Конец КПСС,

или расплата за оппортунизм

Произошедшие события в КПРФ (раскол ее на “зюгановскую” и “тихоновско-семигинскую” части и неопределенность в вопросе о том, кого из них режим признает легитимной) следует понимать как конец существования КПСС. Я не оговорился – не КПРФ, а именно КПСС. Точнее, наступающий конец господства тех традиций переродившейся хрущевско-брежневско-горбачевской КПСС, которые до сих пор доминируют в российском коммунистическом движении.

КПСС, как известно, была правящей партией. Что это такое, можно себе представить на примере нынешней “Единой России”: человек, сделавший карьеру в рядах партии, мог автоматически претендовать на хорошую государственную должность. И если для того, чтобы сделать карьеру по производственной линии (от рабочего до мастера, потом до начальника цеха, потом до директора завода, потом до министра) надо было много трудиться, обладать умом, организаторскими способностями и пр., то для того, чтобы сделать карьеру по партийной линии, достаточно было научиться искусству интриганства, вовремя подсидеть оппонента, зазубрить с десяток цитат и вовремя обвинить оппонента в подходящем уклоне. И такая “деятельность” стала смыслом деятельности партийных функционеров, особенно начиная с брежневских времен, когда членство в партии перестало быть опасным (как в первые десятилетия Советской власти), а, наоборот, стало очень выгодным. . И именно отсюда идет такое широко распространенное явление в российском коммунистическом движении, когда в других членах партии видят не товарищей по борьбе за коммунизм, а конкурентов в борьбе за тут или иную должность. И сегодня в коммунистическом движении традиционным явлением является такая ситуация: если какой-то коммунист вдруг начинает проявлять “чрезмерную” активность в своей работе, то его тут же записывают в какую-либо “антипартийную фракцию” (по той причине, что, во-первых, опасный претендент выискался на наши руководящие должности). А то, что в результате репрессий против таких “активных” никакого продвижения вперед идти не будет, а всё дело будет топтаться на месте либо разваливаться – ну и фиг с ним, типа, нам и при капитализме хорошо. Нет, поговорить-то про революцию можно (даже Зюганов и тот в последнее время постоянно открещивается от своих слов про то, что “лимит на революцию исчерпан” – мол, я ничего такого никогда не говорил, это мне враги приписывают), но переносят ее на неопределенное будущее – точно так же как функционеры КПСС саботировали выполнение Третьей Программы партии, провозгласившей форсированное построение коммунизма, как бы “не обязательно” - на словах много говорилось о “светлом коммунистическом завтра”, но построение его относили на неопределенное будущее.

Рецидивы такого КПССного подхода есть во всех левых партиях, но именно КПРФ стала их основным носителем. В 1991 году возникла “коммунистическая многопартийность” – РКРП, РПК, ВКПБ, СК были созданы усилиями преимущественно рядовых коммунистов, и были эти партии созданы независимо друг от друга, потому что в августе 1991 года КПССные вожди “кинули” свою “паству”: мол, надо переждать, сейчас не время – и только в начале 1993 года, когда выяснилось, что за красное знамя и за слово “коммунист” пока еще не расстреливают, и даже регистрируют партии с названием “коммунистическая” - вот тогда все эти пересидевшие КПСС аппаратчики, в которых от коммунистов оставалось только название – с радостью повылазили из щелей и “восстановили” прежнюю КПСС в облике КПРФ со всеми ее недостатками.

Пример того, как КПРФ захватывала влияние на коммунистическое движение, можно привести такой. В одном из городов возникшая в 1993 году организация КПРФ обратилась к организации РКРП с нижайшей просьбой: а не могли бы товарищи из РКРП предоставлять КПРФникам помещение на один час в неделю для проведения собраний? В РКРП подумали: что ж, один час в неделю – от нас не убудет, пожалуйста, пользуйтесь. И что же? После этого КПРФ во всем местных буржуазных газетах опубликовала объявление, что в течение именно этого часа в неделю все те, кто раньше был в КПСС, могут прийти и “восстановиться” в “восстановленной” партии. Не вступить, а просто восстановиться, как будто они в августе 1991 года не побросали своих партбилетов. И таким образом КПРФ стала самой большой партией в городе. В РКРП, правда, через некоторое время сообразили что к чему и отлучили зюгановцев от помещения, но дело было уже сделано.

