ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР

 

В июне 1996 года, а кто помнит, это было очень горячее вре­мя в российской политической жизни, в известной москов­ской газете («Новая газета») вышла запись разговора, весь­ма, заметим, приватного. В нем на тот момент президент На­ционального фонда спорта Борис Федоров в присутствии Бориса Березовского, аналитика и политолога Сергея Зве­рева и дочери Президента Татьяны Дьяченко (запись сдела­на в доме приемов «ЛогоВАЗа», то есть в офисе Березовско­го) жалуется на некую якобы мафиозную группировку, вы­могающую у него миллионы долларов. В группировку входит тренер Бориса Ельцина по теннису Шамиль Тарпищев, ко­торого Федоров называет Шамом, и приближенные к нему братья Черные. По сути, этот рассказ рассчитан исключи­тельно на дочь Президента, чья задача, по замыслу органи­заторов разговора, — донести все услышанное до Бориса Николаевича.

Статья, появившаяся во время противостояния двух мощ­нейших политических кланов в России (Березовский со то­варищи — с одной стороны, Коржаков и его команда — с другой), называлась «Фавориты» и призвана была показать, какие же силы пытаются «опекать» ослабевающего россий­ского Президента. Конечно, это была политическая игра. Но Федоров вряд ли предполагал, что станет первой ее жертвой. Для начала его отправили в отставку, с позором выгнав из Национального фонда спорта. Когда Борис Федоров вынуж­ден был покинуть свой пост, на его место пришел полков­ник Службы безопасности Президента Валерий Стрелецкий. Он возглавлял НФС всего два месяца, дальнейшая полити­ческая буря смыла и его, и Александра Коржакова, и даже всесильного Олега Сосковца из кремлевских коридоров (в июне того же 1996 года все они были отправлены в отстав­ку). Это была крупнейшая победа Бориса Березовского, оценку этой «победы» история, боюсь, даст еще не скоро. Но страна в то время, накануне выборов Президента (!), про­сто погрузилась в хаос. Но сейчас речь не о том.

