26 марта исполняется 50 лет со дня основания объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ) в подмосковной Дубне. В преддверии юбилея наш корреспондент взял интервью у нового директора ОИЯИ А.Н.Сисакяна.

Алексей Норайрович Сисакян родился 14 октября 1944 г. в Москве, в семье научных работников. Окончив в 1962 году среднюю школу с серебряной медалью, Алексей Сисакян поступает на физический факультет МГУ им. Ломоносова. В 1968 году после защиты дипломного проекта направляется на работу в Лабораторию теоретической физики (ЛТФ) Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ). За время работы в институте прошел путь от стажера-исследователя до директора ЛТФ и вице-директора ОИЯИ. За заслуги в развитии науки награжден орденами Почета и Дружбы, отмечен наградами ряда стран-участниц ОИЯИ, лауреат премии Ленинского комсомола, премии РАН и МАИК «Наука\Интерпериодика». А. Н. Сисакян является членом многих научных обществ и академий, автором многочисленных научных работ, нескольких поэтических сборников, очерков о выдающихся ученых-современниках. На состоявшейся 17—18 марта 2005 г. сессии Комитета полномочных представителей (КПП) 18-ти государств-членов института действительный член РАЕН и НАН Армении профессор А. Н. Сисакян избран директором ОИЯИ (вступил в должность с 1 января 2006 года). За почти полувековую историю существования этой международной организации он стал ее пятым директором. Ранее ОИЯИ возглавляли член-корреспондент АН СССР Д. И. Блохинцев, академик АН СССР Н. Н. Боголюбов, венгерский академик Д. Киш и академик РАН В. Г. Кадышевский.

 

Алексей Норайрович, какие мероприятия планируются в ОИЯИ в рамках празднования 50-летия института?

26 марта, в день 50-леней годовщины со дня подписания соглашения о создании ОИЯИ, будет проведено торжественное заседание Комитета полномочных представителей (в состав которого входят представители от каждого из 18 государств, участвующих в ОИЯИ). На следующий день, 27 марта, состоится научная сессия Ученого Совета института, посвященная юбилею. 20-25 марта должны состояться юбилейные семинары в лабораториях института. 14 марта будет организована большая пресс-конференция для журналистов. На всех этих мероприятиях мы подведем итоги работы института за 50 лет, и наметим планы на будущее.

Создан Оргкомитет по проведению мероприятий по празднованию юбилея института. Руководителем этого оргкомитета является министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко. Входит в состав оргкомитета и руководитель Росатома Сергей Кириенко. Также в оргкомитет входят представители Академии наук, других научных, государственных и общественных организаций стран-участниц ОИЯИ.

Помимо мероприятий в Дубне, состоится также ряд мероприятий и в других странах, являющихся членами ОИЯИ. Так, в январе состоялись торжественные мероприятия в Карловом университете в Праге, на следующий день после нашей с Вами беседы будут торжественные мероприятия в Минске, будут также мероприятия в рамках юбилея ОИЯИ в Румынии, Болгарии, Словакии и в других странах.

 

Известно, что за 50 лет существования Объединенного института ядерных исследований в нем было сделано немало открытий мирового уровня. Какие из них представляются вам наиболее значимыми?

Действительно, вклад ОИЯИ в ядерную науку очень большой. Свыше 40 научных открытий – это только те, которые были официально зарегистрированы. Невозможно за короткое время даже кратко рассказать о каждом из них, поэтому правильнее всего было бы говорить не об отдельных открытиях, а об основанных нашими учеными новых научных направлениях. Упомяну лишь некоторые из них.

В Лаборатории теоретический физики ОИЯИ Н.Н.Боголюбовым, Б.В.Струминским,  и А. Н. Тавхелидзе было развито представление о новом квантовом числе кварков. Это квантовое число получило условное название «цвет». Это понятие  положило начало новому направлению в физике элементарных частиц – квантовой хромодинамике, лежащей в основе современной теории сильных взаимодействий (которые, как известно, и связывают протоны и нейтроны в атомном ядре). Сегодня в этой области работает очень большое количество ученых, теоретиков и экспериментаторов – как у нас, так и в других научных учреждениях мира.

Советский ученый итальянского происхождения Бруно Максимович Понтекорво, изучая элементарные частицы нейтрино, выдвинул предположение об осцилляции нейтрино. Несколько десятилетий гипотеза об осцилляции считалась лишь смелой гипотезой, и только в последние годы она была доказана экспериментально (например, в экспериментах на нейтринном детекторе «Суперкамиоканде»). Эти его исследования положили начало новому направлению в нейтринной физике. Как известно, нейтрино играет важную роль не только в физике микромира, но и в космических процессах. Нейтрино непрерывно образуются в термоядерных реакциях, происходящих в недрах Солнца, а также в других космических процессах. Проведенное Понтекорво и его учениками изучение свойств нейтрино позволило отработать методы обнаружения этих частиц, и эти методы сегодня используются не только в физике элементарных частиц, но и, например, в астрономии.