Было бы полбеды, если бы это КПРФное интриганство было использовано зюгановцами для того, чтобы объединить массы на свержение буржуазного режима и на восстановление социализма. Но увы… Про поведение КПРФ в критически6е моменты политчиеской жизни – в 1993, 1996, 1998 годах – уже достаточно много сказано и нет смысла повторяться. В 1996-1998 годах КПРФ реально могла взять власть (и взяли бы, если бы действительно мели такую цель, но они такой цели иметь в не могли в принципе – потому что происходили из КПСС, которая имела целью стабилизацию существующей ситуации, и все эти КПССные механизмы и были перенесены на КПРФ).

В итоге все кончилось тем, что по итогам выборов 2003 года КПРФ скатилась на те позиции, которые она имела по состоянию на 1993-й. И тут-то КПРФ стала страшно оппозиционной. И действительно, не трудно проявлять оппозиционность, когда от ваших голосов в Думе ничего не зависит. Это вам не за всех без исключения ельцинских премьеров и ельцинские бюджеты в 1996-99 гг голосовать. Не обошлось и без традиционной КПССной забавы: поиска врагов, о чем вы все можете подробно прочитать на страницах “Советской России”.

В начале июля 2004 года эта ловушка захлопнулась. “Альтернативный” пленум Семигина-Тихонова оказался проведен очень “удачно”: как раз за день до намечавшейся очень крутой акции против закона об отмене льгот. А как раз в день акции, 2 июня, зюгановская сторона решила совершить контрудар и очистить Московский горком КПРФ от “антипартийщика” Куваева (Куваев же стал “антипартийщиком” тоже в лучших КПССных традициях: поскольку в последнее время он проявлял чрезмерно уж большую активность в организации протестных выступлений в Москве, то его быстренько записали в “семигинцы”, чтоб не высовывался). В итоге 2 июля, когда надо было срывать принятие известного антинародного закона, КПРФным организатором митинга было явно “не до того” - они торопились поскорее закончить формальность “народного протеста” и перейти к более интересным делам – внутренним разборкам. И, кроме того, поскольку теперь именно Минюст будет определять, какая из двух КПРФ – “зюгановская” или “тихоновская” – будет считаться легитимной – то обе части КПРФ 2 июля вели себя крайне тихо, чтобы не раздражать режим. И так же тихо они будут себя вести и потом, чтобы как можно больше понравиться Минюсту (а Минюст, можете быть уверены, затянет рассмотрение спора между “зюгановцами” и “тихоновцами” очень надолго, чтобы активисты КПРФ забыли обо всём, кроме разборок).

Вообще-то, при желании вожди КПРФ могли бы решить эту проблему и радикальным путем то есть 2 июля не сдерживать активность масс, а, наоборот, как можно более их активизировать и тем самым повысить свой вес. Но это и в голову не может прийти людям с КПССными традициями для которых главное сохранение статус-кво и недоверие к любым качественным изменениям.

Что же будет теперь? Уйдя с политической сцены как системообразующаяоппозиционная партия, КПРФ освобождает протестную нишу для иных сил. Буржуазные политологи хотят, чтобы освободившуюся нишу КПРФ заняли “вменяемые” “левоцентристскиеполитики типа Рогозина, Семигина или Андрюши Исаева. Задача же коммунистов в нынешней области сделать так, чтобы освобождающуюся политическую нишу после ухода КПРФ заняли именно коммунисты.

В 1991-93 годах главным лицом оппозиции был Анпилов со своей “Трудовой Россией. В 1994-2004 годах его место занял Зюганов (да, что бы мы о нем ни говорили, вряд ли кто-то будет спорить, что в широких массах именно с его фамилией всегда связывалась оппозиция. И то, что за эти 10 лет социализм так и не восстановлен, а капитализм продолжает свои злодеяния это наказание оппозиции за свой оппортунизм и наказание народу за то, что он терпел такую оппозицию). Теперь десятилетие Зюганова уходит. Приходит время новых лидеров. Которые и должны будут совершить революцию.

П.Сараев