В пятницу, 4
февраля, в Заднепровском районном суде Смоленска продолжилось судебное
следствие по делу политзаключенной, активистки партии «Другая Россия» Таисии
Осиповой.
На предыдущем
заседании суда, 21 января, были оглашены материалы дела, из которых следует,
что дело было возбуждено по инициативе смоленских «антиэкстремистов».
Из показаний
старшего оперуполномоченного ЦПЭ (Центра по противодействию экстремизму) УВД
Смоленской области Савченкова Д.В.:
«В мои обязанности входит осуществление
оперативно-розыскных мероприятий в отношении лиц и организаций, подозреваемых в
подготовке и совершении акций экстремистской направленности. В июле 2009 года в
ЦПЭ поступила информация о том, что Осипова Таисия Витальевна 26.08.1984 г. р.
от неизвестных граждан посредством банковских переводов получает денежные
средства, на которые она должна совместно со сторонниками Национал-Большевистской партии (НБП) провести ряд
акций, направленных на дискредитацию органов власти. Ранее Осипова Т.В. осуждена
по факту хулиганских действий в отношении бывшего губернатора Смоленской
области - Маслова В.Н., а также неоднократно принимала участие в акциях,
проводимых сторонниками НБП и оппозиционной коалиции «Другая Россия». В связи с
вышеизложенным Осипова Т.В. неоднократно попадала в
поле зрение правоохранительных органов, в том числе и ЦПЭ. В сентябре-октябре
2009 года в ЦПЭ поступила первичная информация о том, что гр. Осипова Т.В. на
вышеуказанные денежные средства приобретает, а затем осуществляет сбыт наркотического
средства - героина. На протяжении 2009 и 2010 года осуществлялись мероприятия
по установлению лиц, которым Осипова Т.В. осуществляет
сбыт наркотических средств. В октябре 2010 года с целью реализации данной
информации было принято решение о проведении ОРМ «проверочная закупка»
наркотических средств...»
Здесь интересно
даже не то, что ЦПЭ взял на себя функции борьбы с наркоторговлей,
а то, что, если верить показаниям оперативника, получается, что более чем за
год оперативно-розыскных «мероприятий» они так и не смогли выявить ни одного
покупателя и ни одного факта покупки! Казалось бы, чего уж проще – поставить
телефон на прослушку, машину наружного наблюдения
возле дома, жучок в помещение, вести скрытое видеонаблюдение
и т.д. Но ничего этого оперативники, согласно материалам дела, не производили.
Зато воспользовались услугами анонимного свидетеля, женщины, выступающей в деле
под псевдонимом «Тимченкова», на устных показаниях
которой и построено все обвинение.
Кстати, за год
(если опять-таки поверить оперу Савченкову) они также не смогли выявить «лицо,
у которого Осипова приобретала героин с целью сбыта». О чем и доложили
следствию – документ в деле имеется.
К показаниям «Тимченковой» опера еще присовокупили показания двух своих
подружек (18 и 25 лет), которые подписали все нужные документы, выступив и в
качестве понятых (подписали акты осмотра), и в качестве внештатных сотрудников
милиции. В частности, согласно их показаниям, они сопровождали «Тимченкову» при «контрольных закупках», стояли у нее за
спиной, так что Осипова их не замечала! И так три (!) раза – 27 октября, 16 и
23 ноября.
Понятно, что
при отсутствии объективных доказательств (видео- и фотосъемка «закупки» не
велась, так же как и аудиозапись якобы беседы Таисии с «Тимченковой),
остается только марать бумагу, ибо она все стерпит. Само собой разумеется, эти
же девушки выступили в качестве понятых и при обыске в доме Таисии, где был «обнаружен»
героин. Надо заметить, что при втором обыске - по адресу прописки Таисии,
который тоже производили сотрудники ЦПЭ, никаких наркотиков не было обнаружено.
Но там понятыми выступили соседи по дому, а не «штатные милицейские». К тому же
соседи, понимая, что на самом деле происходит, тщательно следили за всеми
манипуляциями оперов и не давали им возможности для подброса чего-либо.
Что касается
обыска в доме, где проживала Таисия, там были созданы условия для провокации.
Таисия и понятые находились в одной комнате под охраной сотрудников спецназа, а
прибывшие с ними оперативники бесконтрольно разошлись по всем другим
помещениям, включая кухню, куда только спустя время и позвали понятых, чтобы
они осмотрели «найденные» в комоде свертки с героином. Саму Таисию еще в начале
обыска заковали в наручники, перед этим нанеся ей травму руки, когда она
попыталась позвонить адвокату (справка о травме руки есть). При этом во время
обыска велась видеосъемка. Но далее с результатами этой видеосъемки происходят
интересные события.
Оперуполномоченный
ЦПЭ Николаев С. В. 23 декабря дает следующие показания: «В мои обязанности
входит информационно-аналитическое обеспечение деятельности подразделения ЦПЭ.