В Лаборатории ядерных реакций под руководством Г.Н.Флерова, Ю.Ц.Оганесяна, М.Г.Иткиса проводится синтез сверхтяжелых химических элементов и практически достигнут так называемый «остров  стабильности» - трансфермиевые элементы, ядра атомов которых обладают повышенной устойчивостью, исследуются их химические свойства. Фактически это новый раздел науки – химия сверхтяжелых элементов – лежащий на стыке химии и ядерной физики. До самого недавнего времени это было белое пятно как в физике, так и в химии. Исследования наших ученых позволили это белое пятно стереть.

Еще один пример нового научного направления – исследования в области физики ультрахолодных нейтронов, проводимые  в Лаборатории нейтронной физики.

Суммируя всё это, можно уверенно сказать, что без ОИЯИ облик ядерной физики сегодня был бы совершенно другой, а именно – был бы намного беднее.

Считаю принципиально важным отметить, что многие работы проводятся нами в тесном международном сотрудничестве, и не только в рамках тех 18 стран, которые участвуют в работе ОИЯИ, но и в более широких масштабах. Нашим основным партнером является Европейский центр ядерных исследований (ЦЕРН), мы также тесно сотрудничаем с рядом американских научных организаций (национальной Лабораторией имени Ферми,  лабораториями в Брукхейвене, Ливерморе). Также ОИЯИ тесно взаимодействует с научными учреждениями Франции, Италии, Китая и других стран. Всего в ОИЯИ, как я уже говорил, 18 стран-участниц плюс четыре ассоциированных члена, к которым недавно присоединилась Южно-Африканская Республика. Получается, что из обитаемых континентов у нас осталась не охваченной только Австралия.

 

ОИЯИ занимается фундаментальными научными исследованиями. В то же время известно, что любые фундаментальные исследования, какими бы отвлеченными они ни казались, в конечном итоге всегда находят свою практическую реализацию. А какие из открытий, сделанных в ОИЯИ, могут быть претворены в практическую жизнь в обозримом будущем?

Действительно, история науки не дала ни одного примера такого фундаментального исследования, которое бы не привело к практической пользе. Ранее я уже приводил пример с Максвеллом, который в свое время, занимаясь фундаментальными исследованиями, и не подозревал, что радио, телевидение, Интернет и многие другие вещи для нас станут привычной техникой. Фундаментальными исследования потому так и называются, что они закладывают прочный фундамент для науки и техники будущего, а прикладная наука, как раз и рождается в недрах фундаментальной науки. Только часто между открытием и его реализацией бывает большой временной интервал.

Для того, чтобы найти практическое применение нашим научным разработкам, мы берем курс на работу по трем направлениям: первое – это непосредственно научные исследования, второе – это создание инновационного пояса вокруг института, и третье – образовательные программы. Под образовательными программами я имею в виду не то, что мы подменяем собой ВУЗы, речь идет о том, что у нас готовятся ученые наивысшей квалификации.

Из прикладных разработок ОИЯИ можно назвать в первую очередь медико-биологическое направление. Имеющийся в нашем институте уникальный набор ускорителей и реакторных установок позволяет получить все необходимые виды излучения, которые можно применять для воздействия на биологические объекты как на клеточном уровне, так и на уровне живой системы. Усилиями основателя Лаборатории ядерных проблем В.П.Джелепова и его коллег был создан комплекс протонной терапии на базе фазотрона для лечения онкологических заболеваний. Кроме протонов, для медицинских целей используются и пучки более тяжелых  ядер.

Большие возможности дают пучки частиц, получаемые на изохронных синхротронах и микротронах. С их помощью можно создать субъядерные фильтры, позволяющие достигнуть необычайно высокой степени очистки воздуха. А это, в свою очередь, может иметь огромное количество практических применений – начиная с производства респираторов и медицинских приборов, заканчивая созданием «чистых комнат» для микроэлектроники. С их помощью могут быть созданы объекты наноэлектроники, решен ряд практических задач, связанных с материаловедением.

Атомные спектрометры, разрабатывавшиеся в ОИЯИ для распознавания радиоактивных  элементов, используются для создания приборов на таможне для борьбы с контрабандой радиоактивных материалов. Портативные ускорители для идентификации сложных химических веществ могут использоваться опять же на таможне, например, для обнаружения наркотиков или взрывчатки.

