КПРФ: вчера, сегодня, завтра. В преддверии выборов

Часть 1

Все более странные сигналы в последнее время поступают с левого фланга нашего политического спектра. Традиционная критика «антинародного режима» со стороны КПРФ сопровождается призывами к проведению экономической политики, которая и так этим «режимом» проводится, зато реальные акции рабочих практически не находят в этой партии отклика, какие-то попытки обновления 2002 – 2003 годов, кажется, не только прекратились, но вылились в очень традиционную для наших коммунистов борьбу с разнообразными оппозициями и уклонами, главным фронтом теперь является борьба со «Справедливой Россией», настойчиво предлагающей КПРФ объединиться и постепенно оттягивающей активные элементы партии, и… с «оранжевой революцией», перспектива которой пугает КПРФ, кажется, куда больше, чем «Единую Россию», отдельные высказывания и действия коммунистических функционеров создают ощущение все более странного идеологического коктейля в их головах. Чтобы разобраться в происходящем, мы побеседовали с рассказывавшим нам в свое время много о потенциале обновления КПРФ одним из лидеров Левого фронта Ильей Пономаревым. Беседовали Дмитрий Ицкович и Борис Долгин.

Начнем с главного: что такое КПРФ сейчас?

Хороший вопрос… Недавно на эту тему была очень хорошая статья с рассуждением о том, что КПРФ – это такое религиозное движение, со своими адептами, верующими в некоторый набор символов и знаков, исходя из которых они чувствуют общность друг с другом. Большинство участвует в нем так же, как в западных странах люди ходят в общества анонимных алкоголиков или жертв изнасилования – в психотерапевтических целях. К счастью или нет, но это большинство становится все более неустойчивым по объективным причинам.

Ему противостоит меньшинство настоящих борцов, активных людей, в основном молодых (хотя среди них немало и представителей старшего поколения). В основном они стоят на левых позициях. Для них коммунизм – не вера, а научная доктрина. Эти люди понимают и знают то, чем они занимаются, у них есть серьезный и философский, и экономический багаж. И они действительно хотят изменить общество, причем имеют определенное видение своего идеала. Как я уже сказал, таких людей, к сожалению, пока меньшинство, и конфликт между ними и «верующими», собственно, и задает на данный момент внутреннюю обстановку в партии.

Этим конфликтом активно пользуется небольшая прослойка партийных функционеров, которые делают из него бизнес, иногда политический, иногда и экономический. Как правило, впрочем, это мелкие политические уступки либо личные привилегии, потому что если бы эти люди умели делать экономический бизнес, они давно были бы не в КПРФ, а в крупных компаниях или госструктурах. В начале 90-х они, собственно, не попали туда не потому, что не хотели, а потому, что не сумели. Они активно манипулируют «верующим большинством», стараясь не допустить левых к рычагам управления партией.

КПРФ, наверно, признает резолюцию Х съезда РКП (б) о запрете фракционности?

Да, безусловно. Это одна из основ внутрипартийной дисциплины: образование фракций запрещено. К сожалению, потому что существование фракций было бы, на мой взгляд, сейчас очень полезным для партии – оно подстегнуло бы внутреннюю мысль, придало бы динамику организации. Но руководство партии никогда на это пойдет, прикрываясь авторитетом великих революционеров.

Это связано с политическим бизнесом?

Это связано, скорее, с монополией Геннадия Андреевича на власть. Возникновение фракций – это автоматически возникновение альтернативных лидеров.

А как вообще воспринимается постоянное нахождение во главе Зюганова? Генсек должен меняться только со смертью? Понятно, почему Жириновский – всегда лидер партии Жириновского, понятно даже, почему Явлинский лидер партии, которая называется «Яблоко». Но КПРФ – это все-таки КПРФ, а не «ЗюМельКа».

КПРФ, вопреки мнению многих – едва ли не самая здоровая партия из всех действующих в России. В ней присутствует реальная, а не показная внутрипартийная демократия. Лидер действительно является выразителем интересов большинства коммунистов, а не наоборот. Большинство членов КПРФ, большинство в «первичках» реально поддерживает Геннадия Андреевича – это является «медицинским» фактом. Вопрос только – это почитание паствой своего первосвященника или уважение последователями своего лидера? К сожалению, скорее первое, чем второе. Это определяется тем самым раскладом сил в КПРФ, о котором мы говорили выше.

На закрепление подобного положения дел работает вся система внутрипартийных СМИ. Это для «внешних» задач она плохо приспособлена; для расширения электората, для привлечения новых людей – но для работы «внутрь» организации, для пропагандирования уже существующих членов она работает очень хорошо. «Советская Россия», «Правда», целая сеть региональных СМИ общим тиражом – не предвыборным, а регулярным, заметьте – более миллиона экземпляров, все это внутренние СМИ, которые пользуются абсолютным доверием рядовых коммунистов и постоянно работают на укрепление власти Геннадия Андреевича, и сам Зюганов это, на самом деле, очень хорошо понимает. Газеты давно перестали быть для партии инструментом агитации; они работают как управленческий механизм. Кстати, поэтому для руководства партии электронные СМИ, смысл которых в другом, малоинтересны.

На эту ситуацию накладывается недоверие к «внешним» СМИ…

Да. И это недоверие только усиливает влияние к «внутренним».

Очень показателен один эпизод, случившийся около года назад. Тогда Валентин Чикин, главный редактор «Советской России», газеты, которая называет себя «народной», но на самом деле как раз и является качественным партийным изданием, почти разругался с Зюгановым – последний колебался, давать ли главреду место в следующей Думе. На 50-летие издания, где-то летом 2006, все ожидали праздничный номер с передовицей Зюганова. Вместо этого «Советская Россия» демонстративно вождю в этом номере слова не дала, а поставила главным материалом статью молодого коммуниста Армена Бениаминова, героя, водрузившего красное знамя на Государственную Думу. После этого все руководство партии перестало с Арменом здороваться, для него эта статья стала «черной меткой». В течение нескольких месяцев его выдавили отовсюду, настолько, что ему пришлось сняться с учета из родной Псковской парторганизации и встать на учет в Москве, где гуляет дух фронды по отношению к партийным вождям.

Зюганов намек на то, кому он обязан своей поддержкой в партии, понял. Чикина буквально через месяц «перекупили». До этого газета «Советская Россия» ни копейки денег от партии не видела, тем более что она была одна из немногих самоокупаемых газет в стране. А тут им подкинули деньги, помогли отремонтировать помещение, Геннадий Андреевич тут же дал гарантии Валентину Васильевичу, что его включат в список на проходное место и т.д.

Какова была цена вопроса?

Это маленькая цена. КПРФ вообще недорогая структура благодаря своим бескорыстным активистам, чем так бессовестно пользуются всякие проходимцы. Сколько может стоить ремонт? Я думаю, уложились в несколько сот тысяч долларов. Но главное – это место для Чикина в следующем составе Госдумы. Вообще было грустно смотреть, как этот уважаемый человек пошел и продолжает сейчас идти на целый ряд компромиссов со своей совестью, поддерживает борьбу с мифическими неотроцкистами за думское кресло.

Но думский мандат – уже большая цена.

Это большая цена, хотя и не материальная. Во всяком случае, для Чикина (если, конечно, не считать разные мелкие социальные блага типа поликлиники и т.п.).

Однако котируемая.

Котируемая, но условно. Если бы в КПРФ продавалось почти 100% мест, как у Жириновского, тогда это была бы фиксированная цена.

В КПРФ не 100% мест продается?

Безусловно, нет. В КПРФ продается, как правило, по одному месту в региональном списке. Сейчас, учитывая новый закон о выборах, будет продаваться 10-15 гарантированно проходных и 15-20 «полупроходных» мест. Иногда возникают странные люди, которые недорого покупают и твердо непроходные места.

А сколько в среднем в регионах проходных мест у КПРФ?

В эту Думу от КПРФ прошло 54 человека, если я не ошибаюсь; 12 одномандатников и остальные – по списку. В следующей Думе, я думаю, фракция будет больше, потому что одномандатников не будет, будут только партийные списки, а в мажоритарных округах КПРФ, потерявшая своих главных харизматиков и испытывающая сильное административное давление, все больше проигрывала. Думаю, что будет мест 70 в следующей Думе. Моя оценка, что из этих 70 мест 20 будут коммерческими.

На выборах 2003 г., которые были очень удачными с точки зрения продажи мест, потому что КПРФ была на подъеме и все стояли в очереди, чтобы дать партии денег, было поднято, по моим сведениям, $24 млн. от продажи мест. Это была одна из самых больших цифр такого рода среди всех политических партий. Правда, почти все деньги были выкинуты на ветер, но это другой вопрос. Так вот, тогда тоже порядка 20 человек были «коммерческими».

Был такой дешевый список?

В прошлой Думе региональное место в любой партии стоило $1 млн. Если кто-то платил больше – он переплачивал или страховался.

А в этом году?

В этом году будет доходить до $5 млн.

И у КПРФ?

Думаю, что КПРФ будет продавать с большой скидкой, учитывая свою репутацию с прошлого раза. Кроме того, целому ряду обиженных в 2003 году бизнес-структур предложили провести своих людей не на рыночных условиях.

И продадут они мест где-то на $100 млн.?

По тем людям, которые покупают места, я вижу, что если в прошлый раз это были представители исключительно крупного бизнеса, то сейчас это представители средних предприятий, которые просто не в состоянии пробиться на места в других партиях. Чаще всего за ними числится криминал и требуется неприкосновенность; либо по другой причине надо спрыгнуть. Потому что другие партии сейчас говорят: «Людей с деньгами много. Надо еще заслужить право купить у нас место». А КПРФ всем рада.

Так что думаю, что ваши 100 млн. – явное журналистское преувеличение. Надо не забывать, что КПРФ после кампании 2003 года очень сильно потеряла доверие у бизнеса, т.к. очень большое количество людей, стоявших в списке, не прошли. Расчет был на 20% голосов, а получили 13%, партия провалилась. Предприниматели стояли на вторых местах в региональных списках, кое-где даже на третьих, а прошли только первые. Возникли скандалы, КПРФ пришлось часть денег вернуть. Правда, вернули только тем, кто Зюганову угрожал физической расправой – было несколько горячих парней, которые намекали вождю, что, конечно, политических убийств в России было не так много, но зато насколько поднимется рейтинг КПРФ, если «замочить» лидера!.. Мол, нельзя ли отбить деньги таким образом?

Кроме того, до появления «Справедливой России», на мой взгляд, была вообще серьезная вероятность того, что КПРФ опустится ниже 7% барьера и не пройдет в Государственную Думу. Все к этому шло.

Другие партии тоже не возвращали или это только зюгановская манера?

Я так понимаю, что таких сильных пролетов больше ни у кого не было. Жириновский, напротив, старался не провести лишних, чтобы не подрывать свой бизнес.

Т.е. Зюганов проявил себя…

В бизнесе говорят: кидала. На самом деле – продать места у них духу хватает, а ответить за содеянное или хотя бы просто по-хозяйски распорядиться вырученными средствами, а не по карманам распихать, – нет.

А почему не сделали так, как делает в некоторых случаях, например, «Единая Россия»: с отказом первого номера проходит второй? Ведь это внутрипартийный механизм, который можно запустить без привлечения ЦИК.

Был такой прецедент. Ю.П. Белов, лидер националистического крыла КПРФ, отказался от своего места в пользу питерского фармацевтического магната Афанасьева, который примерно через месяц после избрания перешел во фракцию «Единая Россия». Аналогичный прецедент был в Московской области, но не в этом составе, а в предыдущем. Тогда был отказ в пользу господина Игошина, который так же перешел в «Единую Россию» и сейчас возглавляет кировское отделение этой партии. Так что прецеденты были.

Недавно был еще в Перми уникальный случай, когда первый секретарь обкома КПРФ, соответственно, глава фракции, отказался от своего мандата. А по региональному закону в таком случае следующий мандат переходит не следующему коммунисту, а распределяется между другими фракциями. Поэтому после отказа этот мандат перешел во фракцию «Единая Россия» региональному директору «Реновы», который за это и заплатил. Получается уникальный прецедент продажи мандата из одной фракции в другую. А поскольку после этого по регламенту численность фракции компартии снизилась ниже допустимого предела, это значит, что был продан не просто мандат депутата, это была продана фракция целиком, после этого само существование фракции КПРФ в региональном заксобрании оказалось под вопросом.

Сколько это стоило?

Не очень много по меркам крупного бизнеса. Я думаю, значительно меньше миллиона долларов. Ну, человек немолодой, на пенсию пора.

Но это все, я так понимаю, частная инициатива. А как устроены финансы КПРФ как организации?

На данный момент в КПРФ есть три основных источника доходов. Это членские взносы, госфинансирование и спонсорские деньги на выборах.

С членскими взносами ситуация в последние годы сильно улучшилась, в этом надо отдать должное т. Кашину, отвечающему за эту работу. Эти поступления составляли основу партийного бюджета вплоть до начала госфинансирования (членские взносы составляют 1% от дохода коммуниста). Этим КПРФ сильно отличается от других партий и движений.

