Нанотехнологиями в России занимаются те, кто не знает, чтотакое нанотехнологии

Всего несколько дней назад мыпубликовали интервью нового руководителя ведущего космического предприятия –РКК «Энергия» - из которого следует, что он сам незнает, для чего нужно то предприятие, которым он руководит. Как выясняется, дляэРэФии это не исключение, а правило. 31 марта 2008года газета «Коммерсантъ» опубликовалаинтервью руководителя госкорпорации по нанотехнологиям («Роснанотех»)Л.Меламеда, содержание которого исчерпывающе описывается вынесенной в заголовокцитатой из этого интервью: «Я узнал, что такое нанотехнологии,за несколько дней до назначения». Вот такая в государстве Российскомкадровая политика: министр обороны, не знающий для чего нужна армия; главакосмического предприятия, не знающий, для чего нужна космонавтика; и главный понанотехнологиям, не знающий, что такое нанотехнологии. Публикуемый ниже с минимальнымикомментариями текст этого интервью только усилит впечатление:

Редакция «Коммерсанта»: С моментаназначения на пост главы госкорпорации «Роснанотех» финансиста ЛЕОНИДА Ъ-МЕЛАМЕДА прошло болееполугода. Но лишь сейчас он согласился рассказать «Ъ» о том, чем именнозанимается в «Роснанотехе». Господин Меламедпродолжает собирать команду для инвестфонда и одновременногосагентства, задача которого снизить риски дляинвестиций компаний в инновационные проекты в сфере, для которой пока несуществует точного определения.

Корр: Вы, наверное, единственный человек,который способен дать авторитетное толкование того, что такое нанотехнологии. По крайней мереможно хотя бы рабочее определение тому, чем вы занимаетесь в «Роснанотехе»?

Меламед: Я могу дать иканоническое определение, но, боюсь, вы до читателей его донести не сможете,это могут понять только ученые, которые до сих пор спорят на этот счет. В миренет на сегодняшний день стандарта, что такое нанотехнологии,что такое нанопродукция. В Еврокомиссии созданаспециальная группа, которой дали два года на то, чтобы разработатьклассификацию нанопродукции. Неточным является самтермин «нанотехнологии», но от него уже никуда недеться, он получил распространение, хотя и не до конца передает, с чем мы имеемдело. А имеем мы дело с неким универсальным методом, который лежит или можетлежать в основе широкого класса технологий и, как следствие, еще более широкогокласса товаров. Что это за метод? Это метод, при применении которого уникальныесвойства продукции получаются на основе манипулирования отдельными атомами имолекулами. Более наукоемкое определение — это когда макрообъекты состоят из наноразмерных структур и эти наноразмерныеструктуры определяют основные или уникальные свойства этих объектов.

Корр: Всемакрообъекты состоят из нанообъектов...

Меламед: Нет, необязательно.

Корр:  Вот, например, вы состоите из нанообъектов...

Меламед: Из биологическихнанообъектов. Но не все свойства макрообъектаопределяются именно свойствами наноструктуры.

Корр: Тоесть, говоря о том, чем занимается «Роснанотех», выпредупреждаете, что не стоит сводить всю его деятельность к поддержке инновацийв материаловедении и производстве новых материалов, а есть еще более сложныенаправления работы?

Меламед: Большинствопроектов в нанотехнологиях пока, конечно, материалы.

Комментарийред. сайта: вообще-то, основная задачаразвития нанотехнологий – это не «материалы», а создание наномашин, которые будут способны произвести реальный переворот вовсех сферах жизни и обеспечить изобилие материальных благ. Сведение нанотехнологий к «материалам» (к чему и пытаются их свести россиянские бюджетопилители) –это всего-навсего ориентация на получение сиюминутной прибыли. Собственно, меламедов и ковальчуков ничегодругое и не интересует.

Корр:  За 20 с лишним лет, которые вы работали до «Роснанотеха», когда-либо сталкивались с человеком, которыйговорил: «Я занимаюсь нанотехнологиями»?

Меламед: Как сказал одинвыдающийся химик, он 50 лет занимался своим делом и только сейчас узнал, чтоэто нанотехнологии. Никогда не доводилосьсталкиваться, хотя я радиоинженер по базовому образованию, где с нанотехнологиями давно знакомы. Яузнал, что такое нанотехнологии, за несколько дней доназначения.