Подобных примеров можно привести еще много: в области медицины, материаловедения, других областей хозяйства. Сейчас в проработке находятся около 50 таких проектов.

В начале 2006 года правительство издало постановление о создании в Дубне особой экономической зоны технико-внедренческого типа, в которой будут разрабатываться как ядерно-физические, так и информационные технологии.

 

Как Вы оцениваете нынешнее отношение государства к фундаментальной науке, например, по сравнению с советскими временами и с периодом 1990-х годов?

Исследования, производимые в ОИЯИ, финансируются из взносов всех 18 стран-участниц. Хотя, несомненно, решающую роль здесь играет страна, на территории которой институт расположен. Во времена СССР ядерной науке уделялось достаточное внимание со стороны государства, и это давало нам возможность успешно вести научную работу. В 1990-е годы, после развала СССР, положение серьезно ухудшилось. Вопрос стоял в буквальном смысле слова о выживании института. Мы тогда сконцентрировали усилия на том, чтобы доказать свою нужность и полезность. Считаю, что нам это удалось. Страны-участницы поддержали наш институт.

Хотя, напомню, ОИЯИ имеет международный статус, тем не менее особое значение играет вклад России, как страны, на территории которой институт находится. Для российского государства это вопрос престижа. Особое значение для нас имело подписание В.В.Путиным в начале 2000 года закона о ратификации соглашения между ОИЯИ и правительством России. Это создало условия для деятельности института на новой правовой базе.

 

В 2001 году Дубна стала одним из первых городов России, получивших статус наукограда. Какое влияние это оказало на функционирование института?

Программы наукоградов направлены в основном на поддержку инфраструктуры. Однако само внимание, проявляемое общественностью к проблемам научных городов, было для нас очень важным. Такие научные городки, как Дубна, являются точками роста. Сегодня внимание государства и общества к их развитию обеспечивается, например, принятием нового закона об особых экономических зонах технико-внедренческого типа. Это позволит обеспечить поворот в сторону инновационной экономики. В любом случае, выжить без государственной поддержки мы не можем, но инновационная экономика, то есть получение экономического эффекта от наших научных разработок, должно эту государственную поддержку подкреплять, а также привлечь к партнерству  большой бизнес.

 

Одним из открытий, благодаря которому ОИЯИ получил всемирную известность, были работы лаборатории ядерных реакций по синтезу сверхтяжелых элементов. В каком состоянии эти работы находятся на сегодняшний день?

Действительно, в последние годы у нас в Дубне были впервые синтезированы изотопы элементов с атомными номерами от 110 до 118, и наш приоритет в их открытии невозможно оспаривать. При этом, однако научное открытие можно считать совершённым только после того, как оно будет подтверждено в разных условиях, в том числе, по возможности, и другими лабораториями. Можно привести такой пример - еще в 1950-е годы наши зарубежные коллеги объявили об открытии ими элементов с номерами 102 и 103, однако полученные ими результаты не совпадали с результатами аналогичных опытов, которые проводились у нас. Более детальные исследования подтвердили приоритет Дубны в открытии этих элементов. Что касается последних открытий изотопов сверхтяжелых элементов, то необходимые подтверждения уже получены и у нас, и за рубежом. В настоящий момент исследуются химические свойства открытых элементов, развивается химия сверхтяжелых элементов как особое направление науки. В настоящий момент пытается проникнуть вглубь «острова стабильности», а именно – получить более изотопы этих элементов с повышенным количеством нейтронов в ядре, которые должны быть более долгоживущими. Для того, чтобы получить такие изотопы, разрабатывается проект ускорительной системы DRIBS – ускорителя радиоактивных ядер с повышенным содержанием нейтронов. В настоящее время запущена первая очередь этой системы, позволяющая ускорять легкие ионы (например, гелий-6, гелий-8), теперь в планах  - сооружение второй очереди, которая позволит ускорять, например, ионы олова-132, сурьмы-133, теллура-134 и т.п., с помощью которых можно попробовать синтезировать изотопы из центра «острова стабильности». Главная проблема здесь – это финансирование. После первых успехов в данном направлении внимание к этому направлению повысилось: помимо бюджета института, значительную помощь оказывает Росатом: в том числе и материалами для изготовления мишеней и пучков частиц, губернатор Московской области Б.Громов периодически выделяет гранты на данное направление. Мы собираемся один из элементов, синтезированных в нашей Лаборатории ядерных реакций, назвать «московий» в честь региона, где этот элемент был получен.