Другая особенность КПРФ заключается в том, что она не умеет зарабатывать денег между выборами. Например, ведение системной профсоюзной деятельности это не только отстаивание интересов больших рабочих коллективов, но и постоянный источник доходов (для многих левых организаций это ключевой вид деятельности). Регулирование деятельности крупных предприятий и целых отраслей – тоже важная статья дохода. Международные проекты с левыми лидерами, например с Чавесом – могли бы работать в партийных интересах, тем более что те же венесуэльские товарищи это предлагали.

Единственные, кого я знаю в КПРФ как грамотных лоббистов (в хорошем смысле слова), работающих над отстаиванием интересов российской оборонки – это окружение Ю.Д. Маслюкова. Они же яростно боролись против вступления России в ВТО, делая это не только на митингах, но и используя те властные рычаги, которые дает Госдума. К сожалению, это исключение из правила, и большинство других депутатов фракции либо не умеют ими пользоваться, либо примитивно гребут под себя. Но «под себя» люди умеют отгрызать квартиру, машину, дачу, что-то – под свое предприятие. А интересы отраслей, больших трудовых коллективов или социальных групп отстаивать не умеют.

Впрочем, есть и другие примеры. Так, был еще в КПРФ лоббист группы «Альфа» Леонид Маевский. Долгое время он числился коммунистом, но занимался исключительно телекоммуникациями в интересах этой крупнейшей ФПГ. В итоге в 2003 году, когда руководство КПРФ его грубо кинуло, не предоставив то место, за которое «Альфа» уже заплатила, он со скандалом вышел из партии. В результате спровоцированного нечистоплотным поведением партийного руководства скандала г-н Маевский раскрыл всю подноготную отношений высших лиц партии с Березовским, что известно как повлияло на исход выборов.

Речь идет о визитах к нему в Лондон?

Ну да. Это же была блистательная «спецоперация». С одной стороны, у беглого олигарха попросили денег (и даже немного получили – правда, совсем в частном порядке). С другой стороны, тут же донесли сами на себя в Администрацию, чтобы те испугались и дали еще больше денег, в обмен на обещание не иметь дел с Березовским. Правда, что в Кремле, что в Лондоне тоже оказались не лыком шиты – и дружно слили все контакты в СМИ. В итоге КПРФ оказалась, конечно, с деньгами, но в дерьме по уши. И вдвойне обидно, что эти средства оказались направлены не на борьбу, а на неудавшееся спасение разворованной корпорации «Росагропромстрой», после чего ряд детей руководителей стал еще богаче, а партия – еще беднее.

Вот сейчас и думаю – столько сил было положено на борьбу с Семигиным, с «кротами», пытавшимися на деньги Дерипаски скупить партийную верхушку в своих интересах, а что получили? Еще более плотный контроль из Кремля, причем абсолютно бесплатно.

Здесь есть какое-то противоречие. Если КПРФ находится под контролем каких-то внешних сил – под Кремлем, под бизнесом, под «всемирным заговором», не важно – то откуда подобная борьба? Если нет, то в чем претензии, разве это не часть нормальной политической деятельности?

Понимаете, КПРФ при Кремле – это Киса Воробьянинов при Остапе Бендере. Т.е. немного жалкая, немного смешная, со своими принципами – «никогда Воробьянинов не протягивал руки!», которая может иногда встать в позу – «торг здесь неуместен!», но всегда концессионер остается при этой власти, вроде бы и не нужный, но без которого неудобно, да и просто скучно.

Посмотрите на всю историю КПРФ. Она всегда убаюкивала себя иллюзией наличия собственной воли, но всегда помогала строить «новую российскую государственность». В 1993 году Зюганов помог усмирить защитников Белого Дома, и КПРФ легитимизировала Конституцию и первый парламент. В обмен она заняла место гораздо более крупной на тот момент времени РКРП в качестве компартии №1.

В 1996 году за отказ от отстаивания своей победы КПРФ отдали половину губернаторских постов.

В 1998 году за невывод людей на улицу во время дефолта КПРФ приняла участие в формировании коалиционного правительства Примакова-Маслюкова, просуществовавшего ровно то время, которое было необходимо для ликвидации последствий кризиса и перехода к стремительному экономическому росту.

В 2000 году за поддержку Путина КПРФ дали сформировать коалицию с «Единством» в Госдуме, на два года превратив ее в правящую партию, что никак не повлияло на логику ее действий…

Так что КПРФ как партийный институт с середины 90-х гг. не заинтересована в том, чтобы брать власть?

Да, конечно. Она просто не может – взять власть означает радикально изменить собственный аппарат, а это смертельно для целого ряда влиятельных функционеров.

И, собственно, в 1996 году не Ельцин победил, а Геннадий Андреевич очень не хотел, очень боялся?

Здесь сочетание нескольких факторов. Во-первых, вне всякого сомнения, Геннадий Андреевич боялся. Он вообще не боец по своему характеру. Но перегибать палку и говорить, что ему в 1996 г. заплатили за то, чтобы он отказался от победы на выборах – я в это тоже не верю. Я думаю, что было сочетание кнута и пряника. Кнутом было соображение: «Если будешь настаивать, мы тебя сейчас интернируем, введем чрезвычайное положение, и все равно все будет по-нашему». А пряником было предложение проявить «государственное мышление», быть человеком, которому нужны не великие потрясения, а великая Россия – тезис Столыпина, столь близкий по характеру Зюганову. Кроме того, были обещаны губернаторские кресла.

Но вернемся к Воробьянинову. Двойственность позиции партийного руководства лучше всего проявилась в начале правления Путина. Напомню, что с первых же дней КПРФ поддерживала сначала нового премьера, а потом и президента. В Госдуме III созыва партия разделила все посты с «Единством». На одной из встреч в Кремле Путин даже предложил Зюганову сформировать двухпартийную систему; условием было переименование КПРФ в РСДРП. Геннадий Андреевич усмотрел за этим – нет, не идеологический наезд – угрозу банальной подставы, когда он условие выполнит, а другая сторона его кинет. Так что сделка не состоялась, и через какое-то время Путин КПРФ «слил».

Кстати, почему?

Потому что лояльность губернаторского корпуса, чьи интересы представляло «Отечество» в эпоху строительства вертикали власти, была важнее. «Отечеству» надо было дать посты в Думе. А каким еще образом это можно было сделать? Только выкинув коммунистов – чисто аппаратная история. Кроме того, к 2002 году уже заканчивалась конструкция времен Ельцина, когда Кремлю надо было с кем-то договариваться о чем-то. С КПРФ всегда можно было договориться – но только зачем, когда остальным достаточно было приказать?

Зюганов сначала сильно испугался, особенно когда Селезнев заговорил про РСДРП – он-то был в курсе предложения президента и хотел занять эту нишу. Только вот силенок не хватило, так что вплоть до Миронова ниша оставалась свободной. Но Зюганов поневоле начал реальное противостояние с властью.

Так возникло время реальной оппозиционности КПРФ. Собственно, мой приход в партию был связан именно с этой ситуацией. А тут, интересное дело, рейтинг-то у КПРФ  начал расти! У вождей тут же пробудился интерес к оппозиционной борьбе. Я хочу напомнить, в феврале 2003 г. был один ВЦИОМовский опрос, который давал КПРФ на выборах 30%, а «Единой России» - 14%. И Геннадий Андреевич потирал руки: 30% за год до выборов означают, что к выборам будет 40%, а с учетом перераспределения мест – вот вам и большинство в Думе. Да и случившаяся в то же время борьба с захватом партии со стороны Администрации (точнее, Дерипаски) в лице Семигина только доказывала – нас боятся и уважают.

Мы тогда готовили различные предложения к выборам, предполагалось некое обновление образа партии, которое журналисты окрестили «upgrade КПРФ». Но где-то к марту 2003, после Пленума, на котором впервые дали бой раскольникам (и победили, к своему вящему удивлению), головокружение у вождей от успехов оказалось таким, что они решили, что им это все не нужно: «Зачем тратить деньги, когда у нас и так все хорошо». И на этом реализация всех прогрессивных идей была свернута, и ограничена партийным интранетом вокруг КПРФ.ру, да еще масштабным рок-концертом 1 мая 2003 года на Лубянской площади.

А когда произошло закономерное поражение в декабре 2003, маятник качнулся в противоположную сторону. Геннадий Андреевич тут же побежал в Кремль «сдаваться» и даже не выдвинулся на президентских выборах, не поддержал идею единого кандидата на президентских выборах, чтобы, не дай бог, не поссориться с властями.

Всю первую половину 2004 г. шли вязкие переговоры. Апофеозом был Х съезд, на котором Геннадию Андреевичу окончательно показали, что его могут просто заменить на позиции лидера компартии. С этого момента Геннадий Андреевич окончательно перестал проявлять какую-либо оппозиционность, выторговав себе в качестве резервного варианта должность посла (первоначально звучала Куба, но в последнее время как-то все больше говорят о Венесуэле).

Если КПРФ на сегодняшний день так ловко и конкретно контролируется Администрацией президента, зачем идет постоянная конкуренция?

Я не вижу сейчас никакой конкуренции с коммунистами.

Т.е. никто у них ничего не хочет отбирать, пусть у них будут свои 14%?

Я думаю, что КПРФ даже больше дадут. Это очень удобно. Она ведь – «оппозиция его величества», которая…

Легко покупается?

Ее не надо покупать. Зачем ее покупать? В этом вся прелесть.

Что такое КПРФ? Граждане хотят оппозиции – вот она. Компартия организует отличные многотысячные митинги по всей стране, которые никакой «Единой России» и не снились. Реально выходят люди и т.д. При этом абсолютно безопасно – ведь ничего конкретного они не сделают.

Вот, минимум дважды в год 10000 человек проходят мимо Госдумы. Если бы во главе стоял не Геннадий Андреевич, а кто-нибудь другой, и он бы скомандовал этой многотысячной толпе при прохождении по Манежной площади: «Пошли на Кремль» – они бы очень легко смяли милиционеров. Там стоят не такие большие силы ОМОНа, а эти старушки-пенсионерки – страшная сила. Но ведь не скомандует никогда, потому что это не нужно.

Зюганов инстинктивно боится любых революционных потрясений и вообще любых потрясений, для него государство – это высшая ценность. Он хороший человек из Орловской глубинки, он реально любит Россию, березки, русских, уважает национальную культуру, поет народные песни – неплохой мужик. Просто к коммунизму, к классовой борьбе он не имеет никакого отношения.

Как видит Зюганов будущее партии? Хорошо, в 2007 г. они проходят, сколько-то там набирают, Зюганов участвует в выборах президента в 2008 г. А дальше – борьба с антинародным режимом в течение еще лет 100-200?

Мне кажется, что Геннадий Андреевич перешел некую черту, он хочет сидеть на этой позиции, пока физически остаются силы.

Т.е. все та же схема, когда из кресла генерального секретаря только в могилу?

Да, к Мавзолею. Но при этом, я думаю, он будет очень сильно страховаться, он попробует взять максимум денег на думских выборах и затем на президентских.

Не надо забывать, что Геннадий Андреевич – самый удобный спарринг-партнер для потенциального преемника. Именно поэтому им сейчас развернута такая компания в регионах, чтобы его выдвигали в президенты. Ведь все-таки непонятно, чем закончатся парламентские выборы. Может быть, КПРФ не очень хорошо выступит, может быть, «Справедливая Россия» сильно смешает все расклады – во всяком случае, Зюганов боится этого. Ему нужно уже до этого иметь уже пакет решений региональных конференций, что он точно идет на президентские выборы. Это нужно действующей власти, у него есть договоренность, кроме того, за это, вне всякого сомнения, будут платить. Будут платить как ему лично, так и будут давать деньги на избирательную кампанию. Именно 2008 г. обеспечит Зюганову безбедное существование; так же как в 2004 году Кремль платил за то, чтобы КПРФ не снимала Харитонова с гонки и не поддерживала Глазьева.

По большому счету, все, что будет происходить после этой кампании, на мой взгляд, для Зюганова на данный момент вопрос вторичный. Над ним ничего капать не будет, руководителем фракции он может оставаться навечно, машина с мигалкой, теплый кабинет, служебная дача (правда, она, по-моему, уже приватизирована, не уверен точно). В общем, все хорошо.

Из изложенного понятно, что КПРФ – это тупик левого движения в России. А каким образом она может более-менее заметно измениться?

Я считаю, что КПРФ может измениться только одним образом – проиграть на выборах. Если это произойдет, то образуется союз недовольной региональной партноменклатуры и нормальных левых, и это может поменять все руководство и начать взрывоопасные процессы изменений в партии, как это происходило, например, в итальянской компартии, когда образовалась Rifondazione Comunista, или как это происходило в Германии, когда образовался ПДС (сейчас – Левая партия Германии).

Проигрыш компартии мог бы сорвать ее статус как бизнес-проекта и вернуть ее в состояние политической партии? До тех пор претензия КПРФ на то, чтобы быть идеологической партией, в отличие от «Единой России» или «Справедливой России», не оправдывается?

Абсолютно точно. Как это ни печально, КПРФ, скорее, стала сейчас тормозом для развития левого движения в России. Она занимает важную нишу, которую не обойти, нишу как организационную, так и имиджевую. Потому что когда рядовой избиратель говорит «коммунист», он подразумевает члена КПРФ, хотя в России существует много других компартий. Но слово «коммунист» стало синонимом «члена КПРФ» со всеми плюсами и минусами, и это, конечно, очень плохо.