Комментарийред. сайта: эти пиаровские байки про «ученых, которыесами не знали того, что занимаются нанотехнологиями»,хорошо высмеял автор статьи «Дерьмовые нанотехнологии» в газете «Лимонка» №320. Там, кстати,как раз для Меламеда и недалекого журналиста из «Коммерсанта» популярнорассказывается, что такое эти нанотехнологии.

Корр:  А от кого вы узнали и каким образом вы вообщепопали в «Роснанотех»?

Меламед: Вы знаете, ктоявляется моим работодателем. Если хотите узнать, обратитесь. Мне сделалипредложение, и я с ним согласился.

Комментарийред. сайта: вот самое гениальное откровение. Вообще говоря, на какую-либодолжность надо назначать того человека, который знает, что он будет делать наэтой должности. Имеет программу действий в этой области.

Вот парулет назад группа молодых товарищей написала сценарий фильма по известнойкниге Ивана Ефремова «Час быка». Итам как раз много говорится о перспективах нанотехнологийв обществе будущего. Причем еще задолго до того, как с подачи упомянутого «работодателя»стало модно к месту и не к месту добавлять куда можноприставку «нано». Вот каких людей надо назначать во главе нанотехнологическимипроектами! И на прочие должности, которые требуют реального развития. Во главу Роскосмоса – тех, кто предлагает передовыекосмические программы. Во главу атомной отрасли – тех, кто собирается наконец практически решить проблему с освоением термоядернойэнергии и источниковэнергии на сверхтяжелых элементах. И так далее. И чтобы нынешнюю порочнуюкадровую политику заменить на такую, какую нужно - именнодля этого и нужна революция.

Корр:  И из чего вы исходили, когда вам предложилизаняться предметом, о котором вы слышите первый раз?

Меламед: О назначении вывсе-таки спрашивайте у работодателя. Мне кажется, что для такого дела нуженопределенный набор компетенций. Первый — понимание в этой области. Своимбазовым образованием я по идее к этому подготовлен, хотя это было давно. Второе— знание бизнеса, задача стоит так: привлечение бизнеса в сферу нанотехнологий. Важно посмотреть, почему бизнес не идет винновационную сферу вообще и в нанотехнологии вчастности. И третье — это все-таки понимание того, как мелют государственныемельницы, потому что это проект государственный. Вот это моя версия того,почему мне предложили возглавить «Роснанотех». Онаочень рациональна, но вы знаете, что многие решения принимаются абсолютноиррационально.

Корр:  Как именно перед вами поставлена задача в «Роснанотехе» на два года, на пять лет вперед?

Меламед: Естьпервоочередная задача — поставить диагноз, назначить лечение и проследить затем, чтобы больной начал принимать лекарство. Есть долгосрочная задача, онасформулирована в проекте программы развития наноиндустриив РФ, согласно которому к 2015 году российские предприятия должны производитьпродукцию на четыре триллиона с хвостом рублей. Соответственно, нужно понять,какие вложения должен сделать бизнес, чтобы это обеспечить. Мы посмотрели ирешили, что это где-то около 800 млрдруб. Понятно, что государство такие деньги тратить не запланировало, толькочасть денег госкорпорации «Роснанотех»пойдет на финансирование основного капитала в этой области. В соотношении семьк одному деньги должен дать бизнес. А это означает, что наша главная задача — создатьусловия, при которых бизнес пойдет в эту сферу.

Предприниматель смотрит на сферунанотехнологий просто. Если у меня инновационныйбизнес и в проекте отношение ожидаемой прибыли к возможным рискампредставляется приемлемым, значит, я туда пойду. Предприниматель никогда неоткажется от инновации, которая позволяет заработать, хотя, конечно, в Россиинет этой инновационной культуры, ей неоткуда было взяться последнее время. Нашосновной инструмент — соинвестирование в проекты мыдолжны рассматривать с точки зрения снижения риска для бизнеса. А это означает,что «Роснанотех» призван соинвестироватьна самых рисковых стадиях проектов: наше дело не зарабатывать большую прибыльдля государства, а получить нормальную норму прибыли, не покушаясь на ту, которуюбизнес хочет иметь за риск, который он несет в инновационной сфере.