 

Мы уже писали о ситуации, сложившейся в 1990-е годы, когда IUPAC – международная организация, дающая названия химическим элементам – переименовала ряд химических элементов, открытых в ОИЯИ еще в 1960-е годы. Тогда, например, из таблицы Менделеева исчезли названия «Жолиотий» (элемент, названный в честь Ф.Жолио-Кюри) и «курчатовий» (элемент, названный в честь И.В.Курчатова), Каково Ваше отношение к этой ситуации?

Известно, что в те времена шли споры о приоритете в открытии тех или иных элементов между нами и зарубежными институтами, поэтому для каждого из элементов с номерами от 102 и выше было предложено несколько вариантов названий. В 1997 году на съезде IUPAC был принят компромиссный вариант. В частности, для элемента с атомным номером 105 было утверждено название «дубний» в честь признания заслуг Дубны в этой области науки. К сожалению, в силу специфики того исторического периода, когда наш институт находился фактически на грани выживания, представители России не могли полностью отстоять вариант, предложенный еще советскими первооткрывателями. Кроме этого, в вопросе о выборе названий элементов был очень силен политический фактор. Конечно, в идеале политика не должна вмешиваться в научные вопросы. Но здесь политика оказала серьезное влияние.

Конечно, нам жаль, что названия этих элементов, предложенные советскими первооткрывателями, были отклонены. На мой взгляд, мнение авторов открытия должно быть определяющим.

 

Вы сказали, что в ОИЯИ в последние годы был синтезирован целый ряд элементов с атомными номерами – от 110 до 118. В то время как название предложено только для одного из них. Есть ли предложения по названиям для других открытых здесь элементов? Например, было бы правильно назвать один из новых элементов в честь Г.Н.Флёрова, который и заложил это научное направление.

Да, такое предложение – назвать один из элементов в честь Флерова – существует и рассматривается, в скором времени нашими первооткрывателями будут внесены предложения и по названиям других элементов.  При этом напомню, что поскольку ОИЯИ – институт международный, то и в предлагаемых названиях следует отразить вклад не только России, но и других стран – участниц ОИЯИ. А Этот вклад нельзя недооценивать. В частности, эксперименты по идентификации химических свойств открываемых элементов проводились в тесном сотрудничестве с иностранными партнерами, и здесь тоже возникают дискуссии из-за того, кто внес больший вклад. Поэтому предстоит довольно непростая работа по определению названий для новых элементов так, чтобы по справедливости учесть вклад всех сторон.

 

Как известно, в ноябре 2005 года сменилось руководство Росатома. Как раз в момент нашей с Вами беседы исполнилось 100 дней со дня назначения руководителем Росатома Сергея Кириенко. Эксперты отмечают, что за этот достаточно короткий период его нахождения в главе Росатома работа отрасли приобрела динамизм, появились надежды на совершение прорыва в деле освоения ядерной энергии. Как на Ваш взгляд, это может повлиять на работу ОИЯИ? В частности, можно ли в свете роста значения ядерной отрасли рассчитывать на решение материальных вопросов?

Хотя наш институт формально не входит в структуру Росатома, тем не менее мы всегда активно сотрудничали с руководством атомной отрасли. Со всеми предыдущими руководителями отрасли – и с Румянцевым, и с Адамовым, и с Михайловым мы поддерживали тесные отношения в первую очередь в научной сфере и чувствовали поддержку с их стороны. В свою очередь, Сергей Владиленович Кириенко известен как талантливый организатор, успешно проявивший себя на различных постах, поэтому можно надеяться на то, что он сумеет придать необходимый динамизм и атомной отрасли. Первые 100 дней работы нового руководства Росатома дают основание для оптимистичных прогнозов.

В любом случае мы рассчитываем на тесное взаимодействие с Росатомом. «Родителями» нашего института по праву могут считаться Минсредмаш и Академия наук – каждая из этих двух организаций сыграла решающую роль в появлении и становлении института. Например, глава Минсредмаша Е.П.Славский  был первым  полномочным представителем СССР в ОИЯИ, в становлении ОИЯИ оказывали помощь многие институты Минсредмаша. И сегодня многие вопросы мы решаем совместно с институтами Росатома. Например, работы по обеспечению безопасности реакторов и ускорителей осуществляются по нормативам, существующим в атомной отрасли. Про помощь со стороны Росатома в организации наших исследований я уже говорил. И поэтому сегодняшний праздник нашего института мы хотели бы разделить с Росатомом, без тесного сотрудничества с которым мы не представляем дальнейшего развития.