Политический итог несостоявшегося майдана

Акцию протеста обманутых соинвесторов у Белого дома, заметили все. Об их проблемах написали все новостные сайты, их показали на федеральных телеканалах. К сожалению перекрытия, захваты, несанкционированные палаточные городки, превратились в единственный способ прорвать информационную блокаду. Хотя эволюция политического режима в этом направлении еще не завершилась. Например, в Турции, что бы напомнить о своем существовании курды вынуждены устраивать самосожжения. Акция 19 мая у Белого дома не первая для соинвесторов,15 апреля этого года их митинг уже разгоняли, правда, почти никто на это не обратил внимания, пока потенциальные владельцы квартир не решили «помайданить». Находясь на площади, постоянно ловил себя на двух аналогиях которые то и дело всплывали в разговорах и мыслях. Первая аналогия грустная. Это 93-й год. Рядом с лужайкой была ограда стадиона, на котором ОМОН расстреливал людей в октябре 1993 года. Вторая аналогия веселая. Это киевский «палаточный городок», который с одной стороны привел в итоге к падению режима Кучмы, с другой к профанации любого выступления против власти и сформировал стойкий «антиоранжевый синдром» между двумя этими аналогиями прошло 19 мая.

Как дело было

Примерно в 11 часов у Белого Дома, собралось около 700 человек с плакатами, транспарантами, палатками, и спальниками. Люди пытались пройти на Горбатый мост, редкое оцепление из сотрудников милиции с помощью металлических конструкций перекрыло им дорогу. ОМОН отгородил людей от проезжей части, опасаясь перекрытия. Начались долгие переговоры, а так как организаторов у акции формально не было, разговаривать было не с кем. Милицейский чин в звании подполковника около 20 минут выслушивал нужды и чаяния собравшихся. Тем временем количество обманутых соинвесторов прибывало, и через какое то время люди начали просачиваться через оцепление и занимать лужайку у Горбатого моста. Когда путь был открыт, все митингующие переместились на газон и начали установку палаток. В рядах сотрудников милиции началось замешательство. Вокруг разрастающегося палаточного городка бегали сотрудники милиции с рациями и пытались выяснить, что им делать. Через какое то время на горбатом мосту возник милиционер с мегафоном. Через одинаковые промежутки времени сотрудник обращался к собравшимся, «митинг не санкционирован, просьба всем немедленно разойтись», говорил он. Подполковник в это время вслед за митингующими переместился на лужайку и в окружении ОМОНа попытался сломать одну из палаток. Обманутые соинвесторы подняли невероятный шум, «достройте Щербинку», «хотим детей!», «Путин защити», кричали они. Кто-то затянул революционную песню. Сотрудников милиции было около 100 человек, 40 из них ОМОН, митингующих около 1000 человек. Как видно силы были не равны, милиция ретировалась и построилась у памятника борцам революции.

Митингующие тем временем установили 8 палаток и заняли почти всю территорию лужайки. Люди все прибывали и прибывали, пролазили под Горбатым мостом, пробирались через ограду стадиона, перепрыгивали через ограждения. Больше всего радовались журналисты, все телеканалы и новостные радиостанции прислали к Белому дому своих журналистов. От количества камер было жутковато, создавалось впечатление что находишься на съемках реалити-шоу «где моя квартира чувак?!». В то же время СМИ делали свою работу, на лужайке оказывались люди, которые узнали о происходящем по радио и TV. Особенно отличилась радиостанция «Эхо Москвы», услышав по Эху о палаточном городке на место приехал Илья Яшин и депутат Сергей Митрохин от Яблока. Кроме вышеуказанных товарищей к тому времени из политических активистов присутствовали представители РКСМ(б) и Левого Фронта. Через какое то время через ограждение перескочил активист Авангарда красной молодежи, пикетчики дали ему мобильный телефон, чтобы он связался с Сергеем Удальцовым. Тем временем депутат Московской городской думы Сергей Митрохин, взяв с собой пятерых соинвесторов, пошел на переговоры в Белый дом. Позже выяснилось, что там был короткий день и переговариваться не с кем.

Обманутые соинвесторы тем временем жаловались на невнимание политических партий к их проблемам, хотя количество активистов не связанных напрямую с темой митинга росло. За ограждением были замечены представители Социалистического движения «Вперед», в кампании с троцкистами из Киева, вокруг Ильи Яшина тусовалось несколько молодых яблочников. Тем временем в стане правоохранительных органов началась перегруппировка сил. ОМОН был построен в колонну подвое, начался второй решительный штурм. В этот раз митингующие выстроились в цепь, и сотрудникам милиции не удалось даже проникнуть на территорию палаточного городка. ОМОН покинул территорию у Горбатого моста и сел в автобус у проходной Белого Дома. На какое то время стало казаться, что правоохранительные органы потеряли интерес к происходящему. Это впечатление оказалось ложным через несколько минут в этом убедились все присутствующие, увидев несколько сотен солдат внутренних войск окружающих палаточный городок.

С этого момента доступ на лужайку существенно осложнился, штурмов больше не предпринималось, митингующих решили брать измором. Весть о палаточном городке тем временем разлетелась по всей Москве. Пресс-центр соинвесторов выступил с обращением ко «всем, всем, всем» поддержать протестующих и прийти на площадь, с аналогичным обращением выступила пресс служба Левого Фронта. Количество людей «за забором» превысило количество палаточных сидельцев. Разница была в том, что в палатках сидели на 90% действительные соинвесторы, а за ограждением было много зевак, прохожих и политических активистов. Активисты АКМ и НБП, хоть и пришли без символики, но быстро были вычислены милицией. Концентрация пассионарной молодежи заставила милицейское руководство принять решение об аресте «провокаторов». В результате проведенных мероприятий 5 АКМ-овцев во главе с Сергеем Удальцовым было задержано и направлено в Пресненский УВД.