Есть еще ряд инфраструктурныхэлементов, отсутствие которых в России является барьером для проникновенияинноваций в бизнес. Я не вижу панацеи для снятия всех этих барьеров, но деятельность«Роснанотеха» должна привести к тому, что дляинновационного бизнеса выход на рынок нанотехнологийбудет возможен.

Корр: То есть ваша задача — это выкупить за счетсредств «Роснанотеха» будущие риски на еще несуществующем рынке, с тем чтобы на рынке кто-то появился. Скажите, где-либо вмире такие программы привели к появлению инвесторов в нанотехнологии?

Меламед: Полной аналогии «Роснанотеху» в мировой практике мы пока не обнаружили, хотямеждународный обзор этого опыта еще не закончен. Более того, поскольку таммногие элементы являются распределенными, это не так просто увидеть. Надоехать, смотреть, разговаривать. Но сам подход к развитию инновационных отраслейработает во всех развитых странах—инновационныхлидерах. Нигде эта сфера в силу соотношения между прибылями и рисками безподдержки государства не живет. Другое дело, что в развитых странах государствунужно меньше инвестировать и больше заниматься инфраструктурными элементами. Нопоскольку мы хотим быстро продвинуться в этой сфере, мы будем действоватьименно так: займемся соинвестированием в коммерческиепроекты в области нанотехнологий. Венчурные фонды, бизнес-ангелы, прочие институты придут сюда позже. Они немогут быстро появиться.

Корр:  Совладелец «Норникеля»Михаил Прохоров пытается инвестировать в такие инновационные проекты не менеесеми лет. Вы не спрашивали у него, много ли он заработал на этом?

Меламед: МихаилДмитриевич — член нашего наблюдательного совета, и он с удовольствием делится снами своим опытом, что, поверьте, очень важно. Кроме того, мы не просто смотримна его опыты в инновационной сфере, а пытаемся сейчас собрать с его структураминесколько инвестиционных проектов. Он много набил шишек, и можно было быизбежать некоторых потерь, в том числе и финансовых, если бы в свое время существоваластруктура, подобная «Роснанотеху».

Корр: Ктоеще из ваших личных знакомых в крупном бизнесе интересовался нанотехнологиями?

Меламед: Алексей Мордашовдостаточно далеко продвинулся в вопросах применения нанотехнологийв сталелитейном производстве. У него уже есть практический опыт. Это в основномспецизделия, но ему никто не мешает производить имассовую продукцию. Виктор Вексельберг недавноприобрел долю в швейцарской компании Oerlicon, таммощнейшее нанотехнологическое направление, и мысейчас обсуждаем открытие подразделения компании в России. Владимир Евтушенков, который занимается телекоммуникациями иэлектроникой, а электронике уже сейчас необходима элементная база в области наноразмеров. Вот, пожалуй, и все. Зато есть много людей,которым это страшно интересно. В России лучшие предприниматели, многие из них стехническим образованием. Из них могли бы выйти успешные ученые, инженеры, ножизнь распорядилась таким образом, что они занимаются бизнесом. Хотя у многихиз них большая ностальгия по науке.

Корр:  Вы занимаетесь «Роснанотехом»постоянно или делите работу между ним и собственным бизнесом?

Меламед: Практически язанимаюсь только «Роснанотехом». Все, на что мнехватает времени в бизнесе, это по выходным дням смотреть по диагоналиотчетность моих компаний.

Корр:  Еще один вопрос о терминах: когда вы получилипост в «Роснанотехе», вы знали, что такое госкорпорация?

Меламед: Нет, я был не вкурсе, это все на меня обрушилось сразу. Вообще первые мои мысли были: это,видимо, очередная уловка со стороны ученых в стиле высказывания академикаАрцимовича, так сказать, «удовлетворение собственного любопытства загосударственный счет». Такие вещи время от времени происходят. Потом япосмотрел: скорее нет, «Роснанотех» — это другое. Нов принципе я и не раздумывал о том, что такое госкорпорация,а выстраивать параллели с другими госкорпорациями неочень корректно, они «про другое». В принципе такаязадача, как развитие нанотехнологий, не решаетсячисто бюрократическим путем. Наша корпорация создана по закону 139-ФЗ: с однойстороны, с участием госсредств, с другой стороны, унас есть инструменты для бизнеса, которых нет у государственных органов.