Участвовало ли КПРФ в фактическом уничтожении остальных компартий?

Конечно. КПРФ приложила все усилия. Я наблюдал, каким образом КПРФ работает, например, на уничтожение РКРП, чтобы не допустить ее регистрации. Хотя я считаю, что ничего принципиально опасного в этом для КПРФ не было бы, потому что очевидно, что РКРП бы в Думу не проходила, и все равно она была бы вынуждена работать в союзе с КПРФ. Но тем не менее, партаппарат приложил все усилия: секретарям обкомов высылались инструкции не помогать, не давать возможности собирать членскую базу и т.д.  Есть и другие примеры: мы все знаем историю с Виктором Анпиловым, с другими левыми лидерами. И вообще Геннадий Андреевич очень старательно вытаптывает полянку вокруг себя.

Делается это довольно изощренным способом. У руководства КПРФ есть такая тактика, которая применяется как на уровне региональных парторганизаций, так и на уровне коммунистического движения в целом – работа через подставные структуры. Условно говоря, существует политическое пространство вокруг Зюганова, и он говорит всем своим соратникам: «Делайте свои общественные организации». Существует множество сателлитов КПРФ: женские организации, союзы офицеров, международные движения, аграрный союз – штук 25-30. Они порождены КПРФ в чистом виде, в них никто, кроме членов КПРФ, не участвует. После этого Геннадий Андреевич говорит: «А вот теперь давайте организуем широкую левую коалицию» – и они все приходят и образуют широкую левую коалицию. После этого приходит какая-нибудь настоящая независимая левая организация, а ей говорят: «Вот, пожалуйста, у нас тридцать организаций есть, вы будете тридцать первой». И я не говорю о том, чтобы был равный голос – у КПРФ все равно будет весомее голос, потому что организация больше, но нужна хоть какая-то иллюзия равноправного диалога. «А, не хотите, ну и ладно. Будет у нас не тридцать один, а тридцать участников». Вот и все объединение.

То же самое с региональными организациями. Когда какая-то организация начинает чересчур сильно «леветь», приезжает организационный десант, который начинает ездить по глухим деревням, куда не доберешься, и образовывать там первички (любые три коммуниста образуют первичку). Потом насобирают сто первичек, каждая первичка делегирует своего кандидата на партийную конференцию. В итоге люди, которые реально работают в этой организации, видят сто непонятно откуда взявшихся человек, которые и переизбирают старый актив абсолютно законным, демократическим способом, после чего исчезают навсегда. И разводишь руки: «А кто были эти люди? А кто их знает? Откуда они тут взялись?»

Насколько руководство КПРФ рефлексирует свою реальную роль в убийстве левого движения в России?

Я не думаю, что Зюганов в блокнотике подсчитывает, скольких он зарезал, скольких перерезал. На мой взгляд, это часть нормальной политической борьбы. Просто занятая позиция «мы должны быть одни», на мой взгляд, неверная. Хотя отстаивается она достаточно эффективно.

Надо отдавать себе отчет, что ментальность у высшего партийного руководства вполне советская, со всеми плюсами и минусами. Они сами манипуляторы первоклассные, но многих разводок со стороны бывших комсомольцев, окопавшихся ныне во власти и в бизнесе, они не понимают. Иногда ими можно очень легко манипулировать втемную, иногда их можно купить за деньги, за которые бы тот же Жириновский на стул не сел бы. Региональному секретарю Семигин клал зарплату 200 долларов – этим он покупал голоса целой региональной парторганизации. Он тратил 40 тыс. долларов в месяц на всю КПРФ – на всех вместе. Администрация президента в это миллионы вкладывает, считая, что компартия – огромная организация, там сотни тысяч членов, а достаточными были инвестиции в несколько десятков тысяч долларов. Это и сохраняло партийное руководство до поры до времени – огромные разворовывавшиеся бюджеты развращали исполнителей, и до дела не доходило.

Конечно, руководство партии уверено, что продается задорого. Но это «задорого» выглядит смешно по масштабам других политиков. Ну, сколько Зюганов получил за то, что заклеймил лидера украинских коммунистов Симоненко во время «оранжевой революции» на Украине? То, что он это делал по указанию Администрации Президента – это все знают. Сколько получил? Не думаю, что много. Думаю, что взял, в основном, борзыми щенками. А сколько потребовалось, например, усилий в ситуации противостояния Путина с Ворониным, чтобы удержать КПРФ от того, чтобы окончательно разругаться с Компартией Молдавии во имя интересов Кремля в Приднестровье? Тогда был горячий спор на Президиуме, с трудом остановились от шага, который мог бы привести к очередному расколу в партии.

Таких примеров очень много. Столько упущенных возможностей – сосчитать невозможно. Но главный ущерб партии, я убежден, наносят шаги, совершаемые не во имя денег. Главный ущерб наносит неопределенность идеологической позиции партии, размывание марксистской основы мировоззрения ее членов. Об этом поговорим дальше.

Часть 2-1

В первой части интервью Вы сказали, что большинство в КПРФ выглядит как последователи некой религии. В чем на сегодняшний момент заключается для них «символ веры»? Ведь под маркой КПРФ происходят очень разные вещи. Например, есть такое ощущение, что в качестве Бога-сына Ленина заменили Сталиным.

Нельзя так сказать, что «Ленина заменили Сталиным», вообще вся эта тема про «сталинизацию» компартии сильно пахнет черным пиаром образца 1996 года, или же наездами левых радикалов. Я скорее, стою в этом вопросе на позиции Бориса Кагарлицкого, который как-то сказал, что «если бы КПРФ стала сталинистской партией, это был бы для нее большой шаг вперед», т.к. это заставило бы ее открыто обозначить свою идеологическую платформу.

На эту тему некоторое время назад в среде левой молодежи была большая дискуссия относительно сталинизма, троцкизма и т.д. На мой взгляд, самая разумная мысль, которая прозвучала в ходе этой дискуссии: нет больше ни сталинистов, ни троцкистов, потому что с точки зрения текущей политической ситуации их позиции должны совпасть. Ключевые отличия лежат в области стратегии и тактики создания социалистического государства, но не совершения социалистической революции. Зато есть оппортунисты и революционеры. Причем люди, которые являются наиболее последовательными адептами Сталина, любят ходить с его портретами и т.д. – как правило, придерживаются именно оппортунистических взглядов.

Иосиф Виссарионович, несмотря на все негативное, что тогда происходило, оставался убежденным марксистом. С его взглядами сегодня можно спорить, но они опирались на мощную теоретическую базу профессионального революционера, и целью было построение всемирного коммунистического общества. А его сегодняшние почитатели – язык не поворачивается назвать их последователями – превратили Сталина из лидера коммунистической партии в «основателя Советского государства», главного государственника, и его основные адепты – это, скорее, последователи графа Уварова. Для них Сталин – это человек, который построил сильную власть, возродил государство, добился союза с религией. За деревьями они не видят леса – тем более, что мало кто из них читал работы своего кумира.

Православие, самодержавие, народность – это вполне то, что сейчас в идеологической моде.

Да, эта триада активно поддерживается властью. Путинская идеология следует как раз этому. Реабилитация Сталина, по версии Путина, идет на противопоставлении Сталина и Троцкого: Сталин – якобы государственник, а Троцкий – разрушитель этой государственности. Видели сериал «Девять жизней Нестора Махно»? Там Троцкий входит в сговор с белыми, чтобы поставить под контроль революционное движение Украины. Полный бред.

А Сталин, по версии подобных «историков», был чуть ли не националистом, верующим человеком – совершенно не свойственные ему качества. Просто, в отличие от Троцкого, он был прагматиком и реалистом, и понимал, когда надо наступать, а когда и переждать, что и предопределило его победу во внутрипартийной борьбе. Хорошо известно, что пока эта борьба продолжалась, позиция Сталина была весьма умеренной; после победы же он стал реализовывать гораздо более радикальную левую программу, чем это предлагали троцкисты. Кстати, свой догматизм многие современные левые унаследовали напрямую от Льва Давидовича, более того – полагают это своей доблестью, и это одно из самых больших препятствий на пути создания дееспособной и эффективной левой партии.

Так кто остается в пантеоне авторитетов для КПРФ? Маркс, Энгельс? Ленин? Сталин остается?

В целом, остаются все. Хотя, похоже, меньше всего претензий к последнему.

Тут у определенной части партии, из числа борцов за «русский социализм», возник даже тезис, что «был такой абсолютно враждебный нам западный марксизм, теория, направленная на разрушение России, которую германский генштаб специально забросил в Россию для того, чтобы смутить народ. Но мудрый Ленин, а особенно Сталин превратили чуждый нам марксизм в истинно советский марксизм-ленинизм, который стал стержнем развития русского государства, позволил сохранить страну и всех победить».

Есть даже высказывания в духе: «где вы видели в названии Коммунистическая Партия Советского Союза слово “марксизм”? Мы коммунистическая, а не марксистская партия. Мы советские коммунисты, а не какие-то залетные марксисты. Марксисты довели Советский Союз до краха, применяя свои экономические теории». Такие мракобесы – главная опора партаппаратчиков в силу их легкой манипулируемости.

Среди подобных сумасшедших много буйных. Их всегда видно на митингах – глаза горят, в руках какой-нибудь очередной жидоборческий плакатик, жадно внимают словам вождей. В последнее время, когда старшие товарищи не видят, комсомольцы их потихоньку гоняют, но жидоеды часто жалуются на «произвол» руководству, и их оставляют в покое.

В этом смысле была очень показательная история в одной из окружных организаций КПРФ в Москве. Был там такой комсомолец, которого теперь вся страна знает. Сам армянин, при этом ярый националист и антисемит, через слово клянется в любви к Сталину. Его СКМ исключил из своих рядов «за взгляды, не совместимые с коммунистическими». Так партийное руководство поставило его секретарем по… идеологии одной из организаций КПРФ. На удивленный вопрос секретаря горкома СКМ ответ был блестящ: «А что такого, активный же парень. И листовки хорошо клеит»…

Все эти противоречия у старших товарищей разрешаются очень просто: к черту идеологию, главное, чтобы человек был активным, послушным и не любил власть. А с его взглядами потом разберемся.

А КПРФ воспринимает себя наследником КПСС?

Да, конечно.

Но какой именно КПСС? КПСС, РСДРП или ВКП(б) 1930-50-х гг.?

В наибольшей степени актив, пожалуй, тяготеет к ВКП(б) 1930-х гг. и к КПСС брежневских времен. Более радикальные и более левые к ВКП(б), менее – к КПСС. Ну а молодежь, конечно, скорее идентифицирует себя с РКП(б).

Решения ХХ-ХХII съездов при этом признаются?

Признаются, хотя и очень аккуратно. Думаю, об этом не все партийцы знают, но об этом есть официальное решение одного из съездов КПРФ. Но, мне кажется, это решение в свое время носило скорее характер предвыборного, к выборам 1996 года.

Современная КПРФ, хотя в целом брежневская, по характеру и ментальности своих членов, но очень хочет быть «сталинской». Она просто не понимает, что такое «сталинская» партия, у нее нет таких руководителей.

А есть разница? Брежневские охранители тоже были в каком-то смысле сталинистами.

У Сталина под всем этим была очень мощная марксистская подложка, особенно у Сталина образца 30-х гг. Все-таки Советский Союз работал на мировую революцию вплоть до Великой Отечественной и последующего изобретения атомной бомбы. Конечно, это была другая борьба, нежели это представляли себе троцкисты, отрицающие возможность построения социализма в отдельно взятой стране, но цель ее была несомненной и общей для всех левых. А в брежневском Советском Союзе тезис о мировой революции был подменен понятиями национальных интересов, раздела сфер влияния, соцлагеря и т.д., созданием глобальной системы сдержек и противовесов – это абсолютно не сталинский подход к мировой политике. Так вот, нынешнее руководство КПРФ не понимает разницу между всем этим.

Вспомните, как гордо Зюганов говорил в 1998 году, что поддержанное КПРФ правительство Примакова-Маслюкова удержало страну на краю пропасти. Могли ли Ленин или Сталин предложить в 1917-м удержать страну на краю пропасти? Буржуазия и самодержавие, конечно, были бы им очень признательны за эту бесценную услугу. Однако они и в 1998-м, несомненно, еще бы и подтолкнули режим в ту самую пропасть. На таких примерах хорошо видно, что произошло наследование названия, но не сути партии.

А насколько партия ощущает себя наследницей РКП(б) времен НЭПа?

Совсем не ощущает. Были люди в партии, которое любили часто вспоминать про НЭП. Но практически все сторонники этого крыла были вычищены во время раскола Х съезда в 2004 г., потому что они, будучи, очень условно, правыми коммунистами – «бухаринцами», группировались вокруг Семигина и красных губернаторов, «экономических прагматиков», которые в итоге и ушли. На мой взгляд, партия от этого потеряла, потому что уж если КПРФ претендует на роль широкой коалиции, ей не мешает балансировать между несколькими крыльями.

Руководство КПРФ понимает что-нибудь в экономике: как она работает, как может работать? Есть ли какой-нибудь реальный экономический проект, а не недавние заявления Геннадия Андреевича насчет необходимости укрепления государственного сектора в ведущих добывающих областях? То есть, существует ли какой-нибудь проект, отличающийся от уже реализуемого властью?