Валерий Стрелецкий прекрасно помнит, что было сказа­но в том разговоре «в гостях у Бориса Березовского». И глав­ное, кто в нем упоминался. Я знаком с Валерием Андрееви­чем более десяти лет. Мы часто встречались с ним после его отставки. Как правило, наши встречи проходили в офисе издательства «Детектив-Пресс», которое Стрелецкий возгла­вил, отойдя от политической жизни. Я, заранее предупре­див о своем визите, поехал к нему на Ленинский проспект. Валерий Андреевич, кстати, в свое время активно помогав­ший убитому в Москве американскому журналисту Полу Хлебникову собирать информацию о криминальных аферах начала 1990-х годов, хранит в своей профессиональной па­мяти все, как принято сейчас говорить, «имена, явки, паро­ли». Но говорить с ним предстояло весьма осторожно. Стре­лецкий оставался близким приятелем Александра Коржакова и Шамиля Тарпищева, а значит, узнав цель моего визита, мог рассказать далеко не все. Даже если этот разговор касается только взаимоотношений Федорова и Черного. Но я опасал­ся зря. Как всегда, Стрелецкий очень радушно приветство­вал меня, как только я вошел в его офис. Выпив кофе, я для начала спросил его, почему вообще запись того разговора всплыла в прессе. Он с готовностью ответил мне на вопрос. — Статья «Фавориты», вернее, запись разговора в офисе «ЛогоВАЗа», в котором бывший глава Национального фон­да спорта жалуется, в частности, Татьяне Дьяченко и Борису Березовскому на Тарпищева и братьев Черных, вымогавших у него деньги, появилась в прессе конечно же неслучайно. Борис Федоров был главой НФС не так уж долго. Но уж слишком много денег пропало из этой организации за вре­мя его «правления». А ведь «прелесть» НФС в чем заключа­лась? В огромных таможенных и налоговых льготах, данных этой организации Президентом Борисом Ельциным, причем «персонально» под честное слово Тарпищева, который хо­тел пустить полученную прибыль на развитие спорта. Кто только тогда вокруг Тарпищева не крутился? И чиновники высокого ранга, м криминальные группировки. Но Шамиль пробыл наверху этой пирамиды очень недолго. Его заменил Федоров. Вскоре Шамиль, увидев, что происходит что-то не то, стал в конце 1994 года жаловаться, что деньги из федо­ровского НФС до спортивных федераций не доходят. А тот создал такую разветвленную бизнес-корпорацию, что дей­ствительно было непонятно, куда уходят миллионы долла­ров. Ясно было, что не на спорт. Это были собственно фир­мы Федорова и его «крыши». Тарпищев пожаловался Кор­жакову. Мы в рамках Службы безопасности Президента начали проверку. Нашли около 80 «странных» структур, че­рез которые качались около 2 миллиардов долларов. Начали плановую проверку каждого транша. Для начала, практичес­ки на следующий день, мы нашли утечку размером в 10 мил­лионов долларов, стали заниматься этим вопросом. Я при­гласил Бориса Федорова для беседы и объяснил: деньги надо возвращать. Он сказал, что отнес эти наличные деньги в предвыборный штаб Ельцина, а точнее, Чубайсу. Михаил Барсуков, будучи тогда директором ФСБ, а это было начало 1996 года, написал Президенту записку, указав на нецелевое расходование средств НФС размером в 1 миллиард 800 мил­лионов долларов с просьбой разобраться. Ельцин на этой за­писке написал четыре буквы — «поже». И всё. Но мы-то про­должали работать. И если бы не известные события лета 1996-го (Коржаков и Стрелецкий были отправлены в отставку из-за знаменитой истории с коробкой «из-под ксерокса», в которой находились якобы «неучтенные» 500 тысяч долла­ров и которую выносили ночью из Белого дома «бизнесме­ны от политики» Аркадий Евстафьев и Сергей Лисовский. — Авт.), деньги бы в НФС вернули. Но на нашем пути встал Березовский. Он как бы входил в альтернативный штаб по выборам Президента, куда хотел перетащить и Федорова с его коммерческими структурами и криминальными связя­ми. Но Федорова мы в мае 1996 года с поста президента НФС убрали. Организацию возглавил я. И тут началась настоящая война. После весьма странного покушения на Федорова в июне 1996 года, когда Борис получил несколько ножевых ранений, но остался жив, Березовский решил свалить вину за покушение на нас с Коржаковым, а кроме того, показать всей стране, что мы вместе с какими-то бандитами вымога­ем у несчастного Федорова деньги. Так появляется эта за­пись, где все переворачивается с ног на голову. Федоров ут­верждает, что Шам, так он называет Тарпищева, связался с мафией в лице братьев Черных и те требуют вернуть деньги. Для начала — те самые 10 миллионов, которые он, Федоров, на самом деле из НФС в прямом смысле «вынес», может быть, в коробках из-под водки или тампаксов. Березовский устроил эту запись специально для окружения Бориса Ни­колаевича, чтобы показать, что Службу безопасности Пре­зидента окружают бандиты. Но ведь кто, по рассказу Федо­рова, общался с теми же «бандитами» Черными? Те, кто пе рестал общаться с Федоровым! В эту группу входил, напри­мер, Олег Сосковец, Лисин и другие олигархи и чиновники. То есть делаем вывод. Федоров в этом «политическом» раз­говоре просто валил конкурентов (на тот момент) Березовс­кого и его друзей. А вначале он ведь был с той, другой груп­пировкой, по крайней мере, с Тарпищевым и Черными! Именно Борис Черным и помогал! Это потом он перевер­нулся. А кто такие Черные, якобы помогавшие вышибать у Федорова деньги? Ну какие они бандиты. Они же сами не бегали с оружием в руках. Да, у них были мощные рычаги влияния на российскую экономику через связи в Кремле и Белом доме. Они такие же олигархи, как Смоленский, Гу­синский, Ходорковский. Все мы знаем, как делались у нас в стране первые крупные капиталы. Честно, что ли? Да там одна кровь, куда ни взгляни. И братьев Черных Федоров при­водит в этом разговоре, чтобы показать, что, мол, вот эта мафия на самом деле окружает Президента! Да мало ли кто с кем дружил! Черные — это бывшие теневики. Да, они хоте­ли приумножить свои капиталы с помощью льгот НФС. Поэтому они и оказались поначалу рядом с Тарпищевым. Они хотели по-быстрому и побольше заработать денег. Кто-то занимался «Кремлевской» водкой, кто-то сигаретами, причем объемы были такими, что хватало на всех. Только Гусинский в этом не участвовал, а так все там были — и Тайваньчик, и солнцевские, и измайловские. Ведь все они в ка­кое-то время и для Черных дорогу в НФС протоптали. Вме­сте с Тарпищевым, конечно. Но так был бизнес устроен. Чер­ные это понимали и лезли в этот бизнес. Выгодно же было. Так что бандитами я бы их все же не называл. А уж вышибать деньги у Федорова — они в такую мелочевку бы просто не полезли. Послали бы кого-нибудь из реальных бандитов. А что касается покушения на Федорова, там история темная. Думаю, без Бориса Абрамовича не обошлось. И весь этот спектакль с Шамом и Черными Березовский придумал для того, чтобы свалить вину за готовящееся покушение на Коржакова и Тарпищева. Просто их имена уже к этому моменту ассоциировались с врагами Федорова. Я, кстати, став пре­зидентом НФС после снятия с этого поста Федорова, разби­рая его «наследство», установил много фирм-однодневок, которые полакомились кусками «спортивных денег». Там были и компании Черных, и Измайловская братва. Так что Федоров на своих же в том памятном разговоре и наехал.