Корр:  И тем не менее когда вы встречаетесь напереговорах как руководитель госкорпорации, вашипартнеры должны понимать, что это такое. Инвестфонд, госхолдинг, министерство, благотворительная организация.Вам задают такие вопросы, вы что-то отвечаете?

Меламед: Вам на все нуженстереотип! Конечно, часть работы «Роснанотеха» похожана работу инвестиционного фонда. Другое дело, что у инвестфондаесть задача максимизации прибыли, а у нас другая задача. Есть и другая часть,которая больше похожа на то, что входит в функции госагентства:мы занимаемся созданием инфраструктуры инновационной сферы для бизнеса,специализирующегося на нанотехнологиях (более ни начем).

Корр: Изкаких соображений определялась капитализация «Роснанотеха»?

Меламед: 130 млрд руб. поступило на счет госкорпорации. Я не стоял у истоков этой идеи, поэтому я незнаю, почему выделено 130 млрд,а не 150 млрд или не 1 трлнруб. Для меня это просто входящая сумма, которая есть.

Корр: Вывидите в перспективе двух лет инвестиционный портфель «Роснанотеха»на такую сумму в вашей области?

Меламед: Исключено. Ябольше склонен рассматривать значительную часть этих денег как гарантию длябизнеса со стороны государства. Как гарантию того, что оно завтра не передумаетподдерживать нанотехнологии. Деньги лежат на счете вЦБ, они будут размещаться консервативно по согласованию с Минфином.

Корр: Каки из кого вы набираете команду «Роснанотеха»?

Меламед: Как я говорил, унас два направления работы. Одно похоже на госуправление,другое — на инвестфонд. Там, где будет работать инвестфонд, логика формирования команды подсказываетсяобычной бизнес-практикой: желательно самое лучшее,что есть на рынке. В госчасти, конечно, нужны люди сопытом работы с государством, поэтому там будут и специалисты с опытом госслужбы и пониманием специфики своего направления.Например, членом правления корпорации назначен Александр Лосюков,бывший заместитель главы МИД России. Его задача — наладить международныеконтакты. Нам надо ездить по миру и перенимать опыт. Есть Андрей Малышев,которого вы хорошо знаете, он возглавлял Ростехнадзор,создав его из разрозненных частей. Андрей Борисович сегодня отвечает заформирование дорожных карт, за GR, за крупных отраслевых контрагентов и т. д.Пока членов правления три из девяти.

Команда постепенно собирается. Уменя есть заместитель по правовым вопросам, которая перешла к нам из BNP Paribas, она там была вице-президентом по правовымвопросам, это Александра Нестеренко. Есть Татьяна Шубина, которую мы, каксегодня говорят, «схантили» из табачного бизнеса —она закрывает HR. Есть руководитель очень важного направления — созданияинформационно-аналитического центра баз данных, это Андрей Васильев. Онсоздавал дата-центры научной информации. Не закрытонаправление образовательных программ, пока нет финансового директора. Оченьбольшие задачи по рекрутменту в инвестиционном блоке.У нас создается проектный офис, который будет средой для проектных менеджеров,подчиняющихся генеральному директору напрямую. Проектные менеджеры отвечают зареализацию проектов, имеют необходимые для этого ресурсы. Сейчас их двое, обаполучили образование на Западе, поработали в инвестиционном бизнесе, в томчисле с венчурными проектами, как в российских компаниях, так и в западных. ЭтоДионис Гордин и Сергей Поликарпов. Из значимыхпозиций не закрыта позиция по взаимодействию с ВПК. Мы хотим найти человека,который был бы авторитетен в этой области и имел бы предпринимательский дух.

Корр: И вэтой структуре, по крайней мере снаружи, не видно никаких следов Михаила и ЮрияКовальчуков, которых еще год назад считали главными лоббистами «Роснанотеха». Мы их не видим, их там нет или же вы их нехотите там видеть?