В принципе, в партии разбирающиеся и понимающие в экономике люди есть. Но в действующем политическом руководстве, которое принимает решения, таких людей уже практически нет. Очень неплохая команда подбиралась в 2003 году – Глазьев, потом пришел Делягин, еще был ряд академиков и экспертов. Самые грамотные из оставшихся в партии людей в этой области – это, безусловно, Ю.Д. Маслюков и его окружение. Они сформулировали очень внятную экономическую программу КПРФ, которая использовалась на прошлых выборах. В ней были некоторые заимствования из программы Глазьева, но в целом это была оригинальная программа, разработанная этой группой. Существуют альтернативные «центры экономической мысли» типа группы вокруг зампреда ЦК КПРФ Владимира Кашина, но их продукция не выдерживает никакой критики.

Особенно жаль потери Делягина. Его привлекли летом 2003 года после того, как стало окончательно ясно, что Глазьев уйдет. Он тогда работал экономическим советником Касьянова, и под обещания руководства партии поставить его в избирательный список ушел из правительства. В день Пленума, утверждавшего списки, «Советская Россия» вышла с передовицей Делягина, однако к шоку всех участвовавших в переговорах, за ночь его фамилия исчезла отовсюду.

А к нынешним выборам что-нибудь будет с точки зрения программ?

Вообще, делать программы к выборам, на самом деле – дело неблагодарное, потому что развернутый текст всегда легче критиковать. Если программы нет, и ты ограничился лозунгами, то критиковать гораздо сложнее.

Внутри партии многие разумные люди говорят: «Когда же у нас будет программа?» Но, по моему опыту предвыборного пиара, реальная программа на любых выборах всегда вредна, кто бы ни избирался. В этом специфика буржуазной процедуры выборов, которая покупает людей другим – пиар-технологиями, а не содержанием.

Убедить людей содержанием – это очень тяжелая работа.

Очень тяжелая. Возьмем пример 1917 г. и В.И. Ленина. У большевиков была серьезная, внятная, последовательная экономическая программа, реализация которой было начата в рамках политики военного коммунизма…

Ленин подчеркивал вынужденность, непрограммность мер военного коммунизма.

Непрограммность этих мер он подчеркивал потом, собственно, сам термин был введен «задним числом». Однако военный коммунизм вполне соответствовал программе-максимум большевиков. Это была попытка перескочить к коммунизму одним прыжком, спровоцированная гражданской войной и интервенцией. Вынужденным здесь было, скорее, слово «военный». Просто других способов обеспечить этот прыжок не было. Но вспомнил я этот феномен потому, что окончательный перелом ситуации в Октябре, на съезде Советов, был обеспечен не реальной экономической программой партии, а знаменитыми лозунгами, перехваченными у эсеров, лозунгами, которые по своей сути были мелкобуржуазными, а не коммунистическими.

«Земля крестьянам!», если говорить с точки зрения марксистской теории – это не что иное, как призыв развивать на селе класс мелких буржуа. И сам Ленин многократно подчеркивал, что крестьянство мелкобуржуазно по своей природе. Поэтому взятие этих лозунгов, строго говоря, было отступлением от партийной программы. Но в этом и заключался гений лидера большевиков, что он был готов пересматривать идеологические догмы в соответствии с требованиями текущего момента, приходить к компромиссу, а потом уже возвращаться к своей позиции, когда ситуация могла это позволить.

Вообще, это такое вечное противоречие – либо максимально проработанная, идеологически выверенная позиция для организации профессиональных революционеров, либо общие построения и лозунги для массовой партии. Фокус в том, что лозунги должны все равно опираться на связную программу и последовательную и непротиворечивую политическую практику, а не существовать сами по себе, как это мы видим у «Единой России» и многих других подобных «партий».

Но Зюганов пытается перехватить в качестве лозунга уже работающую политику действующей власти. Попытка потребовать огосударствления добывающих отраслей, создания холдингов по основным, стратегическим направлениям – это уже реализуемый лозунг. Разве на этом можно победить?

Все наоборот. Это не мы перехватываем у власти, а власть берет то, о чем КПРФ бубнила все годы реформ. Только она оказалась не в состоянии это реализовать, а власть это реализовала. Это как раз доказывает некоммунистичность этих лозунгов, их буржуазную природу. Лозунг построения сильного национального государства – это империалистический лозунг. В современных условиях концентрация собственности в руках государства приводит не к работе национализированных предприятий в интересах народа, а к образованию сверхмонополий и тотальной коррупции. Национализацию надо проводить не до, а после социалистической революции – если, конечно, не ставить задачу спровоцировать острый экономический кризис для прихода к власти. Последний вариант мне кажется не таким уж абсурдным, но вряд ли это истинная причина выдвижения КПРФ своих лозунгов.

Но какой смысл повторять эти лозунги сейчас, когда они уже воплощены в реальность?

Они были актуальны и привлекательны 10 лет назад, в разгар приватизации. Сейчас же наиболее значимыми являются лозунги защиты наемных работников, а также демонополизации стратегических отраслей, дабы ограничить рост крупной буржуазии, стеснить их свободу их финансового маневра, ограничить подвижность капитала, который, в том числе, используется в политической борьбе против левых. Однако тех, кто тогда писал программу в партии, в большинстве своем в наших рядах уже нет, и очень мало осталось тех, которые были бы в состоянии выдвинуть радикальную марксистскую программу. Кроме того, сама партия не является ни партией рабочего класса, ни партией пролетариата в более широком смысле. Она сама сейчас не понимает, какая у нее социальная база. Максимум, как эта база может быть описана – словом «обиженные», т.е. наиболее неадаптированные слои населения.

Однако в последнее время в структуре избирателей КПРФ наметились существенные перемены. Наблюдается явный приток людей ущемленных, но активных и социально значимых. Это городская интеллигенция, работники бюджетной сферы: врачи, учителя – они обеспечивают сейчас КПРФ лидерство в городе.

В крупных городах КПРФ в последнее время очень часто по-честному выигрывает у «Единой России». Это делается за счет именно этих слоев населения. Но они голосуют не потому, что компартия привлекательна для них; скорее, потому, что она перестала их страшить, и в то же время необходимо выразить свой протест против неолиберальной политики правительства. Но КПРФ нечего им предложить, никакой содержательной программы, направленной на продвижение их конкретных интересов – она может предлагать только абстрактную «защиту трудящихся», т.е. пассивное сопротивление в Думе каким-нибудь очередным «антинародным» шагам. Это приводит к тому, что любая альтернатива (как «Родина» в 2003 году, или «Партия пенсионеров» в 2005, или «Справедливая Россия» сегодня) мгновенно, как губка, впитывает этот электоральный потенциал.

Где была КПРФ, когда восстал рабочий класс на «АвтоВАЗе»?

Нигде. КПРФ там вообще не было. А недавно тут зампред ЦК т. Кашин на заседании Протестного штаба КПРФ и вовсе поддержал руководство АвтоВАЗа. Думаете, почему? А потому, что возникли подозрения, что лидер независимого профсоюза АвтоВАЗа Петр Золотарев может на выборах поддержать «Справедливую Россию». А когда стоит выбор между участием в рабочем движении и участием в выборах, КПРФ всегда предпочитает выборы. Конечно, теперь-то Петру, который, между прочим, на прошлых выборах мэра уступил лишь 6% голосов (а по-моему, так просто победил, но победа была украдена), просто ничего не остается, как поддержать «Справедливую Россию»!

Всегда есть вероятность падения цен на нефть и других неприятных вещей, которые могут сопровождаться разной социальной активностью. Что в этой ситуации будет делать КПРФ, окончательно превратившаяся в сугубо риторическую оппозицию? Не замечать, как и с «АвтоВАЗом»?

Да, я думаю, что будет, как и с «АвтоВАЗом». Тем более, что есть пример монетизации льгот в 2005-м. За редкими исключениями, тогда в первых рядах протестующих были комсомольцы, а старшие товарищи уговаривали стихийно возникавшие митинги разойтись. Я знаю регионы, где комсомолу приходилось защищать свое руководство от расправы толпы. Конечно, потом партия пыталась записать все эти волнения себе в актив, но народ-то не обманешь. Например, в Ярославле кампанию протеста с 9 января, с самого первого дня, возглавил второй секретарь обкома КПРФ Воробьев, а его первый секретарь не только был, скажем так, незаметен, но и потом устроил целый ряд внутрипартийных неприятностей своему коллеге.

Впрочем, подобная позиция имеет вполне рациональное обоснование. Оно заключается в том, что революционная ситуация не созрела, недовольство есть, но оно не выплескивается в такие выступления, которые могут изменить систему. А в этой ситуации любая попытка массовой радикальной акции является преждевременной, провокативной, гапоновщиной, напрасно подставляет людей, поэтому надо заниматься системной работой в парламенте и т.д. Но как только она созреет – в партии же сидят такие мощные аналитики, социологи, целый ЦИПКР работает, они скажут: «Ребята, вот она – революционная ситуация!» – тут мы как вдарим, и власть сразу сменится.

Другое дело, что, как показывает пример с монетизацией льгот и др., партия не в состоянии отличить реальное выступление от спровоцированного. Во-первых, потому что очень много раз на этом накалывалась, во-вторых, все эти «аналитики», да и большинство руководителей оторваны от низового движения, не чувствуют реальный пульс масс. Поэтому они не в состоянии отличить пиар от реального протеста.

Ведь если взять тот же «АвтоВАЗ», там все действительно шло снизу. Причем левые организации всей страны помогали, чем могли – больше всего, конечно, самая активная в рабочем движении структура, троцкистская Революционная Рабочая Партия. А руководство КПРФ воспринимает это исключительно как борьбу за пост мэра Тольятти, от всего дистанцируется и называет провокацией.

Вообще, в последнее время в КПРФ есть тенденция называть провокацией все, что не она организовала. А что организовывают ее собственные активисты, но что противоречит конъюнктурным интересам и кулуарным интригам, называется «псевдореволюционными выходками» и объясняется жаждой самопиара авторов. Так, в Псковском обкоме уже упоминавшегося Армена Бениаминова обвинили в том, что «он залез на крышу Думы, потому что хотел прославиться и попасть в депутаты». И в суде его почему-то отстаивали «раскольник» Куваев, да молодые активисты СКМ, АКМ и Левого Фронта, а тот же Зюганов ни разу не пришел, хотя мог выступить свидетелем. А чтобы Бениаминова парторганизация никуда случайно не выдвинула, в Псков специально посылали главного юриста КПРФ, секретаря ЦК Соловьева, который авторитетно объяснил: если Армен будет баллотироваться куда-то от партии, то всю партию могут обвинить в экстремизме и снять с выборов; тем самым партийная карьера этого выдающегося коммуниста, фактически, похоронена.

Партия себя тем самым обрекает на замкнутый круг: хорошие, убежденные люди будут приходить в партию, очень активно работать, потом разочаровываться и уходить, публично проклиная КПРФ за напрасно потраченное время и силы, и не желая, чтобы плоды их усилий пожинали проходимцы и оппортунисты. А другие, более ловкие карьеристы, будут вновь и вновь использовать партию для того, чтобы попасть в какие-нибудь парламенты, региональные, федеральные, используя риторику, угодную руководству. Но попав во власть, будут партию тут же, естественно, кидать, и опять-таки публично обвинять во всех смертных. И будет стоять КПРФ вечно оплеванная и слева, и справа, а руководство будет использовать эти постоянные разрывы с партией, чтобы показать рядовым сторонникам, которые далеки от всех этих внутренних интриг: вот видите, как нас прессуют! И в очередной раз поднять свой личный рейтинг…

А что это за история с постоянным конфликтом между двумя заместителями Зюганова?

Конфликт есть. Он, безусловно, создан самим Геннадием Андреевичем, потому что какое-то время он реально собирался уходить в отставку. После Х Съезда было ощущение, что все сыпется, партия разваливается, 7% на следующих выборах не возьмем, и Геннадий Андреевич собирался потихоньку уходить, отдав кому-то бразды правления. Я считаю, что такая вероятность реально была. Но для того, чтобы не превращаться в «хромую утку», им была создана ситуация противостояния заместителей.

В итоге возникал следующий расклад сил. Кашин – прагматик, безыдейный, «крепкий хозяйственник». Ему были поручены такие важные вещи, как, например, сбор членских взносов в партии. Я должен сказать, что он очень успешно это сделал, ситуацию переломил, до него они очень плохо собирались, а Владимир Иванович смог сжать всех своей крестьянской хваткой.

Это должны быть приличные деньги.

По зернышку, но это для партии очень заметные деньги.

Мельникову же дали курировать все, связанное с информационными вещами, с выборами. Но штаб протестных действий – улицу – подчинили Кашину. В итоге возникла шаткая ситуация.

Понятно, почему улицу подчинили Кашину – потому что Кашин гораздо более управляем, Мельников – все-таки идейный человек, многие считают его недостаточно решительным, но, безусловно, идейным коммунистом. А у Кашина никакой марксистской основы нет, зато есть лояльность руководству. Поэтому протестный штаб у него, и создана такая ситуация, что два зама постоянно из-за этого друг с другом бодаются, потому что волей-неволей по распределению своих полномочий заходят на поляну друг к другу.