Тем немее, несмотря на аресты лидеров, количество молодежи стало прибывать. Вместе с соинвесторами снаружи было около 200 человек. Прорыв заграждения и воссоединение соинвесторов и сочувствующих не входило в планы милиции. Подтянувшийся к этому времени ОМОН в количестве примерно двухсот бойцов начал зачистку пространства перед ограждением. В результате в милиции оказалось еще 150 человек. С этого времени в противостоянии милиции и пикетчиков наступил коренной перелом. Количество людей убывало, милиция же, наоборот, со временем наводила порядок в своих рядах, перекрывала все возможные доступы на площадь и к вечеру плотно контролировала все на прилегающей территории. Вплоть до того что было выключено уличное освещение и происходящее на лужайке становилось трудно различимым с тротуара из за темноты. Видимо для того что бы лишний раз не нервировать тех, кто остался за ограждением.

Примерно в 23.00 подъехала машина с полевой кухней и двумя биотуалетами, постояв немного, машина уехала. Группа поддержки стремительно редела, люди боясь опоздать на метро, расходились по домам, несколько человек решили остаться на ночь, принесли одеяла, воду и еду. В палаточном городке в это время соинвесторы пели песни и скандировали лозунги. Генерал Козлов заявил, что если пикетчики не уйдут до 00.00, то палаточный городок будет разогнан. Однако собравшимся за ограждением поступила и другая информация, в виде эксклюзива было сообщено, что милиция не может принять решение о разгоне митинга, потому что мэра Лужкова нет в городе. Короче, все спокойно, дорогие товарищи можете идти спать, приходите завтра.

В этот самый момент ОМОН стал надевать каски и выползать из автобусов, те, кто решил пойти спать, бегом вернулись обратно.

Сам разгон занял около 10 минут, задержанных посадили в автобусы, и развезли в разные отделения милиции. На лужайке остались только сломанные палатки, разбросанный мусор и бутылки с водой.

Практические итоги

Первое что приходило в голову на лужайке у Горбатого моста, это то, как так могло получиться, что группа людей в центре города установила палатки в 20 метрах от Дома правительства. Сам процесс установки палаток можно было бы списать на эффект неожиданности, но то что лагерь простоял более 13 часов и власти ничего не могли с этим поделать, наводит на определенные мысли. Что было бы, если участников было не 1000, а хотя бы 10000? При такой работе милиции они не просто могли бы захватить лужайку, но и сам Белый дом. По некоторым данным среди митингующих были замечены известные пиарщики с нехилыми зарплатами, которые временами пытались вести переговоры от имени митингующих. Все эти моменты позволили некоторым наблюдателям говорить о том, что протест соинвесторов выгоден антилужковским силам и соответственно ими же и профинансирован. В пользу этой же версии говорит массовое присутсвие федеральных телекамер на митинге. С другой стороны у митингующих, в основном жителей Подмосковья, практически не было транспарантов и лозунгов с упоминанием Лужкова, основной мишенью был губернатор Громов. Другая точка зрения заключается в том, что милиция просто растерялась и не знала что делать. Если исходить из этой версии то вся вертикаль власти это «бумажный тигр», бояться которого не стоит, при любом решительном и массовом выступлении органы правопорядка просто не смогут применить силу вследствие своего раздолбайства и неорганизованности. Этим же объясняется внимание СМИ. Телеканалы в погоне за картинкой показали акцию протеста, не задумываясь о последствиях. Если все это так остается только радоваться, еще немного либеральных реформ, типа монетизации льгот и национальных проектов типа «доступное жильё» и режим падет под собственной тяжестью.

Второй момент, о котором начинаешь задумываться стразу после завершения «активной фазы борьбы», это работа над ошибками. Что мы делали не правильно, чего вообще не делали и что должны были делать?

Увеличение численности участников должно было заботить организаторов (если они все-таки были) в первую очередь. Ни что так удручающе не действует на участников акции протеста как отсутствие положительной динамики. Учитывая, что обманутые соинвесторы это все-таки достаточно замкнутая группа, стоило позаботиться о привлечении союзников. Союзниками могли выступить, например жильцы общежитий, крестьяне которых кинули на землю, активисты ТОСов, в конце концов, весь тот политический актив, который выходит на протестные акции по ЖКХ. Для Москвы это около 10 тысяч человек. Кроме того если бы «майдан» простоял до утра, в выходные бы подтянулись «работающие» соинвесторы, актив и руководство разного рода партий, и наконец просто зеваки. Палаточный городок превратился бы в явление, символ борьбы. В таком случаи количество могло бы перерасти в качество, разгонять все это сборище стало бы существенно сложнее. В этом контексте понятны действия милиции с их ультиматумом на счет 00 часов 00 минут. В работе с союзниками была допущена одна существенная ошибка, по словам одной из активисток оргкомитета (за точность названия её должности я не ручаюсь), соинвесторы САМИ, сдали в милицию АКМ-овцев, опасаясь провокаций. Кстати тема «провокаций» и «провокаторов» довольно часто возникала в среде митингующих, вплоть до того как ОМОН стал громить палаточный лагерь то там то здесь раздавались осторожные голоса призывающих «не поддаваться на провокации».

Третий момент, работать над которым нам всем предстоит работать, это вопросы правильной организации акций прямого действия. Здесь нужно говорить о правильной организации оповещения участников, о технике самообороны демонстранта, о правилах организации палаточных городков в центре мегаполиса, и о много м другом. Эти знания нельзя прочитать в книжках их можно получить, только участвуя в реальной борьбе. Что ж будем готовиться к будущим классовым боям, надеюсь, что в эпоху предвыборной дестабилизации их будет немало.

М.Фирсов