Меламед: Я понимаю, о чемвы. Если и был у кого-то замысел прибрать к рукам средства «Роснанотеха»,то, как видите, он не имеет перспектив при поставленных «Роснанотеху»задачах и при такой структуре управления проектами. Япо крайней мере не обнаружил никаких следов заговора, обычно какие-то следывидны.

Корр: Тем не менее Курчатовский институт,возглавляемый Михаилом Ковальчуком, остается вашим клиентом, партнером?

Меламед: МихаилВалентинович Ковальчук — член наблюдательного совета корпорации. Курчатовскийинститут стоит в проекте правительственной программы головным научнымучреждением национальной нанотехнологической сети.Конечно, это наш основной партнер по реализации государственной политики вобласти нанотехнологий. У нас общая цель.

Корр: Вокругнанотехнологий уже складывается своеобразный нанотехнологический жаргон, который, как и всякий жаргон,призван скрывать от непосвященных смысл того, что происходит. Вас это не раздражает?

Меламед: Я всегдазаставляю всех писать словами, которые выражают мысли внятно и однозначно. Мысталкиваемся с этим даже в научном сообществе, вообще в области нанотехнологий смешано так же много понятий, как в алхимии.Поэтому одна из важнейших задач «Роснанотеха» —популяризация, объяснение предмета деятельности. И тут нужно сказать оМеждународном форуме по нанотехнологиям, который мыпланируем в декабре этого года, его проведение утверждено наблюдательнымсоветом. «Роснанотех» перед этим форумом ставитдостаточно широкий круг задач. Наша цель — через два-три года сделать этотфорум одной из основных площадок обсуждения перспектив развития нанотехнологий как в России, так и в мире.

Корр: Когдавы закончите формирование корпоративной структуры «Роснанотеха»?

Меламед: К концу 2008года.

Корр: Акогда начнете деятельность, не связанную с первоначальным строительством госкорпорации?

Меламед: У меня на рукахпожелания работодателя, которые я воспринимаю как приказ: не позднее апреля-маявнести на рассмотрение первые проекты. И из этого исхожу.

Комментарийред. сайта: для справки напомним, чтоеще в 2006 году правительство тогда еще Фрадкова торжественно обещалоразвернуть практические работы по нанотехнологиям с 1января 2007 года. Фрадков тогда еще демонстративно под телекамеры орал на своихподчиненных, что «этим надо было заниматься еще вчера». Теперь, значит, с 1января 2007 перенесли на «не позднее апреля мая 2008».Можете быть уверены – и по итогам апреля-мая с нанотехнологиямибудет так же, как с термоядом. Зато можете не сомневаться – 130-миллиардныйбюджет будет «освоен» в установленные сроки.

Корр: Каковыбудут критерии отбора проектов для софинансирования «Роснанотехом»?

Меламед: Есть совсемочевидные критерии: мы ищем топ-нанотехнологии.

Корр: Посколькуточного определения нанотехнологий нет, вопрос тольков том, что «Роснанотех» готов считать подходящимпроектом?

Меламед: Есть, конечно, «серая»зона, теоретически можно привязать к нанотехнологияммногие вещи, но в эту «серую» зону мы не пойдем. Если проект не будет признанчисто нанотехнологическим, значит, он таким неявляется, и точка. По крайней мере до тех пор, пока непоявится официальная классификация нанопродукции и нанотехнологий. Второй критерий: нам очень хочется, чтобыпервые проекты стали success story.Они должны быть объективно коммерчески успешными. Для того чтобы это доказать,понадобится некоторое время. Остальное на сегодняшнийдень не важно.

Есть еще критерий масштабапроекта. С мелкими проектами мы не работаем напрямую, а будем соинвестировать их через инкубаторы, посевные и венчурныефонды. На сегодняшний день нельзя сказать, чтобы у нас было очень много заявок.Несмотря на то что их подано больше 200, подавляющееколичество — это НИР и ОКР без гарантии скорого выхода на производство ипродажу продукции. Многие из этих проектов мы, по крайней мересейчас, финансировать не собираемся. Для этого есть деньги государства —федеральные целевые программы, Роснаука, Академиянаук. Еще один критерий — возможность масштабирования. Есть проекты, в которыхоно невозможно. Например, на производство 5 т нанотехнологическогокатализатора нужно 11 млнруб., в большем количестве этот катализатор не нужен нигде и никому. Это не кнам.

