можно не так, как хочет кто-то из нас, а как требует законодательство.

 

— Вот эти люди, они требовали 15 га земли…

— Я не знаю, что они требовали. Вы знаете, что они требовали.

 

— И после этого Переверзину в МУРе подтвердили факт угрозы его жизни, сказали, что у бандитов есть план сжечь его машину, потом похитить дочь… В связи с тем, что в садах Мосрентгена сгорело столько домов, как вы думаете, кто угрожал главе Литфонда?

— Не знаю. Я не могу этого знать.

 

— Вы говорите — оформить землю по закону. Земли Переделкина выделены Литфонду Сталиным. Что вы подразумеваете под «оформить по закону»? Отобрать земли, которые выделены Сталиным?

— Нет, это я не подразумеваю. Это вы подразумеваете. Нужно оформить документы в Регистрационной палате, как требует нынешнее законодательство и Земельный кодекс.

 

— В той Регистрационной палате, которая говорит — идите вон?

— Сегодня обязательно необходимо иметь документы, в Регистрационной палате оформленные. Сегодня это закон РФ, который выше распоряжения Сталина. Его не выполнять никто не может. Поэтому Литфонд и пытается оформить. Вы же смотрите одну сторону медали. Там же существует масса течений и обращений по разным поводам, и все доказывают, что на их стороне законодательство! А Регистрационная палата, управление по регулированию земельных отношений, они должны выдать документ единственный, одному владельцу.

 

— Как глава района вы считаете, что земли городка писателей Переделкино принадлежат Литфонду, который получил их от Сталина, или бандитам, которые пришли от вашего имени требовать ее?

— Эти земли принадлежат тому, кто будет иметь документ, регистрирующий право собственности на землю. Вот и все.

 

— То есть бандитам, если они его получат?

— Наверное, по-вашему это бандиты.

 

Под текст

Однажды на острове (потом скажем, каком) некий доктор унаследовал сад. Предыдущий владелец умер от инфаркта после угрожающих писем. Доктор узнал, что письма посылал управляющий садом. Этот управляющий ходил по саду, как по своему участку, и воровал половину урожая, чтобы купить сад по дешевке.

Доктор выгнал управляющего и нанял нового. Нового управляющего застрелили. Доктор обратился в полицию, но полиция сказала, что ничего не знает. Доктор нанял третьего управляющего. К доктору стали приходить угрожающие письма. Доктор отнес письма в полицию. Полиция потеряла письма.

Третий управляющий был тяжело ранен. Он узнал своих убийц и дал в больнице показания. Доктор ухаживал за управляющим день и ночь. Он надеялся, что теперь он накажет тех, кто довел его родичей до смерти. Когда третий управляющий выздоровел, он отправился на обед к человеку, который заказал все убийства, и переменил показания. Доктор Галати продал все, взял семью и сбежал с острова.

Год был 1874-й. Остров назывался Сицилия. Человека, который убивал людей и купил по дешевке сад, звали Дон Антонино Джиаммона. Все было строго по закону, как и сказал Дон Василий.

 

Юлия Латынина

обозреватель «Новой»

 источник - http://www.novayagazeta.ru/data/2008/02/13.html