Рассказ Валерия Стрелецкого уникален, прежде всего, тем, что он приоткрывает завесу над еще одной и, очевид­но, небезуспешной попыткой братьев Черных влезть в очень выгодный и весьма характерный для начала 1990-х годов российский бизнес. Назовем его «бизнес на льготах». Кому только не хотелось по-быстрому стать миллионером за счет беспошлинной торговли спиртным и сигаретами, а также, кстати, экспортировать, к примеру, тот же алюминий и не отчислять налоги, в силу того что часть вырученных денег якобы идет на развитие спорта и на благотворительные цели. Не всем удалось тогда пройти жесткий полукрими­нальный «бизнес-кастинг». Черным удалось, судя по рас­сказам очевидцев, видевших документы Национального фонда спорта.

Но есть в этой истории и еще кое-что интересное. Борис Федоров, очевидно знавший или, по крайней мере, догады­вавшийся, что его разговор с Татьяной Дьяченко записыва­ется охранниками Бориса Березовского, по сути, «пугает» дочь Президента, а значит, и Его Самого некими бандита­ми — братьями Черными. Неужели в России никого и страш­нее-то уже не было? Вот это весьма показательно. Федоров, прекрасно знакомый с братьями, видимо, знал, что говорит. И суть этого рассказа не в упоминании имен Тарпищева или Сосковца, а именно в том, что акцент бывший президент фонда делал именно на некую якобы мафиозную группиров­ку, чуть ли не «окружившую Кремль»...

Когда пленка с этими переговорами в доме приемов «Ло­гоВАЗа» вышла на страницах одной из московских газет, братья Черные, Лев и, прежде всего, Михаил, должны были «оценить» предательство бывшего «партнера». Нет, речь не идет о том, что они решили Федорову за это отомстить. У того и без них врагов хватало. Но еще двоих Борис Федоров точно нажил...

Интересно, что Служба безопасности Президента, воз­главляемая тогда Александром Коржаковым, в то же самое Время разрабатывала весьма интересный план встречи с са­мим Черным в Израиле. Коржаков понимал, что против его команды играет альянс Гусинский — Березовский со всеми их медиаактивами и связями, и потому действовал на опе­режение. Сбор компромата буквально на всех обитателей Кремля шел полным ходом. И помочь в этом по замыслу Коржакова мог как раз Черный. Александр Васильевич лич­но знаком с Михаилом не был. Но Шамиль Тарпищев яко­бы обещал организовать встречу. Публикация откровений Бориса Федорова вынудила Коржакова со встречей повре­менить. Бывший глава охраны Бориса Ельцина эту исто­рию и сейчас прекрасно помнит. По крайней мере, на мою просьбу о встрече он откликнулся, как всегда, с боевой го­товностью.

И вот мы сидим с ним на веранде маленького кафе Дома офицеров в подмосковной Малаховке. Коржаков, по при­вычке взвешивая каждое слово, с некоторым недоверием поглядывает на диктофон...