На самом деле, есть еще два центра силы – во-первых, орготдел во главе с любимым коммунистом Володина Валерием Рашкиным. Рашкин сейчас поддерживает Кашина, но на самом деле, играет за себя, потому что думает, что тоже может стать преемником Геннадия Андреевича. Во-вторых, есть окружение вождя – руководитель аппарата фракции Поздняков, руководители ЦИПКР (социологического и аналитического центра партии) Обухов и Васильцов, ряд других товарищей. Специфика их положения в том, что они все никто с точки зрения партийной иерархии, и обязаны своим положением исключительно вождю. Уйдет Зюганов – и они исчезнут на следующий день, поэтому они особенно жестко участвуют во всех внутрипартийных интригах, пытаясь поссорить всех друг с другом по кругу, и обеспечить несменяемость первого лица.

Все это создает внутренний хаос в аппарате, который обеспечивает Геннадию Андреевичу уверенное, устойчивое, постоянное, никем не оспариваемое лидерство.

Если представить ситуацию – Мельников во главе КПРФ, что-то изменится?

Я думаю, что да, с Мельниковым может измениться достаточно много. Я уже говорил, что Иван Иванович – человек очень осторожный, бойцом его не назовешь, но идейный. Он будет идти путем бесконечных компромиссов, но учитывая, что на него окажут сильное влияние левые, постепенно партия оздоровится.

А он какой идейный? Он действительно коммунист?

Да, он коммунист, вне всякого сомнения.

Еще и интернационалист?

Абсолютно последовательный интернационалист, хотя и не считает сам это принципиальным, к сожалению.

Забавно, как разные кремлевские ресурсы разыгрывают карту противостояния Кашина и Мельникова: они все время говорят «коммунистический ортодокс Кашин» и «безыдейный националист Мельников». Это нужно для того, чтобы поссорить левых компартии с Иваном Ивановичем. Потому что у Кашина как раз нет никакой идеологии, ему все равно, что делается, а Мельников идейный. Собственно, это наводит на размышления о том, кто для Кремля предпочтительнее в качестве преемника Зюганова; думаю, консультации на эту тему уже идут.

А кто главный лоббист национализма в партии?

Главный лоббист национализма, безусловно, Геннадий Андреевич, да та самая четвертая группа влияния, Обухов и Васильцов, плюс примкнувший к ним, потерявшийся во всех этих интригах председатель ЦКРК Никитин – вся эта православная братия и ведет эту тему.

Но вернемся к Мельникову. Несмотря на то, что он идейный, у него есть представление, что цель оправдывает средства. И, будучи истинно советским человеком, он считает, что бог с тем, что нацболы – националисты, если они готовы драться с ОМОНом и действовать под красными флагами, значит, все-таки они наши.

Тем не менее, и эта толерантность имеет границы. В частности, Мельников был, конечно, категорически против союза с ДПНИ, который начал было укрепляться весной 2006 года. Однако эта его позиция не побудила его действовать против этой коалиции, и выгонять их из наших рядов пришлось опять СКМ, АКМ и Левому Фронту.

А союз с ДПНИ – это шло от Зюганова?

Союз с ДПНИ был инициирован одним из секретарей московского горкома партии и поддержан Кашиным. Последнего тоже нельзя назвать таким уж националистом; причина была сугубо аппаратной, а про идеологические последствия он даже и не думал. В тот момент Кашин, как председатель протестного штаба, пытался создать альтернативу мельниковской дружбе с НБП и АКМ, показать, что он не хуже, у него тоже уличные «боевики» есть. Тем более, что на улицу ДПНИ явно побольше народу вывести может, это надо признать. Но он очень быстро понял свою ошибку. Пошел большой вал критики, и даже вождь после столкновений левых с нацистами 1 мая 2006 года сказал, что это чересчур, что подобный союз подставляет партию. Кашин тут же от этого отступился, а того секретаря московского горкома (очень боевого, кстати) очень быстро задвинули.

Недавнее обвинение в троцкистском уклоне людей, скажем так, национал-социалистических взглядов – это что такое?

Вы имеете в виду Петра Милосердова? Нет, людей национал-социалистических взглядов не обвиняли в троцкистском уклоне, это уже журналисты додумали. Это просто совпало по времени. Милосердова выгнали за участие в движении «Народ», в чем усмотрели оранжизм, строго запрещенный Кремлем. Хотя искренность националистических убеждений Петра, профессионального политтехнолога, успевшего поработать с Гельманом на Кучму, с Литвинович на СПС и с Куликовым на КПРФ, вызывает у меня некоторые сомнения.

А кого имели в виду под троцкистами?

Под троцкистами, главным образом, имели в виду Павла Павловича Басанца и Анатолия Юрьевича Баранова.

История с «неотроцкизмом» началась очень забавно. В начале декабря 2006 года на Лубянке было торжественное собрание ветеранов внешней разведки, посвященное 86-летию Службы. На нем, как ветеран внешней разведки, пришел секретарь Западного окружкома КПРФ Москвы Басанец.

Выйдя на трибуну собрания, Басанец изложил, что президент – предатель, работает на Запад, а не на российские интересы, предает братство разведчиков, и распространил листовки. Зал хлопал, листовки все разобрали. В итоге, Путин, мягко говоря, обиделся.

Буквально на следующий день была встреча Зюганова с президентом. По некоторым слухам, предполагалось, среди прочего, решить и некоторые хозяйственные вопросы, типа квартир или чего-то подобного. А вместо этого Владимир Владимирович спросил Геннадия Андреевича: «В чем дело, собственно?» А вождь оказался не в курсе, обиделся еще больше и, вернувшись с этой встречи, велел ЦКРК разобраться с Басанцом, чтобы от него даже духу не осталось. Но сделать это оказалось очень не просто, потому что тот пользуется колоссальным авторитетом в Московской городской организации, один из самых активных и уважаемых людей. Он лишь случайно не попал в Мосгордуму на прошлых выборах за счет, я думаю, массовых фальсификаций. Басанца, в отличие от большинства функционеров ЦК, можно видеть на разнообразных митингах и протестных акциях. В общем, московская парторганизация выдавать Басанца отказалась.

ЦКРК развернул большое дело, но все, что они смогли ему предъявить – это обвинение, что он «не смог подтвердить, что он действительно является ветераном внешней разведки, а следовательно, он не имел права выступать от имени ветеранов внешней разведки». Было бы смешно, если бы не было так грустно. Более того, в апреле 2007 года, под обложкой фракции КПРФ Госдумы, на 118 страницах был издан и распространен по зданию на Охотном ряду бюллетень «Россия и мир», почти полностью посвященный Басанцу. Там была – вдумайтесь! – даже «прослушка» комсомольцев! Интересно, как ее могли получить партийные аппаратчики? Думаю, только из того самого здания, близ которого Басанец делал свой эпохальный доклад.

А почему не может доказать? У него нет удостоверения? Нет записи в трудовой книжке?

Если человек был на оперативной работе, то в трудовой книжке написана совершенно посторонняя вещь. Доказать, что он действительно разведчик, трудно. Другой вопрос, а какое до этого дело ЦКРК? Разве в уставе КПРФ запрещено выступать от чьего угодно имени? Тем более что политический эффект от акции был несомненен.

В Московской организации вся эта история рассказывается как хороший анекдот. Руководству стало очевидно, что так просто Басанца не снять. В итоге в июле был Пленум ЦК, на котором Пал Палыча собирались исключать из партии. Но Московский горком специально собрался заранее и полностью поддержал Басанца. Ставить вопрос о его исключении в такой ситуации означало идти на раскол московской парторганизации, что перед выборами совсем нежелательно. Тогда они зашли с другой стороны. Выпихнули старые материалы, которые были придуманы для клеймения молодых коммунистов, но которые они все не решались пустить в ход из-за смехотворности обвинения в троцкизме.

Это все было заготовлено под Левый Фронт, под Х съезд. На нем не предполагалось такого раскола с Тихоновым, который случился, и группа Позднякова-Обухова готовила наезд на левых. Но в той ситуации левые как раз встали на сторону Зюганова, и Геннадий Андреевич все наезды собственноручно из своего доклада вычеркнул. Хотя при передаче текста в печать Поздняков все-таки вернул фразу про «левые фронты с троцкистским душком», фальсифицировав тем самым текст, чтобы дать возможность всей этой национал-патриотической тусовке активно бороться с нами, ссылаясь на авторитет вождя. Я пожаловался Зюганову, он ничего не сделал, но и продолжения атаки тогда не последовало.

А тут сложилась ситуация, когда надо было срочно за что-то зацепиться, чтобы москвичи не смогли ответить. Идеологические претензии подходили идеально, потому что в этом вопросе мало кто из членов ЦК понимает, и предпочитает не вдаваться в дискуссии, а верить на слово. Поэтому было использовано то, что Басанец и Баранов, вместе с еще одним бывшим депутатом Мосгордумы Николаем Московченко, примерно год назад, создали общественное движение «России – здравый смысл». У Басанца есть такая теория «революции здравого смысла». Через это движение ЦКРК всех и связало: «Баранов – это идеологический работник на сайте КПРФ, у него там сомнительные материалы, он, наверно, троцкист, а раз он троцкист, значит, и Басанец – троцкист, значит, это общий троцкистский заговор». Баранова в зюгановском окружении, как и любого другого нормального человека, недолюбливали – вот и принесли в жертву.

Но оставалась одна маленькая проблема – все-таки, под определение троцкизма деятельность и Баранова, и Басанца никак не подходила, и они все от троцкизма крайне далеки. Их еще можно было бы обвинить в сталинизме, или даже, при известном напряжении, в правом уклонизме, но вот в троцкизме (левый уклон) ну никак нельзя…

А что они понимают под троцкизмом?

Они ничего не понимают. Все эти люди абсолютно неграмотны. Они никаких теорий не читали, для них марксизм – это подрывное западное учение, даже основы истмата для них неведомы. Они не понимают, что троцкизм – это левый уклон. Они понимают только одно, что троцкисты – это те, кто за немедленную революцию и кто не любит Сталина, больше в определение троцкизма у них ничего не входит. Поэтому для того, чтобы совсем громко не смеялись, придумали особый термин «неотроцкизм».

Сейчас они судорожно подкладывают под это идеологическую основу, срочно написали брошюру о том, что такое неотроцкизм, с обильными цитатами из Сталина и Ленина. У Сталина есть очень интересная работа на тему троцкизма, правда, не имеющая вообще никакого отношения к этой ситуации. Они ее прикладывают к этой брошюре и рассылают по обкомам партии. Такое ощущение, что они ее не читали, и делают, лишь бы опереться на авторитет Сталина, что он якобы тоже так думал, в расчете на то, что никакие секретари обкома никогда эти работы не прочтут.

То есть неотроцкизм – это искусственно намалеванный флаг персональной борьбы с Басанцом, ведущейся по личному поручению Путина. Конечно, эта кампания еще подогревается Администрацией Президента и обязательством компартии быть лояльной в свете надвигающейся избирательной кампании. Так что руководство партии, на всякий случай, подверстывает под это дело всех членов КПРФ, которые могут резко обострить взаимоотношения с властью перед выборами. Потому что сейчас самое страшное для Геннадия Андреевича – это поссориться с «Единой Россией», чтобы не начали «мочить». Чтобы «мочили» «эсеров», и КПРФ готова всячески в этом помогать, но чтобы не дай бог Кремль не «мочил» КПРФ – Зюганов после переживаний 2003 года этого смертельно боится.

Он хочет, чтобы жизнь текла без потрясений, а это зависит от того, больше или меньше голосов КПРФ получит, чем в 2003 году; сколько будет проходных мест, и насколько будет удовлетворены коллеги по партии; сколько партия сможет заработать на этой кампании; как будут распределяться посты в следующей Думе и можно ли еще будет заработать на местах в комитетах и должностях зампредов комитетов. Кто знает, может быть, следующая Дума будет не такой однопартийной, может быть, там и председателя какого-нибудь комитета дадут.

Будет еще важный вопрос относительно должности вице-спикера. Сейчас вице-спикер у нас Валентин Александрович Купцов, которому Геннадий Андреевич дал эту позицию в качестве благодарности за поддержку в критическую минуту. Вообще говоря, Купцов – очень значимая фигура, которая сделала для партии очень много. Но я думаю, что Геннадий Андреевич вряд ли в следующей Думе оставит этот пост Валентину Александровичу. Ведь больше рычагов давления не остается, а просто так вождь ничего не делает.

А в чем история с Купцовым?

О, это интересная тема. Дело в том, что главным создателем КПРФ, конечно, является никакой не Зюганов, а Валентин Александрович Купцов, фигура гораздо более сильная. В 1992 году, напомню, Геннадий Андреевич строил национал-патриотический Фронт Национального Спасения, причем был в нем далеко не на первых ролях. Он тогда еще выражался в том духе, что коммунистическая идея себя исчерпала. А Купцов скрупулезно подбирал осколки запрещенной КП РСФСР, готовясь воссоздать компартию. Но в феврале 1993 года, на учредительном съезде КПРФ, генерал Макашов неожиданно для всех устроил демарш, в результате которого Купцов стал лишь вторым лицом.