23.11.2010 года около 14 часов я участвовал в проведении обыска... На обыске я
производил видеосъемку. Запись обыска велась частично в связи с тем, что
производились на единственную видеокассету ограниченной емкостью 60 минут,
которая используется постоянно при проведении оперативно-розыскных мероприятий
сотрудниками ЦПЭ. В связи с этим каждая запись на кассету впоследствии
переводится в цифровой формат и переписывается на компьютер. После этого
вышеуказанная кассета использовалась неоднократно. Видеосъемка обыска была
записана на DVD-диске и направлена для приобщения к уголовному делу...» То
есть уже в этих показаниях опер пытается объяснить, что оригинала пленки нет,
так как видеокассета одна на все подразделение и она к тому же всего лишь
60-минутная (на другую, наверное, денег не хватило) и поэтому запись «велась
частично». Диск с этой частичной «записью» действительно приобщили к делу, но в
суд не передали! Видимо, потому, что даже на этом куске видеопленки прекрасно
видны все нарушения оперативников и на ней же видно, что Таисия заявляет
неоднократно обо всех нарушениях в ходе обыска и говорит на камеру, что весь
обыск является провокацией и что наркотики ей подкинули. На ходатайство Таисии
приобщить к делу видеосъемку обыска судья Дворянчиков
ответил фактически отказом, сославшись на то, что надо еще выяснить, «существует
ли действительно в природе эта видеосъемка».
Также на том
заседании были оглашены документы по эпизоду, сфальсифицированному уже
сотрудниками Госнаркоконтроля. Напомним, что когда
следователь уже фактически завершил расследование дела Таисии, заказчикам этого
уголовного дела, видимо, в связи с резонансом, который оно вызвало, стало
понятно, что выходить в суд с одним анонимным свидетелем и показаниями
сотрудников ЦПЭ как-то несерьезно, и они обратились за помощью к сотрудникам
смоленского УФСКН. В результате чего 15 декабря Таисию «вывозят» из тюрьмы в
здание УФСКН. Без адвоката. Там ее «опознает» еще один свидетель-аноним под
псевдонимом «Звягин». При этом «опознание» производится при полном отсутствии
какого-либо адвоката. Наркополицейские,
перестаравшись, оформляют бумаги аж на три эпизода
якобы «контрольных закупок», осуществленных под их контролем, но милицейский
следователь Иванова выбрала из них лишь один, где было меньше всего ошибок в
бумагах. Стоит ли говорить, что и здесь нет оказалось
никаких объективных доказательств вины Таисии, кроме показаний ручного «свидетеля-анонима»
и уже своих таких же «понятых». При этом бумажки в УФСКН лепились, видимо, на
скорую руку и не выдерживают никакой критики. Следует признать, что сотрудники
ЦПЭ готовились получше - правда, и времени у них было
больше.
Кстати, о «свидетелях-анонимах».
Согласно закону «О государственной защите потерпевших,
свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», основаниями
применения мер безопасности (в том числе и засекречивания сведений о свидетеле)
являются «данные о наличии реальной угрозы убийства защищаемого лица,
насилия над ним, уничтожения или повреждения его имущества в связи с участием в
уголовном судопроизводстве, установленные органом, принимающим решение об
осуществлении государственной защиты». При этом меры безопасности
применяются «на основании письменного заявления защищаемого лица или с его
согласия, выраженного в письменной форме». Такие данные предоставлены не были,
так же как и ссылки на письменные заявления «засекреченных» свидетелей.
Получается, что данные о свидетелях безосновательно засекретили, тем самым
лишая сторону защиты возможности подвергнуть их полноценному допросу, проверить
и оценить показания этих «свидетелей», выяснить истину. Например, Таисия не
может допросить такого свидетеля. К тому же, не имея данных о личности
анонимных свидетелей, адвокат и Таисия не могут представить в опровержение их
показаний доводы о возможной заинтересованности свидетелей в исходе дела. Даже
просто подтвердить или опровергнуть факт возможного знакомства с этими
свидетелями невозможно. Cведения
о личности свидетеля имеют принципиальное значение для оценки его показаний.
Подобные «свидетели»
скорее всего входят в своеобразный «штат анонимных
свидетелей и понятых», которые многоразово
используются в целом ряде уголовных дел, где на основании их оговоров
штампуются судебные приговоры. И для опытного судьи странно этого не понимать.
Но, как и следовало ожидать, на последнем заседании суда Дворянчиков
отклонил ходатайство адвоката о рассекречивании свидетелей.
Суд начал
заседание с разбора эпизода «контрольной закупки» наркополицейскими.
Допрос свидетелей-понятых сразу выявил, что они являются фальшивыми
свидетелями.