— Комбинацию с Федоровым придумал и реализовал Березовский. Его задача была напугать Татьяну Дьяченко. Она в ту пору внимательно его слушала. Березовский просто использовал Федорова, который наверняка знал, что его разговор в доме приемов «ЛогоВАЗа» записывается. Но Федорову, видимо, было все равно. Он рассказывал Тане о том, что мы (Коржаков, Барсуков, Тарпищев. — Авт.) — отъявленные бандиты, что у нас руки по локоть в крови. Ну хоть бы один пример привел, кого мы убили-то! Но он же был наркоманом со стажем, когда что-то говорил, у него даже пена изо рта шла. Мы все это хорошо знали, а вот Дьяченко он запугал основательно. Он говорил, что мы были связаны с Михаилом Черным и Антоном Малевским. Я, кстати, знал и Антона, и Аксена, его друга. Встречались с ними как-то, когда Тарпищев их на какое-то спортивное мероприятие приводил. Нормальные в общем-то ребята. Тарпищев никог­да не отрекался от дружбы с этими людьми. Он ведь дружил и с Черным, и с Тайваньчиком. Они все вместе когда-то в детстве в Узбекистане в одной школе учились, в футбол иг­рали. Я сейчас могу с уверенностью сказать, что Тарпищев, конечно, много криминала в свое время в Кремль привел. Но я сейчас иначе на все это смотрю. Ведь что считать кри­миналом? Это все люди, которые, конечно, что-то соверша­ли раньше, а сейчас строят гостиницы, помогают бедным, содержат различные фонды. Это ведь как в Америке в пери­од легализации первоначальных капиталов. В Англии так же пираты поступали. У нас был точно такой же период. Со­всем другое дело, когда воруют не профессиональные воры, а чиновники. Ни один бандит не сравнится по размаху сво­ей преступной деятельности с коррумпированным чиновни­ком. И у нас в Службе безопасности Президента была идея выйти на контакт с Михаилом Черным. Я лично хотел с ним познакомиться. Тем более что Тарпищев мне всегда говорил, мол, они — Миша и его брат Лев — ребята хорошие, просто в России боятся бизнес развивать. Я же хотел с ним позна­комиться вот по какой причине. У нас в планах было несколь­ко операций, направленных на борьбу с коррупцией. Но в рамках этих операций мы получали самую важную инфор­мацию от так называемых теневых лидеров. Мы пытались наладить контакт с теми, кто уже какое-то время находился на Западе. От самых разных людей, которые осели в США, Европе, Израиле, мы в деталях узнавали, кто из российских министров и крупных функционеров сколько берет в каче­стве взяток и откатов. Мне нужно было и от Черного полу­чить информацию о чиновниках российского правительства, которые были участниками самых крупных финансовых сде­лок тех лет. Уверен, я бы мог получить информацию от Чер­ного! Мы тогда очень многим представителям преступного мира обещали простить их «грехи» в обмен на информацию. А ведь можно было таким образом заставить или уговорить их и вывезенные капиталы вернуть в Россию. Кроме того, можно было направить средства того же Черного на разные благие цели. Он же помогал российскому теннису, напри­мер. Важно было, чтобы эта поддержка не прекращалась. Почему его деньги должны в Израиле крутиться, а не здесь! Это законы «переходного периода». Но история с «короб­кой из-под ксерокса», интриги Березовского и болезнь Ель­цина — все это вкупе привело к тому, что именно я был от­правлен в отставку летом 1996 года. Сейчас уже много воды утекло, никто те старые дела вспоминать не будет. Хотя сто­ило бы. Ведь именно во второй половине 1996 года произо­шел самый серьезный отток капитала за рубеж. Все это про­изошло потому, что Служба безопасности Президента, как единственный орган, который боролся с коррупцией, была фактически развалена. А у нас было столько планов и ин­формации, что конечно же нас боялись очень многие. Ду­маю, что и сам Президент.

Интересно просто представить разговор главы Службы безопасности Президента с беглым израильским олигархом. Уверен на все сто: Черный бы все увезенные с собой деньги генералу вернул, да еще с процентами. И тогда вся эта исто­рия выглядела бы совершенно иначе. А так даже неизвест­но, что у Коржакова за благие начинания были! Но... с Ми­хаилом Черным Коржакову встретиться так и не удалось. Борис Ельцин 20 июня 1996 года уволил самого влиятельно­го из охранников во всей российской истории. Окружавшие Президента олигархи, прежде всего Гусинский и Березов­ский, выиграли этот раунд политической борьбы...

 

ДОКЛАД КУЛИКОВА

 

Сейчас уже понятно, зачем Служба безопасности группы «Мост» делала ту самую видеозапись в аэропорту Тель-Ави­ва, на которой Михаил Черный вместе с Антоном Малев-ским встречает Шамиля Тарпищева. Медиамагнат был ото­двинут от сладкого пирога под названием Национальный фонд спорта, в алюминиевый бизнес его тоже не пустили. И для Гусинского этот видеокомпромат был всего лишь оче­редным этапом информационной войны, разгоравшейся в середине 1990-х годов на НТВ. «Моя цель — очистить выс­шие эшелоны власти хотя бы от прямых связей с бандита­ми», — говорил тогда Гусинский. На самом деле это была разборка с прямыми конкурентами по крупному бизнесу, касалась ли она спортивных льгот или алюминия, неважно. Но скандал привел к весьма серьезному результату, каковым стало то самое выступление Анатолия Куликова на специ­альном закрытом заседании Госдумы 21 февраля 1997 года.