С тех пор между двумя лидерами шло непрекращающееся соперничество. За Купцовым был контроль за оргструктурой и финансами, за Зюгановым – публичное пространство. Геннадий Андреевич несколько раз не давал Купцову становится самостоятельной фигурой. Самым показательным был 1995 год, когда Валентин Александрович должен был стать спикером, но Зюганов, сославшись на Кремль, продвинул Селезнева. В общем, к 2002 году нарыв созрел окончательно.

Купцов затеял игру с Семигиным, амбициозным и недалеким спонсором партии, мечтавшем о большой карьере. Его в партию пригласил сам вождь, пытавшийся отделаться от финансовой зависимости от людей Купцова. Зюганов предложил Семигину вести финансирование обкомов партии, так как считал, что эти средства будет контролировать он, а не аппарат, лояльный Купцову, и, следовательно, секретари обкомов будут лояльны ему лично. Естественно, через какое-то время они стали лояльны… Семигину, чего последний и добивался. Но сил для установления контроля над КПРФ у Семигина еще не хватало; на этом и сыграл Купцов. Он предложил ему союз, чтобы совместно сменить руководство партии.

План Купцова был понятен – конечно, никакой беспринципный бизнесмен ему был не нужен. Валентин Александрович, безусловно, человек с убеждениями, который их пронес через годы тяжелых испытаний. Использовав Семигина, он тут же бы от него избавился, начав по-своему реформировать КПРФ.

И что же помешало?

Карты смешала история с олигархами. Семигин находился в финансовой зависимости от Олега Дерипаски, а через него – от Семьи. Она поддерживала Семигина, предполагая замкнуть тем самым контроль над политической системой России, т.к. остальные партии в тот момент времени уже находились под ее контролем. Этот план категорически не устраивал других игроков – прежде всего, хотя и независимо друг от друга, ЮКОС и Березовского. Да и другие спонсоры КПРФ также были не в восторге от такой перспективы.

В итоге несколько месяцев на колеблющегося Зюганова оказывалось солидарное давление со всех сторон – избавиться от продавшегося Семье и продающего ей компартию Семигина. Это было очень тяжелое решение, но на Новый 2003 Год Геннадий Андреевич дал добро явно небеспристрастному в этом вопросе Проханову на написание знаменитой статьи «Операция крот».

Это оказался серьезный удар по заговорщикам. Они не рискнули дать бой и отступили. Вместо этого они сделали ставку на саботаж избирательной кампании, и почти добились своего. Второй этап IX Съезда партии, проходивший после тяжелейшего поражения в декабре 2003 года, едва не стал последним для Зюганова. Вождя спас как раз Купцов, неожиданно для всех не поддержавший семигинцев.

Почему?

Думаю, в Валентине Александровиче взяло верх чувство ответственности перед партией, потому что если в 2002 году речь шла об установлении контроля и смене руководства, то в 2003 году, и не в последнюю очередь благодаря выросшему левому крылу в партии, раскол был бы неизбежен. Он в итоге и произошел через полгода – но Купцов в этом уже не участвовал.

А на чьей стороне в этой ситуации была молодежь?

Молодежь, за редким исключением, последовательно поддерживала Зюганова. Причина была проста. Зюганов в этой ситуации был оппозицией, а Семигин – рукой Кремля. Безусловно, идеологических различий там не было. Но в ситуации упомянутого IX Съезда у нас был даже тайный план, если Семигин победит – разогнать всех.

Как так разогнать?

Физически. Чтобы не допустить легитимного переизбрания руководящих органов, тем более – выдвижения Семигина кандидатом в президенты от КПРФ, чего он так добивался. Мы добились включения верных бойцов из СКМ в охрану Съезда; к счастью, это не потребовалось.

Кроме того, за несколько месяцев мы еще провели смену руководства СКМ. Тяготевшего к Семигину создателя СКМ Жукова сменил абсолютно лояльный Юра Афонин из Тулы. Как потом оказалось, это была не лучшая кандидатура, но зато задача была решена. На X Съезде в итоге раскола документы СКМ оказались у Жукова, но актив, в массе своей, его не поддержал, и он был вынужден строить свою организацию заново.

Вообще должен сказать, что на моей памяти молодежь КПРФ систематически показывала себя более однородной, идеологически грамотной, и, главное, политически дальновидной. Практически во всех поворотных точках истории партии на протяжении последних 5 лет ее роль была ключевой, и если у КПРФ есть будущее – то оно полностью связано с ее комсомольским активом.

Вернемся к надвигающейся избирательной кампании. На что будет делать ставку КПРФ?

Думаю, что принципиальных новинок не предвидится. Ставка будет сделана на агитацию в городах «от двери к двери». Правда, количество актива, который в состоянии вести подобную работу, снизилось в последние годы, но по-прежнему остается достаточным. Главное направление удара в этом сезоне будет направлено на борьбу со «Справедливой Россией». Другие соперники, включая «Единую Россию», будут получать существенно меньше критики, чем это можно было бы предположить в других условиях. Думаю, почти не будет критики уходящего президента.

Критика «Справедливой России» будет вестись по двум очевидным направлениям: поддержка Сенатом всех законов «Единой России» и расплывчатость позиции по вопросу об отношении к собственности. Обязательно будут вытаскиваться итоги голосования в Госдуме и Совете Федерации.

Думаю, что как и раньше, основное финансирование будет направляться на механический подъем тиражей партийной прессы, а использование телевизионной и прочей рекламы будет незначительным. Недавний разгром избирательного штаба КПРФ, связанный с делом «неотроцкистов», говорит, что особенного креатива не предвидится.

А чем это будет отличаться от кампании 2003 года?

Есть несколько принципиальных отличий.

Во-первых, в эту избирательную кампанию не предполагается, что КПРФ будет противником Кремля №1 – эту почетную миссию должна будет на себя взять «Справедливая Россия».

Во-вторых, Кремль, в свою очередь, не будет главным противником КПРФ. Путин – уходящий президент, а с преемником, кто бы он ни был, никто заранее портить отношений не хочет.

В-третьих, совсем другая внутрипартийная ситуация. Если в 2003 году значительная часть партии занималась прямым и сознательным саботажем кампании, то в 2007-м в регионах будут работать люди, уже добившиеся какого-то общественного статуса, и собирающиеся его еще повысить; однако, если это не получится, плакать они не будут. Реформа избирательной системы создала им надежный тыл в виде региональных и городских парламентов, которые зачастую являются площадкой не хуже Госдумы.

Насчет саботажа – это сильное обвинение…

Увы, таких примеров было очень много. Саботаж происходил от того, что из-за жесткого внутрипартийного противостояния и бизнес-десанта значительная часть региональных секретарей потеряла интерес к кампании, и впрямую торговала торговой маркой КПРФ в интересах ее прямых противников.

Вот, например, в одном северо-западном регионе баллотировался один видный деятель партии, ныне главный борец с «неотроцкизмом» - назовем его N. Он был во главе региональной группы, и, таким образом, гарантированно проходил в Думу. Но при этом, будучи в регионе человеком не последним, баллотировался и как одномандатник. Только вот в победу он ни на йоту не верил; и поэтому заранее договорился со своим конкурентом, состоятельным бизнесменом, о том, что поможет ему топить его противников, сильно не набирая свой рейтинг.

На беду, за этим N в региональном списке стоял богатый предприниматель, ставленник «Реновы» Виктора Вексельберга. И он решил помочь N пройти как одномандатнику, чтобы увеличить собственные шансы – на всякий случай, потому что место этого предпринимателя считалось проходным.

И вот тут началось. Признаться-то в сговоре невозможно! Так что нашему кандидату организовывали встречи с избирателями, а он на них не приходил. Вели расклейку листовок – обком партии принимал решение, что это портит облик города. Ставили машину для обзвона избирателей – у нее вдруг оказывались выдернутыми все провода… В итоге выборы N проиграл, хотя набрал больше, чем предполагалось изначально; его подельник тоже пролетел, а в Думу прошел единоросс.

Подобных случаев по стране были десятки. Их руководство КПРФ признает, только считает всех саботажников семигинцами. Хотя конкретный N и сегодня – ближайший соратник вождя.

Каков ваш прогноз на эти выборы?

Мой прогноз: «Единая Россия» 45-50%, КПРФ – 15-20%, ЛДПР – 10%. Джокером будет «Справедливая Россия», которая может набрать 25%, но может и 10%. Как у любого новичка, все будет зависеть не от закулисных договоренностей, но от того, как она проведет свою избирательную кампанию, прежде всего – на федеральном уровне. Вообще, на мой взгляд, главная интрига декабрьских выборов – не кто сколько наберет, а кто будет вторым.  Это определит не только межпартийный расклад на следующие четыре года, но и повлияет на выбор преемника.

Для Зюганова персональная задача – обеспечить результат КПРФ выше результата 2003 года. Это гарантирует ему сохранение лидерства в партии. Думаю, у него все получится; а если не получится, то в Кремле чуток помогут.

Надо сказать, что по глубине раскола властных элит эта избирательная кампания превосходит все предыдущие, даже кампанию 1999 года, когда боролись «Единство» и «Отечество». Эта ситуация крайне благоприятна для КПРФ; фактически, Администрация Президента будет помогать коммунистам, чтобы не допустить чрезмерного усиления «эсеров». Тут у Суркова присутствует еще личная мотивация - с ним при создании «Справедливой России»никто не посоветовался. И если посмотреть на кремлевские СМИ (я имею в виду не лояльные, а именно впрямую управляемые из Кремля), то мы увидим, как резко сократилась критика КПРФ и возросло число упоминаний о ней, вплотную приблизившись к показателям «Единой России». Подобное уже было один раз – в 2004 году, когда Администрация фактически вела избирательную кампанию Харитонова, чтобы Глазьев не стал вторым и чтобы придать легитимность президентским выборам.

Если у КПРФ все настолько хорошо, тогда к чему все эти разборки со «Справедливой Россией»? Не проще ли ее не замечать и не помогать своим вниманием раскручивать эту, по выражению Зюганова, «партию небритого социализма»?

Со всеми этими хлесткими словечками все получается по Фрейду. Если у Миронова что-то небритое, то у Зюганова явно отрезанное по рецепту нашего уважаемого президента, и больше не растет.

Понимаете, «Справедливая Россия» действительно смертельно опасна для КПРФ. Опасна по двум причинам.

Во-первых, КПРФ удерживает свой электорат, да и актив тоже, во многом, на отсутствии альтернативы. Если есть альтернатива – народ бежит, что мы уже наблюдаем; и только временная слабость «Справедливой России», слишком занятой внутренними разборками вследствие столь стремительного слияния совершенно разных структур, не делает этот процесс обвальным.

Во-вторых, и это главное – Миронов предлагает избирателю, в целом неискушенному в политике, сверхпривлекательное сочетание – левые идеи и поддержку Путина одновременно. То есть две наиболее популярные общественные тенденции в одном флаконе. С этим мог бы поспорить, пожалуй, только национализм – но здесь власть старается блюсти свою монополию и не раскачивать ситуацию. Поэтому все мироновские эскапады с третьим сроком, заставляющие «Единую Россию» как бы выступать против популярного президента, - это очень эффективный политический ход. Тем более, что они ничем никому не угрожают – Путин уходит, и продолжать с ним бороться или, наоборот, поддерживать как личность политически бессмысленно; проблема же не в нем персонально, а в системе.

«Справедливая Россия» действительно левая организация или только такой пытается себя представить?

Насколько мне это видится со стороны, сейчас она выглядит как вполне классическая социал-демократическая партия. То есть она буржуазная и оппортунистическая, с точки зрения коммуниста, – но ведь она, вроде, и не называет себя коммунистической? Тем не менее, как мне кажется, партии, в которой представлен спектр политиков от Чуева до Шеина, еще предстоит найти свое лицо. Шансы на основе «Единой России» и «Справедливой России» сформировать малопартийную систему по аналогии с германской, на мой взгляд, очень велики – если у президента, конечно, сохранится такая воля. С точки зрения революционных перспектив это ситуацию ухудшает; с точки зрения возрождения легальной политики – улучшает, причем резко.

Есть ли какие-то перспективы у идеи объединения КПРФ и «Справедливой России»?

Насколько мне известно, Миронов несколько раз предлагал, да и продолжает предлагать КПРФ любые формы объединения. При этом предлагались, хочу подчеркнуть, действительно любые формы – от какого-то тактического союза по отдельным регионам до максимально плотного объединения: формирования единого избирательного списка, совместной работы на президентских выборах, полного слияния партий. Кстати, последний сценарий предусматривал демократические выборы партийного лидера.

Между прочим, в случае слияния могла бы получиться интересная комбинация, которая бы радикально перекроила российскую политическую систему. Что нужно Путину после отставки? 100% гарантии от возможных преследований, которую не «Единая Россия», ни, тем более, никто из его Администрации, особенно Сурков, дать не могут. Честно говоря, сытая старость одного человека – не самая высокая цена за начало социалистических преобразований в огромной стране. А Миронов вполне бы президента устроил в качестве гаранта. Что нужно Зюганову? Теплое кресло, почет и уважение. Позиция спикера или премьера «коалиционного правительства народного доверия» была бы ему обеспечена. Зато все эти «либералы»-единороссы могли бы стройными рядами отправиться в оппозицию.