Корр: Жуликиотнанотехнологий к вам уже приходили?

Меламед: Да. Полно.

Корр: Чтоприносили в качестве проектов?

Меламед: Что угодноприносили. Количество шарлатанов в инновационной области не поддаетсяисчислению. Астрономического масштаба... Причем некоторые из них искреннесчитают, что они открыли новый вечный двигатель! К таким людям я по-добромуотношусь. Для того чтобы отсекать такие проекты, есть наши эксперты.Направление экспертизы в «Роснанотехе» возглавляетСергей Калюжный, ученый мирового уровня. Экспресс-экспертиза делается позаявкам проектного менеджера, которому говорят, что принесенный проект — чепухаили можно продолжать с ним работать. Следующий этап — научно-техническаяэкспертиза по лучшим образцам мировой практики. Параллельно управляющийдиректор проверяет состояние рынка для этого проекта. Шарлатаны, уверен, отомрут на стадии научно-технической экспертизы.

Комментарийредакции сайта: вот еще одно гениальное откровение. Несомненно, и шарлатаны –изобретатели вечного двигателя тоже встречаются. Но те, кому приходилосьсталкиваться с подобными меламедами,согласятся с тем, что подобная защитная система выстроена вовсе не протившарлатанов, а именно против тех, кто будет предлагать реальные проектыперспективного развития. Если ты пришел с идеями о том, как попилить бюджет иперед этим «занес» кому надо – то ты со своим бюджетопилительскимпроектом будешь у Меламеда желанным гостем. А если ты хочешьпредложить Роснанотеху, например, например, проект массового выпуска медицинских наномашин, способных проникать внутрь сосудов и для бесвозмездного предоставления этих наномашинмедицинским учреждениям с целью продления жизни людей – то ты, конечно же, шарлатани изобретатель вечного двигателя (а если будешь настаивать на своихизобретениях – то ты еще и экстремист).

Корр: Аесть ли шанс, что вам все же предложат финансировать шарлатанский проект «сверху»?

Меламед: Пока никакогодавления на этот счет нет.

Корр: Аожидаете?

Меламед: Допускаю, чтотакое тоже возможно.

Корр: Ичто вы будете делать?

Меламед: У меня своярепутация, я не собираюсь ее разменивать по таким пустяковым поводам. Я пришелиз бизнеса и в него собираюсь вернуться.

Комментарийред. сайта: в переводе на русский язык понимать эти предельно лаконичные ответына три последних вопроса надо так. Предположим, произошло чудо (или революция)и в стране появилась нормальная власть, которая будет ставить перед наукойпредельно конкретные задачи, как в советское время. Например, вместо того,чтобы составлять план пиления бюджета «до 2020 года», поставить мобилизующиецели: к 2009 году – построить первуютермоядерную электростанцию. К 2015 году – освоить производство энергии нагелии-3. К 100-летию Великого Октября – запустить первый межзвездныйкосмический аппарат. И всё это - спошаговым планом выполнения, включающим конкретные задачипо действиям начиная с сегодняшнего дня. И вот Меламед заявляет нам следующее –что если в первые дни после революции новой власти будет не до него и он втечение какого-то времени останется на своей должности – то он будетиспользовать свои полномочия для того, чтобы осуществлять саботаж.

Корр:  Насколько идея довести в 2015 годупроизводство в России нанотехнологической продукциидо 4 трлн руб. вам кажется реальной?

Меламед: Вы хотите, чтобыя обсуждал приказы начальства? Если я сейчас не вижу, какими механизмами этогоможно достичь, это еще не значит, что этот уровень в этот срок недостижим...

Комментарийред. сайта: опять же в переводе на русский язык нам разъяснили следующее - критиковать указания "работодателя" - это неполиткорректно, но и выполнять даже такие расплывчатные планы "бюджетопилители", по их мнению, не обязаны. Всё равно к 2015 году ишак с падишахом сдохнут.