Тогда же следователю Сергею Глушенкову, который вел знаменитое дело о фальшивых авизо, было дано указание активизировать расследование алюминиевых афер. (Следу­ет заметить, что Глушенкову, как и его коллегам из МВД, добиться чего-либо существенного не удалось. Но это, ви­димо, тема для отдельного разговора.) А вот выступление Куликова стало настоящей сенсацией. Министр не стал ог­раничиваться общими фразами, а говорил вполне конкрет­но — и об Измайловской группировке, и о братьях Черных. Николай Петрович нашел для меня эту стенограмму.

На следующей нашей встрече он передал мне несколько любопытных документов. Изучив их, становится понятно, как действовали следователи МВД и чего им не хватило для доведения уголовных дел до логического конца. Но сначала имеет смысл привести самые яркие цитаты из выступления Куликова.

Итак, здание Государственной Думы на Моховой. Зима 1997 года. В переполненном зале депутаты ждут министра внутренних дел. Его выступление должно было стать сенса­цией. Так оно и произошло, хотя, как сейчас уже очевидно, опоздало на несколько лет...

— Оценивая в целом криминальную ситуацию в цвет­ной металлургии, следует отметить, что по сравнению с 1994 годом число преступлений, связанных с незаконным обо­ротом стратегического сырья, выросло примерно в два-три раза в целом по России, а в отдельных регионах — до пяти раз. Следственный комитет Министерства внутренних дел расследует преступления, связанные с хищением государ­ственных денежных средств в крупных размерах с помощью фальшивых авизо. В 1992 году фирмой «Транс-Сис Ком-модитиз» были заключены контракты с российскими пред­приятиями алюминиевой промышленности, в том числе с Братским, Красноярским и Новокузнецким заводами, а также с Ачинским глиноземным комбинатом. Оплата по этим контрактам производилась «Транс-Сис Коммодитиз» денежными средствами, полученными в банковской сис­теме России в результате мошеннических операций с фаль­шивыми авизо. Интересы фирмы представлял один из ее руководителей, Лев Черной. В настоящее время проводит­ся работа по установлению причастности этого человека и других сотрудников указанной компании к расследуемым преступлениям. Кроме того, по данному уголовному делу проводится работа по установлению лиц, которые присва­ивали валютные средства, полученные за рубежом от реа­лизации алюминиевой продукции, изготовленной на рос­сийских предприятиях по контрактам с этой фирмой. С этой целью по линии Интерпола проводится работа по ус­тановлению зарубежных фирм, на счета которых произво­дились перечисления денежных средств, похищенных по вышеуказанным авизо. Кроме того, совместной комисси­ей налоговой полиции, Таможенного комитета и Контрольно-ревизионного управления Минфина произведена проверка, в ходе которой выявлены нарушения налогово­го, валютного и таможенного законодательства при заклю­чении алюминиевого контракта от 6 августа 1992 года меж­ду Красноярским алюминиевым заводом и фирмой «Транс - Сис Коммодитиз». На основании этого Следственным комитетом МВД выявлены факты беспошлинного вывоза алюминия с Красноярского алюминиевого завода. При ис­полнении контракта с «Транс-Сис Коммодитиз» с завода была вывезена на 21 тысяча тонн алюминия, больше чем завезено глинозема, необходимого для производства этого металла. Это позволило заводу избежать уплаты таможен­ных пошлин на два миллиарда рублей. Совместно с Государственнной налоговой службой и налоговой полицией в настоящее время идет проверка причин низких поступлений в бюджет одного из крупнейших в мире производителей ста­ли — Новолипецкого металлургического комбината. В ос­нове низких платежей — последствия того же толлинга. Дело в том, что значительная доля акций комбината принадлежит подконтрольным фирмам зарегистрированной в Великобри­тании «Трансуорлдгрупп», руководимой уже известными братьями Черными. Следственным комитетом МВД Рос­сии установлены прямые контакты с правоохранительны­ми органами США, Канады, Великобритании, занимающи­мися расследованием противоправной деятельности брать­ев Черных, связанной с отмыванием незаконно полученных денежных средств. Особую опасность и возрастающее вли­яние на происходящие в металлургическом комплексе кри­минальные процессы оказывают так называемые воры в законе, лидеры преступных формирований, представите­ли элиты преступного мира, профессионалы уголовно-пре­ступной среды. В воровской среде усилилась тенденция к склонению директоров госпредприятий, чья продукция пользуется спросом за рубежом, к сотрудничеству с пред­ставителями криминального мира. Снимают с них вопросы поставок сырья, сбыта продукции, неплатежей, а также используют средства воровских общаков на нужды пред­приятий. И таким образом, придавая взаимовыгодный ха­рактер этим отношениям, воры в законе и лидеры преступ­ных формирований подменяют собой государственный механизм регулирования хозяйственных отношений. По информации подразделений по борьбе с оргпреступностью, практически все сделки с алюминием на заводах Красно­ярска и Братска контролируются лидерами преступных формирований. Так, за поставки сырья на указанные заво­ды отвечают известные нам воры из Узбекистана, вложив­шие в это общаковские средства. Вор из Братска Тюрик с привлечением ряда московских воров и лидеров, используя свои связи с руководителями Братского алюминиевого за­вода и братьями Черными, отвечает за поставку алюминия на Лондонскую биржу через контролируемые им американс­кие, испанские и израильские фирмы. Также правоохрани­тельными органами России только в 1996 г. задержано 74 ак­тивных участника Измайловской преступной группировки, подозреваемой в причастности к незаконному алюминиево­му бизнесу. Основным препятствием в ее нейтрализации ста­ло то обстоятельство, что с ней связано много бывших со­трудников правоохранительных органов, обладающих ши­рокой информационной базой среди коррумпированных чиновников. Кроме того, лидер Измайловской группиров­ки Антон Малевский находится в настоящее время (в 1997 г. — Авт.) в Израиле. В отношении его в 1993 году про­куратура Москвы возбудила уголовное дело за незаконное хранение оружия, однако летом 1996 года оно было прекра­щено «вследствие изменения обстоятельств». МВД к этому решению отношения не имеет.