И я думаю, что Миронов мог бы на это пойти, потому что он безусловно враждебен Кремлю (т.е. он дружественен президенту, но враждебен Кремлю, если под Кремлем понимать Суркова и Ко – и, тем самым, враждебен самой концепции «управляемой демократии», выстроенной в России). Такая сила имела бы реальные шансы на победу на выборах, потому что, если избежать войны между КПРФ и «Справедливой Россией», их объединение достаточно уверенно набрало бы под 50% , или, как минимум, была бы на равных с «Единой Россией».

То есть мечта «системного» политика вполне могла бы стать явью – если бы приход к власти был бы реальной целью. Все, что требовалось бы – хоть раз в жизни рискнуть, причем совсем немного. Коммунистов все равно пока еще больше, чем эсеров, так что контроль над партией был бы в любом случае сохранен.

Почему КПРФ так сильно боится? Понятно, почему боится объединения. А локальных союзов?

Партноменклатура правильно пугается объединения. В случае слияния она, естественно, потеряет власть в партии, даже если так случится, что Зюганов останется лидером. А тактического союза я бы на их месте боялся даже сильнее, потому что рядом окажутся динамичная и внятная «Справедливая Россия», которая говорит содержательные вещи и, более того, благодаря доступу к президенту имеет возможность эти вещи воплотить, и рядом – говорящая то же самое, но абсолютно никакая, аморфная, нехаризматичная КПРФ. В итоге от КПРФ останется лишь никому не нужная оболочка, а весь электоральный ресурс будет оттянут на «эсеров». Такие «союзы» действительно компартии не выгодны.

На самом деле, первым примером союза, который мог бы быть сделан и который Геннадий Андреевич лично всеми усилиями торпедировал, было законодательное собрание Санкт-Петербурга. Там «Единая Россия» не сумела завоевать большинства, а получила, если пересчитать на места, примерно 45%. Соответственно, коалиция трех других прошедших партий, т.е. КПРФ, «эсеров» и ЛДПР, давала бы контроль над парламентом. Это означало бы, что можно было бы выкинуть «единороссов» из всех комитетов, посадить своего спикера, и далее – вплоть до смены губернатора. То есть можно было бы добиться стратегического преимущества над «Единой Россией» в очень важном регионе. Удар по репутации партии власти, как среди избирателей, так и среди властных элит, был бы колоссален.

И со стороны «эсеров» коммунистам было сделано очередное предложение союза. Предлагались очень хорошие условия, исключительно выгодные. «Эсеры» просили себе позицию спикера для Оксаны Дмитриевой. Практически все остальные командные посты в парламенте отдавались КПРФ. У ЛДПР была, как всегда, предельно простая позиция: кто больше заплатит, тот и в дамках, а у «эсеров» деньги были. Ну и насолить «Единой России», конечно, всем было бы приятно.

Коммунисты отказались от этого. Они заняли свою традиционную позицию: мы будем воздерживаться от голосования, а воздержаться в данном случае – это поддержать «ЕдРо». В итоге весь состав руководства парламента остался прежним, а коммунистам там дали два комитета за подобное соглашательское, коллаборационистское поведение.

Миронов, естественно, все равно договорился о том, чтобы его делегировали в Совет Федерации, но ведь могли бы взять полную власть в городе. КПРФ несет полную ответственность за то, что этого не произошло.

Есть известный коммунист, бывший губернатор Камчатки Машковцев, который имеет у себя в регионе заметный рейтинг, он хочет объединения на выборах, видимо, не в ущерб компартии. Почему Зюганов так этого боится и на региональном уровне?

Действительно, Машковцев пользуется большим авторитетом и абсолютно верен партии. Уж его и семигинцы обрабатывали, и «эсеры», и зюгановцы сколько его давили, и власть – однако он слабины не дал, и из партии не вышел, хотя ушел со всех постов. Недавно он выступил с публичными заявлениями, что нужен союз между КПРФ и «Справедливой Россией», и намеревается сформировать такой блок на Камчатке.

Однако для Зюганова это важный прецедент. Дело в том, что КПРФ на данный момент очень слабо управляет своими регионами. После раскола 2004 г., и особенно после реформы избирательной системы, приведшей к изменению принципов формирования партийных списков на региональных выборах, отношения КПРФ с регионами стали строиться по принципу «ярлыка на княжение». Условно говоря, Президиум ЦК дает мандат первому секретарю обкома на представление интересов КПРФ в регионе, и дает гарантии невмешательства в его дела. А в обмен на это первый секретарь обкома обязуется голосовать в Центральном Комитете так, как надо, поддерживать Геннадия Андреевича и давать тем самым ему карт-бланш на представление партийных интересов на федеральном уровне. Главное – не посягать на политические вопросы и минимизировать идеологические высказывания, чтобы не войти в противоречие с колеблющейся «линией партии».

Довелось присутствовать на одном пленуме региональной организации, на которой целый ряд выступавших, если не большинство, костерили центральное руководство и лично вождя на чем свет стоит, не всегда справедливо даже. Но когда дело дошло до голосования, все единогласно приняли резолюцию с поддержкой Зюганова. Я потом подошел к одному из наиболее яростных бузотеров, и спросил, почему его слова так резко разошлись с голосованием. «Ну, я душу отвел, а дело-то важнее!». Потому так и живем.

В итоге, большинство региональных организаций разошлось по своим губернаторам, выражают интересы той или иной части региональной элиты, у них свои построенные отношения, которые могут иметь, а могут и не иметь ничего общего с общефедеральной политикой партии и позицией партии. Фактически, сложилась такая конфедеративная система, даже точнее - «франчайзинговая».

А Машковцев создает крайне неприятный прецедент, когда региональный руководитель, получается, вообще «отмораживается» и начинает лезть не в экономические вопросы, а принимать стратегическое политическое решение. И у этого прецедента могут быть далеко идущие последствия.

Но на чем держится такой «франчайзинг»? Все-таки возможности манипулирования избирателями не безграничны.

Здесь две опоры. Во-первых, это привлекательность коммунистической идеи и, следовательно, самого слова «коммунистический». Коммунист – это звучит гордо; коммунисты были стержнем Советской Армии, разгромившей фашизм, с партбилетом шли в бой. Коммунизм – это общество всеобщей справедливости и всеобщего процветания, общество без насилия и эксплуатации, общество без границ, общество свободы, великая мечта человечества. Слово «коммунистическая» в названии партии сигнализирует о том, что она является носителем этой мечты.

Во-вторых, коммунистическая партия создала СССР, великую державу, о которой многие вспоминают как о гораздо более справедливом обществе, чем то, в котором мы живем сейчас. Многие помнят страну, которую уважали и друзья, и враги, которая не только была на равных с Америкой, но и превосходила ее по многим параметрам. В глазах этих людей компартия – хранитель традиций, большого стиля великой эпохи, и воспоминание об этом побуждает голосовать. Они голосуют не за конкретных коммунистов, они голосуют за свою жизнь, которой гордятся, и которую они прожили не напрасно, как их пытаются уверить хулители прошлого.

Большинство людей не понимают тонкостей различий между коммунистическими партиями, нюансы идеологии. Коммунист – значит, член КПРФ. Они не могут понять, как это возможно – прятать совсем другие воззрения под благородным названием. А если и понимают – что такое конкретные Зюганов, Кашин, Рашкин, Никитин и т.п. перед лицом многовековой борьбы? Так, постыдный эпизод; и любые нападки на них, любая критика воспринимаются сторонниками идеи как нападки на свою мечту, особенно когда есть умелые технологи, подталкивающие общественное мнение к подобному выводу.

Правда, это в СССР, где было столько сделано для построения бесклассового общества, можно было предаваться мыслям о прекрасном будущем, не заботясь о насущном куске хлеба – какой-то минимум был гарантирован всем. Сейчас совсем другое общество, классовое расслоение нарастает, и возникает, наконец, классовое сознание. Наемные работники начинают отделять «мечтателей» (как искренних, так и хитрых манипуляторов) от тех, кто реально борются за их права. Возрождается реальное протестное движение, растут настоящие, а не бутафорские профсоюзы, крепнут социальные структуры сопротивления (как, например, весьма многообещающий Союз Координационных Советов). Ностальгирующий слой еще пока достаточно многочисленный, но он сокращается. Будущее будет за теми силами, которые смогут найти свою классовую опору.

А что будет делать партия, когда «ностальгический» слой вымрет?

Он все время вымирает, и результат партии определяется величиной его замещения. Электоральное ядро существенно съеживается – у нас сейчас вымирание идет со скоростью, грубо говоря, 1,5% от числа избирателей в год. Учитывая величину поддержки КПРФ среди людей старшего возраста, получаем, что в каждый год ядро уменьшается на 0.8-1%. Вот и получается, что ядро в 1999-м было около 18% (плюс еще примерно 5% добрали колеблющихся), а в 2003 получили 13% (10% колеблющихся, которые могли бы проголосовать за КПРФ, собрала «Родина»). Далее число неустойчивых протестных избирателей только росло, они голосовали за такие партии, как «Пенсионеры», и составляет сегодня не менее 20%, в то время как ядро КПРФ находится где-то в районе 8%.

Это как раз иллюстрация к тому, о чем я говорил. Происходит замещение деклассированного разочарованного, преимущественно малообразованного и сельского избирателя, людьми совершенно иного типа. Приходят не просто более молодые. Приходит самовоспроизводящийся городской электорат с устойчивыми и явными классовыми характеристиками. Поэтому если компартия образца 1996 г. – это было, прежде всего, село и очень слабая позиция в городах, то компартия образца 2006 г. – это, наоборот, исключительно города и почти «по нулям» на селе. И чем крупнее и развитее город, тем больше компартия там набирает. В городах КПРФ зачастую выигрывает у «Единой России».

Реально мы видим большие слои неудовлетворенного населения, которые, правда, не всегда готовы к борьбе за свои права, но уже готовы к голосованию за них. У меня много друзей, которые всегда были антикоммунистами (во всяком случае – антисоветчиками), а сейчас они говорят: «Мы будем голосовать за КПРФ». Я спрашиваю: «Вы что, стали коммунистами?» - «Нет, ненавидим коммунистов». - «Так почему вы голосуете за КПРФ?» - «А за кого еще голосовать?» - «А не боитесь потом матросов с ружьями?» - «От этих-то? Смеешься!». И это точка зрения довольно большой части населения. Поддерживать эту точку зрения – что за компартию можно безопасно проголосовать, безопасно и без последствий выразить свой протест – это обоюдный интерес КПРФ и власти. Так что в условиях отсутствия альтернатив, что усердно обеспечивается Росрегистрацией, КПРФ ничего не грозит, а ее избиратель будет все время возобновляться.

Я всегда говорил, что омоложение само по себе не решает проблем КПРФ. Возраст – неправильный критерий. Сейчас по факту, конечно, сохраняется большой процент представителей старшего поколения среди партийных секретарей, но в целом партия существенно помолодела. И большое количество региональных руководителей уже являются не 70-летними, а 50-летними людьми, а в отдельных регионах существуют и 30-летние секретари горкомов. Омоложение идет, но оно не решает вопроса о будущем партии, потому что изменения произойдут только тогда, когда партия осознает свой классовый интерес, когда она станет выразителем того слоя населения, который заинтересован в каких-то социально-экономических изменениях. Это могут быть умеренные изменения, могут быть революционные преобразования, но это должны быть изменения, а не сохранение статус-кво.

Как правильно оценить расстановку сил, выделить классы в современном обществе, определить интересы каждого из них? Думаю, это основной вопрос для политика, который не питает иллюзии о возможности прихода к власти через выборы, а думает о реальных преобразованиях. Мое сугубо личное мнение, что в изменениях как раз больше всего заинтересованы работники информационной сферы, которые по всем критериям подходят под определение пролетариата, которое давали основоположники – по-моему, профессор Бузгалин предложил для них определение: «информационный пролетариат». Но это отдельный вопрос, явно не для этого интервью.

В любом случае, КПРФ не пытается осознать свою классовую опору (ритуальные рассуждения про рабочий класс явно не в счет – в партии его никто описать не может, потому что мало кто видел). Аппарат заинтересован как раз в партии, построенной по образцу церкви, собирать людей, которые верят в коммунизм, верят в социализм или просто недовольны властью. При этом лидеры выглядят как верховные жрецы, обладающие неким сокровенным знанием, поделиться которым с непосвященными невозможно, и остается только верить в их всепроникающую мудрость и фотографироваться на память на многочисленных пленумах.

Но ведь в мире-то левое движение развивается. Осознает ли себя КПРФ частью этого международного левого движения?

Международного – не осознает. В «дальнем зарубежье» у КПРФ немного союзников. Это, прежде всего, Компартия Греции, ККЕ. Греческие коммунисты стоят особняком в международном коммунистическом движении. ККЕ – ярко сталинистская партия, и она сама мало с кем дружит, хотя является очень мощной в своей стране.

Кроме того, это еще тот союзник. Греки не питают больших иллюзий относительно КПРФ и гораздо охотнее общаются с РКРП, второй по величине компартией России.

Сталинистская ККЕ мешает репрессиям против местных студентов-анархистов.

Да, но она с ними не дружит. У них мало общего. Это примерно такие же отношения, как между КПРФ и различными леворадикальными движениями в России, т.е. они признают существование друг друга, напрямую не воюют, но при удобном случае стараются оттереть от всего, чего можно. Это не союзнические отношения; попутчики в лучшем случае.

Помимо ККЕ, еще хорошие отношения с Кипром – он ориентируется на греческих коллег, и с одной из компартий Португалии, тоже сталинистской. С остальными левыми партиями у КПРФ отношения либо никакие, либо плохие. Причем многократные попытки разных политических сил завязать отношения, как правило, кончались тем, что завязывались контакты с отдельными физическими лицами. Вот, Иван Иванович Мельников – уважаемый человек, его постоянно приглашает на свои мероприятия Европейская левая партия. Но она приглашает конкретно тов. Мельникова, она никогда не пришлет приглашения кому-то другому, КПРФ как партии, потому что тогда там мгновенно все друг друга проклянут за то, что пригласили некоммунистическую партию, как они считают, на свою тусовку.

Был у КПРФ скандал, связанный с поддержкой сексуальных меньшинств в России Французской компартией. Международное левое движение, как бы к этому ни относиться, поддерживает любые меньшинства: национальные, сексуальные, религиозные – оно всегда выступает за уважение прав меньшинства. А у КПРФ позиция однозначно гомофобская.

Почему в Белоруссии КПРФ поддерживает исключительно провластную компартию и выступает против оппозиционной? Получается, КПРФ – оппозиционная партия – выступает против оппозиционных коммунистов в другой стране.

Потому что КПРФ последовательно поддерживает Лукашенко. И делает это потому, что видит в нем человека, который сохраняет у себя в республике Советский Союз, и это перевешивает любые другие аргументы. Они ведь и в Чавесе видят не человека, который проводит левую политику (известно, что Чавес уважительно относится к ненавидимому руководителями партии Троцкому), они видят в нем человека, который противостоит американскому империализму. И не более того. У нас в руководстве КПРФ никто не знает, чем конкретно именно этот человек занимается, даже международный отдел не знает сути проводимых им реформ, и Зюганов последовательно критикует все то, что является основой политики Чавеса. Он для них просто главный враг Америки – соответственно, наш друг.

Почему не очень сложились отношения с Компартией Китая? Это остаток старых времен? Сейчас Компартии Китая явно комфортнее иметь дело с «Единой Россией».

Компартия Китая тоже занимает «прагматичную» позицию. Не видя в КПРФ идейных соратников, они не понимают, зачем с этой партией иметь дело. Китайцы ведь очень сильно устремлены внутрь себя, и их компартия традиционно придерживается такой линии. Она опирается на крестьянство, которое, как не крути, имеет мелкобуржуазный характер. Поэтому китайские коммунисты не просто очень крепко стоят на почве, но и свято блюдут «национальные интересы» Китая. Они, может быть, еще и были бы готовы дружить с партией, которая реально является коммунистической, во имя идейной и классовой солидарности, ну, а поскольку КПРФ таковой не является – чем она может быть полезна Китаю?

Иначе говоря, если КПРФ в России исчезнет или заменится какой-то другой левой партией, никто в мировом коммунистическом движении, кроме Компартии Греции, и не огорчится?

Да и Компартия Греции не прольет никакой слезы, потому что Компартия Греции имеет отношения с КПРФ, скорее, по традиции. Она не поддалась «новым левым» тенденциям, еврокоммунизму и т.д., и работает с партией, которая также является крупной, и которая также этому не поддалась.

А кого все-таки видят европейские левые в качестве своего партнера в России из более-менее серьезных, заметных сил?

Из серьезных никого не видят. Мы с ними часто общаемся как Левый фронт, но, поскольку мы – группа пока еще слабая и несистемная, поэтому мы для них интереса не представляем. Они нас постоянно приглашают на свои мероприятия, на форумы, могут даже оплатить дорогу, разместить у себя наших активистов (чего бы они никогда не сделали для КПРФ), но это все абсолютно бессистемно и не носит стратегического характера. Когда войдем в силу, безусловно, мы будем партнерами, а сейчас не видно никаких оснований для партнерства. Тем более, что у них много своих внутриевропейских проблем, которыми они занимаются. Европейская левая партия сталкивается с большими сложностями из-за разных позиций у разных левых партий в Европе, в частности, из-за позиции греков с одной стороны, и скандинавов с другой, и им этого хватает.

Абсолютное отсутствие самостоятельности во внешней политике – это непонимание эффективности этого инструмента, неумение или что-то иное?

Никакой реальной ценности руководство партии в международных контактах не видит. Вспомню Иосифа Виссарионовича, который как-то сказал: «Папа Римский? А сколько у него дивизий?» Так же и здесь. Сколько нам может дать на выборах дружба с Европейской левой партией? Более того, может быть, с точки зрения выборов, руководство КПРФ и право в своем изоляционизме. Эта дружба может не только не дать дополнительных голосов, но и отнять их, потому что если, например, для дружбы с ФКП придется начать поддерживать сексуальные меньшинства, что в России непопулярная идея, то это может быть неправильно понято. Хотя, безусловно, нормальные левые не должны давать ущемлять любые меньшинства, какими бы они ни были.

В общем, международная деятельность в партии сейчас не отстроена. У нас есть один нормальный специалист по внешней политике – это Квицинский. Но он в партийной структуре никакого места не занимает. Поэтому работа идет только по парламентской линии, т.е. межпарламентское сотрудничество. Мельников его ведет по линии ПАСЕ, общается с левыми депутатами Европарламента и т.д.. А межпартийного диалога нет. Даже те же греки сами нас теребят, сами инициируют переписку, контакты и поездки.

Такое ощущение, что потерян даже фокус в странах СНГ, где исторически совсем братские компартии.

О, это печальная история. Была когда-то сильная организация – «Союз коммунистических партий – КПСС», которая возглавлялась Олегом Шениным, участником ГКЧП. Шенин – человек авторитетный, но не агрессивный, и у него сложилась своя ниша. Но Геннадий Андреевич в какой-то момент его приревновал – как же так, кто-то где-то его главнее – и затеял с ним разборку. В итоге документы СКП-КПСС остались у Шенина, а брендом реально пользуется Геннадий Андреевич, который тут же избрал себя в качестве председателя этой организации.

Но ведь, по большому счету, компартии в СНГ все в кризисе, аналогично КПРФ. Где еще они на плаву? На Украине, в Молдавии…

Неслабая компартия в Казахстане.

Практически все азиатские компартии слабые. Относительно неплохо выглядят Казахстанская и Киргизская, но все равно их влияние ограничено. Последняя, правда, проявила себя в ходе «цветной революции».

Геннадий Андреевич с ними взаимодействует: они собираются раз в полгода на тусовку в Москве. Вождь читает им очередной доклад о положении дел в России, после этого все пьют и разъезжаются.

Серьезные деловые и плотные контакты, конечно, с Украиной, это главный партнер КПРФ в СНГ. И, кстати, в КПУ такая же ситуация, как в КПРФ. Если бы на Украине был бы такой же авторитарный политический режим, как у нас, соответственно, их Администрация поддерживала бы КПУ. При Кучме примерно так и было, я помню, как на его последних выборах боялись, что не Симоненко выйдет во второй тур. Но в отсутствие таких властных политтехнологий, в условиях конкурентной среды, КПУ там сильно просела, потому что, как и у КПРФ, не имеет социальной базы. Сейчас КПУ заигрывает с «Партией Регионов». А во время «оранжевой революции», чуть не поссорившись с Зюгановым, она заняла нейтральную позицию, то есть помогла Ющенко.

Кризис коммунистического движения в странах СНГ – это тоже, на мой взгляд, большая ответственность КПРФ. Потому что можно было бы из миллионов долларов, взятых на прошлых выборах, потратить несколько сот тысяч на поддержку международного коммунистического движения в этих странах – уж это точно бы сказалось на результате КПРФ на выборах, если бы партия таким образом показала, что реально хочет возрождения СССР.

А с антиглобалистами у КПРФ может быть союз?

Вы каких антиглобалистов имеете в виду? Если действительно антиглобалистов, то есть радикальных националистов типа Жозефа Бове, борцов за закрытость национальных рынков, то КПРФ является классической антиглобалистской организацией. И союз вполне возможен, только смысл в нем неясен – мы все-таки получаемся конкурентами.

А если брать массовое альтерглобалистское движение, движение Социальных Форумов, то есть настоящих левых, то вряд ли. Тем более что в альтерглобалистской среде сильно влияние троцкистских групп.

Лидеры КПРФ заявили, что символами будущей кампании будут Че Гевара, Фидель Кастро и Уго Чавес. У партии все-таки есть контакт с Чавесом?

Я уже говорил, что КПРФ не понимает Чавеса. Она трактует его как чистого антиамериканиста. Так же трактовала Че Гевару и Фиделя советская пропаганда. Компартия просто берет раскрученные имена и образы, используя журналистские штампы, что все мы левые. На самом же деле Чавес строит именно альтернативную модель глобализации, собирая обширный международный союз, не только в Латинской Америке, но и в странах Ближнего Востока, Африки, Юго-Восточной Азии.

Для Чавеса одним из основных идейных доноров, и одновременно проводником его политики, является движение Социальных Форумов (один из них даже прошел в Каракасе). КПРФ клеймит это движение как оппортунистическое и антироссийское (на самом деле, просто потому, что не она является его организатором в России). Тем не менее, Российский Социальный Форум становится зоной притяжения самых разных социальных групп и движений. Возможно, этой осенью удастся провести первый Всесоюзный Социальный Форум стран СНГ, на который мог бы приехать и Чавес, и Моралес, и другие лидеры левых.

А почему КПРФ не хочет использовать столь популярную в Латинской Америке идеологию христианского социализма, концепцию «теологии освобождения»? Ведь это могло бы примирить православного Зюганова с его левыми критиками.

Образования и кругозора не хватает.

Кроме того, разная роль христианства и церкви в России и в Латинской Америке. У нас церковь – часть государства, институт консервации. В Латинской Америке исторически священники несли чужую культуру, выступая адептами той самой глобализации, адептами социальной трансформации, изначально – трансформации феодального общества в буржуазное.

Один из самых близких к нам примеров – пример архиепископа Макариоса, освободившего Кипр от колониальной зависимости и основавшего Кипрскую компартию. Та же история – церковь была инструментом освобождения, а не порабощения.

У нас такую роль может выполнить ислам, в котором нет церкви как таковой. Однако, как мы понимаем, вероятность такого варианта развития весьма мала; хотя во всем мире явно наметился союз между красными и зелеными, особенно заметный в Великобритании, ну и, конечно, на Ближнем Востоке.

Но религия предполагает, прежде всего, готовность людей жертвовать, жертва – одна из самых сильных сторон действия. Есть ощущение, что КПРФ объединяет людей, которые считают, что они всем уже пожертвовали.

Я не очень с этим соглашусь. Как раз, все эти бабушки и дедушки, верующие в коммунизм, на мой взгляд, – это страшная жертвенная сила. Они готовы продолжать «жертвовать», драться с милицией и т.д. Другое дело, что вся эта жертвенность опирается не на знание, не на марксизм, не на некое видение новой жизни, а она опирается на то, что они всю жизнь в это верили, во имя этого жертвовали, т.е. они хотят, чтобы так оно и было. У них нет картинки нового общества. Это чисто консервативная, охранительная сила, это не прогрессивная сила. Но жертвенности там огромное количество. Они готовы умереть за свои идеалы, они об этом постоянно говорят.

Кроме того, рядовые бабушки и дедушки очень любят молодежь и, когда появляется кто-то из комсомольцев, они говорят: «Ну, наконец!». И их сочетание становится атомным оружием. Ядро из комсомольцев, вокруг них пенсионеры, буквально кидающиеся под ноги ОМОНу на митингах. Так развивались наиболее успешные акции, проходившие в рамках кампании против монетизации льгот.

Неизбежно ли было то, что на рубеже 90-х гг. коммунисты так и не стали в новых обстоятельствах авангардом чего бы то ни было, а повернулись целиком назад?

Во-первых, нельзя сказать, что совсем уж «назад». КПРФ стала инкубатором, в котором возродилось настоящее несектантское левое движение. Думаю, меня будут критиковать многие мои товарищи за такие слова, но я глубоко убежден – хотя большинство известных в левой среде теоретиков и публицистов и не прошли через КПРФ, но без того же СКМ организационный рост немыслим.

Во-вторых, это была вещь неизбежная – в 1992 году, в разгул контрреволюции, выглядящей как революция, революционеры выглядели как контрреволюционеры. Это породило целый ряд интеллектуальных и политических извращений, типа «красно-белого союза», благодаря которому к компартии надолго прилип ярлык «красно-коричневых». Сейчас волей-неволей КПРФ должна обрести однозначное политическое лицо.

И приобретя лицо, она потеряет половину электората.

Да, возможно, любое лицо будет означать тактические потери, но без этого нельзя перейти от обороны к наступлению. Хотя решиться на это очень трудно, поэтому, думаю, без смены руководства это неосуществимо.

То есть, КПРФ остается путь удержания безликой массы?

Именно безликой. Это принципиальная вещь. Один из молодых коммунистов очень хорошо сказал: «Если из КПРФ убрать весь этот старческий маразм, из нее уйдет душа». Партия превратилась в вишневый сад… И как бы его не любили, как бы нам ни было комфортно в своем кругу, поступь истории неумолима. Стук топора уже слышен.