Надо заметить, что после этого выступления Куликова, впервые открыто указавшего на связь российского крими­нального мира с алюминиевыми олигархами, против Малевского вновь было возбуждено уголовное дело по факту хранения оружия. Руководство МВД затребовало всю оператив­ную информацию по Малевскому, имеющуюся в подразде­лениях органов внутренних дел. Оно надеялось, что в случае выдачи Антона Измайловского Израилем России появится возможность расспросить Малевского о его связях с братья­ми Черными и об их совместном участии в разделе алюми­ниевого рынка России. Что из этого вышло, мы уже знаем: Малевского Израиль не выдал, а позднее он погиб в Африке при загадочных обстоятельствах.

Прочитав отрывок стенограммы выступления бывшего министра, я вспомнил свой разговор с Юлией Латыниной, которая назвала Антона «менеджером от мафии». Я взял дик­тофон и включил запись той беседы в маленьком японском ресторанчике на Полянке. Мы ведь говорили почти час, и Антон Измайловский не был главным фигурантом нашей беседы. Более того, когда мы говорили о Михаиле Черном и его бизнесе, Юля фактически объяснила мне, почему опе­ративники МВД против Черного так ничего толком и не на­шли. Причина проста. Кстати, по этой же причине бизнес Черного в России и рухнул. Парадокс? Нет, отнюдь. Михаил Черный просто вовремя не оценил происходящие в эконо­мике страны перемены. Черный никогда ничего не подпи­сывал, весь его бизнес держался на офшорных компаниях и на фирмах-однодневках, этот таинственный олигарх будто бы не существовал! Нигде он не был акционером, нигде — президентом. Следователям МВД и прокуратуры за него было не зацепиться. Словно паук, живущий «в собственно­ручно» свитой паутине, он управлял миром бизнеса, всего лишь дергая за нужные ниточки! А таких ниточек, если ве­рить Куликову, у него было предостаточно.

Но что же произошло дальше? Когда нужно было легализовывать свои капиталы, выходить на открытый и прозрач­ный рынок, Черный, вопреки новым правилам, из тени не вышел! И проиграл.

Итак, я вернулся к разговору с Латыниной...

 

ПАУК В ПАУТИНЕ

 

— ...Весь бизнес Михаила Черного основан на так называ­емой «цеховой ментальности», где есть понятия «дружба», «доверие», «кинуть», «ты мне должен». Но при этом нет та­ких экономических понятий, как акционер, менеджер, ле­гальный рынок, эмиссия акций. Однажды, говоря о своем конфликте в Израиле (об этом израильском этапе в жизни Михаила Черного я расскажу чуть позже. — Авт.), Михаил Семенович сказал мне замечательную фразу: «Никогда не надо составлять официальных договоров, тогда не будут тебя люди обманывать. Я никогда ничего не подписывал, вот подписал, и меня сразу кинули». Это целая философия бизнеса, которая ничего не имеет общего с европейским бизнесом и уже ничего общего не имеет даже с российским бизнесом, который мы имеем сегодня. Вся система владе­ния и управления такого монстра экономики, как TWG, не была четко юридически выстроена, и когда в этой компа­нии начались проблемы, их как раз сгубило отсутствие чет­ких договоренностей между участниками рынка, между спорящими сторонами. Это был бизнес, построенный на личных отношениях. Это философия «цеховика». Это — про Михаила. Правда, никто не знает, что же за «цеховой» биз­нес у него был. Надо признать, что никто из криминаль­ных бизнесменов не заработал свои деньги честно, но я уве­рена, что Черной не занимался убийствами и торговлей нар­котиками. Иначе он бы в этой «нише» и остался бы. Оттуда не всем удается вылезти. Думаю, у него были другие воз­можности и связи в тот период времени, когда он сколачи­вал свой первый капитал. Он, кстати, очень сильно отли­чается от других олигархов. Он шел своим путем. И капи­тал зарабатывал не в Москве. Он крупные деньги, уже занявшись алюминием, делал, например, в Красноярске и Казахстане. На заводах. Непосредственно находясь все время там. До 1994 года, естественно, потому что потом уехал. Но империю к этому времени он уже построил. Успели же они вместе с Рубенами придумать знаменитую толлинго­вую схему (ее придумал Лев Черной, правда). Эта схема да­вала мгновенное обогащение и, кроме того, делала тебя фактически владельцем предприятия, не являясь таковым юридически. Деньги тогда текли не ручьями, а реками. Вче­ра он производил тапочки, а сегодня вдруг стал миллионе­ром. Вот и весь секрет. Нельзя назвать это напрямую во­ровством, потому что не было других экономических меха­низмов, которые бы работали реально. Правда, в этом бизнесе было много отморозков, которые приходили к ди­ректорам предприятий с оружием в руках. А «новые менед­жеры» дарили этим директорам «мерседесы». Черной от­носился скорее ко второй категории. Он понимал, что эти директора ему нужны живыми. Конечно, криминал был рядом. Но он был скорее рядом как партнер. Кроме того, Черной «сидел» на заводах, ему нужны были люди, кото­рые бы обеспечивали безопасность бизнеса. Черной нахо­дил способ взаимодействия с такими элементами. И нельзя, чтобы кто-то у кого-то был «крышей». У Михаила ее не было. Повторяю, это было партнерство. Он сам, скорее, мог стать и, когда надо, становился «крышей». Например, в ситуации с Анатолием Быковым. Братья Черные его снача­ла «сделали», затем запустили на завод в Красноярске для того, чтобы он там расчистил для них площадку. Он там сначала каких-то чеченцев в реку загнал, потом они, по­знакомившись с ним, кстати случайно, в каком-то ресто­ране, поняли, что на него можно окончательно сделать став­ку. Но у Михаила с Быковым в итоге возник конфликт. Вро­де бы Михаил ему какие-то деньги не перечислил. «Кинул по-черному». С Татаренковым у Михаила в Саяногорске тоже не сложились отношения. А Татарин был конкретным авторитетом, он, кстати, до сих пор в Греции в тюрьме си­дит. Так он себя в Саянах хозяином чувствовал. И угрожал, например, тому же Олегу Дерипаске чуть ли не два раза в неделю: «Я тебя убью». В итоге такие люди, как Быков и. Татаренков, оказались лишними в бизнесе, их просто «съе­ли». Но свою некую функцию, которая, например, на Бы­кова возлагалась, они выполнили. Расчистили бизнес от совсем уж отморозков. Потом просто наступило не их вре­мя. Конечно, без этого криминального шлейфа в бизнес было не войти. Но когда ФБР в своих докладах, вспоми­ная Михаила Черного, пишет о русской мафии, мы долж­ны признать, что дыма без огня не бывает. При всем при том TWG — это не криминальная группировка в чистом виде. Это промышленная группа, созданная при поддер­жке криминала. Но у кого было в те годы иначе? А потом начался другой период. Надо было переставать оставаться «цеховиком-олигархом» и выводить бизнес из тени. А Ми­хаил этого сделать не сумел, а может, не захотел. Теперь он ведет себя очень осторожно. Никуда не летает, потому что его арестуют в Европе или в США. Сидит себе в Изра­иле и прекрасно знает, что его спецслужбы слушают. По­лиция даже проложила специальный световой кабель дли­ной в три километра, прослушивали каждый его разговор и посадили бы его даже за то, что он перешел дорогу на красный свет. Так ведь не смогли. Хотели посадить за дачу взятки мэру одного из городов (Илата) и, когда начали раз­бираться, выяснили, что какие-то деньги Михаил Семе­нович действительно мэрии перевел (30 тысяч долларов). Но за что? Полиция утверждала, что якобы таким обра­зом Черной выбивал себе скидки для своих друзей в гос­тиницах города. Когда же разобрались, оказалось, что эти­ми махинациями со счетами из отелей занималась секре­тарша Черного. Она призналась. А Черной-то платил полную стоимость гостиничных номеров и ничего об этом не знал. Вот был скандал! И опять Михаил вышел чистым из воды. Сейчас от него уже начинают потихоньку отста­вать спецслужбы. Кстати, я не думаю, что Моссад интересовался вербовкой Михаила Черного. Полагаю, не хотели мараться.

В этот момент разговора я напомнил Юле, как сам Чер­ной постоянно жалуется на израильские власти, которые его якобы ущемляют. Дословно Михаил в одном из интервью об этом рассказывает так:

«— Они уже забрали у меня синий заграничный паспорт, выдали красный паспорт — как человеку второго сорта. Ре­шили, что по этому паспорту им будет проще отслеживать мои передвижения. Мешают мне визы получать. Как только хочу получить визу в какую-нибудь страну, бегут в то посоль­ство и рассказывают всякие страшные сказки про меня. Ког­да власти какой-нибудь страны делают запрос в Израиль про меня, они пишут им: да, правда, у него шесть паспортов, еще один дипломатический, еще он убийца, рэкетир и все в та­ком духе... Местная полиция внесла меня в некий черный список за «связи с русской мафией». Когда речь зашла об инвестициях в израильскую промышленность, полиция на­чала открыто запугивать наших местных партнеров, доказы­вая и предупреждая, что сотрудничество с «русскими» мо­жет осложнить им жизнь. Были и попытки дискредитиро­вать меня за рубежом — в спецслужбы десятков стран рассылались запросы и доносы о мифических «преступле­ниях Черного». В результате солидные международные бан­ки, которые раньше участвовали со мной в инвестиционных проектах и доверяли сотни миллионов долларов под одно мое имя, начали опасаться партнерства не только со мной, но и с другими российскими промышленниками.

— Вас обвиняли в отмывании денег русской мафии с по­мощью покупки акций государственной телефонной ком­пании «Безек». Об этом много писала и израильская, и рос­сийская пресса.

— Началось с того, что я выдал кредит израильскому ин­вестору, который оказался конкурентом мощных олигархи­ческих групп, которые и втянули меня в судебную тяжбу. Когда дело стало на глазах разваливаться, полиция голослов­но заявила, что в России я заказал 37 убийств! Израильская полиция своего добилась: моя деловая репутация изрядно подорвана, мой бизнес понес убытки, я вынужден был про­дать часть компаний в России. А развалившееся «дело» до сих пор не закрыто: я по-прежнему лишен свободы передви­жения и не могу эффективно работать».

Когда я привел Латыниной эти цитаты из интервью Ми­хаила Черного, Юля предположила, что именно так с Чер­ным в Израиле и поступают. Но кто в этом виноват?

— И потом, — продолжала Латынина, — самое главное: Черной уже не поднимется на те высоты, на которых нахо­дился десять лет назад. Он же контролировал всю черную и цветную металлургию страны. Что осталось сейчас? Хоро­шая вилла в Израиле?! Его эпоха закончилась и уже никогда не восстановится.

Я вспомнил, что еще тогда, во время нашего разговора с Юлией на Полянке, удивился, что «эпоха Черного закончи­лась» безо всякого вмешательства МВД или ФСБ, которые, насколько теперь, после прочтения доклада Анатолия Ку­ликова, становилось понятно, все-таки работали в этом на­правлении! Да, уголовное дело о фальшивых авизо факти­чески растворилось в воздухе, стенограмму выступления Куликова тоже в открытых источниках не найти, но работа в те годы все-таки шла. Ведь когда после выступления мини­стра все службы начали поднимать свои оперативные мате­риалы по Малевскому, всплыла и другая информация, кото­рая поначалу оперативников, видимо, просто не заинтере­совала. Или, что вероятнее всего, не было, как теперь принято говорить, «политической воли» для реализации на­копленных разработок. Все всплывшие в 1997 году докумен­ты касались Михаила Черного. Датированы они были 1994 годом. Очевидно, до какого-то момента МВД действитель­но внимательно следило за олигархом...