Бодро отчеканив
свои показания на следствии и уверенно ответив на
стандартные вопросы, эти «свидетели» сразу «поплыли», когда им стали задавать
дополнительные вопросы. «Не помню, не видел, было темно, стояла спиной, прошло
много времени», - наиболее распространенные их ответы. Ни один из них не
опознал Таисию как человека, у которого «Звягин» якобы покупал героин.
Интересны и
личные данные свидетелей. Первый, Николаенков, –
студент милицейской академии. Второй, Королев, нигде не работающий гражданин,
как выяснилось, далеко не первый раз выступает в роли «понятого-провокатора».
Его опознала адвокат, встречавшая этого господина в других судебных процессах.
После этого Королев вынужден был признать, что его часто используют в подобной
роли. Опрошенный в суде оперативник наркополиции
Савченков (однофамилец опера ЦПЭ или нет?) также не смог опознать Таисию и даже
описать место совершения преступления. Например, он сказал, что забор вокруг
дома деревянный, в то время как там металлический забор, и т.д. Кроме того,
каждому свидетелю было предложено нарисовать схему места происшествия и
расположения каждого из них в момент совершения «контрольной закупки». В
результате все свидетели нарисовали абсолютно разные, противоречащие друг другу
схемы, к тому же никак не соответствующие местности.
После этих
выступлений свидетелей Таисия предложила провести следственный эксперимент, для
того чтобы подтвердить, что все свидетели просто лгут и никогда не были на
месте «совершения преступления». Судья отклонил это ходатайство.
Далее началось
шоу с засекреченным свидетелем «Звягиным». Видимо, ввиду отсутствия необходимых
технических средств это происходило так. В зал суда в сопровождении вооруженной
охраны ввели молодого человека в маске и длинном плаще (видимо, предполагалось
скрыть черты его лица и фигуры). «Звягина» провели в отдаленный угол зала
заседания - как объяснил представитель обвинения, чтобы «подсудимая не смогла
опознать его по голосу», и из этого дальнего угла гражданин под псевдонимом «Звягин»
опознал Таисию как женщину, которая якобы продала ему наркотики. После этого из
зала суда удалили всех присутствующих, включая подсудимую Осипову, для того
чтобы произвести допрос «засекреченного свидетеля».
Следующее
заседание суда назначено на 7 февраля в 10.00 часов.
источник - http://grani.ru/blogs/free/entries/185980.html
На двух
последних заседаниях суда по уголовному делу Таисии Осиповой допрашивали
засекреченных свидетелей, и судья запретил распространение аудиозаписей
этих заседаний. Поэтому я вынужден, пока суд не предоставит протоколы допросов
в печатном варианте, довольствоваться скудной информацией со слов участников
процесса, так как сам не имею возможности там присутствовать.
События,
происшедшие на заседании суда 4 февраля, я коротко описал в прошлый раз. На
заседании 7 февраля допросили второго засекреченного свидетеля «Тимченкову», оперативников центра «Э» и двух девушек
понятых, которые «работали» вместе с этими оперативниками.
Опера на суде
привычно врали. Там, где врать затруднялись, говорили «не помню, не знаю».
Всплыли нестыковки показаний «Тимченковой» с ее
показаниями, данными на следствии, проявилась масса противоречий в показаниях
всех свидетелей. Все это требует отдельного и подробного описания. Но позже.
Сейчас я хотел бы рассказать о другом
- о личностях понятых.
Еще сразу, как
только я начал читать первые попавшие мне в руки
материалы дела, я обратил внимание на то, что все понятые, которых, приглашали
для участия в следственных действиях антиэкстремистские
опера, – молодые девушки, студентки различных учебных заведений Смоленска.
Согласно материалам дела, эти девушки являлись «по вызову» и в дневное, и в
вечернее время. Часто заканчивая «помощь следствию» далеко за полночь и пропуская
иногда учебу в дневное время. Я тогда подумал, что это, возможно, просто
какие-то молодые подруги или знакомые оперов. Все
оказалось гораздо интереснее.
В этот раз для
допроса в суд были приглашены две понятые: Мария Шерстнева
и Ольга Казакова. По версии следствия, Казакова участвовала в одной из «контрольных
закупок», а Шерстнева в двух «закупках», а также была
понятой при обыске в доме. Третья девушка из этой компании, которая умудрилась
поучаствовать во всех вышеперечисленных «действиях», на этом заседании суда
отсутствовала.
Так вот.
Свидетель-понятая Казакова подтвердила свои показания, данные на следствии,
хотя во время допроса в суде часто путалась и даже не смогла опознать Таисию. Шерстнева же вела себя очень уверенно. Все подтвердила.
Опознала. По всему было видно, что девушек к выступлению в суде тщательно
готовили. Про нестыковки в своих показаниях они пока еще не в курсе. Что «куратор»
сказал, то и заучили. Но об этом также сейчас не хочу говорить. Позже.
Интересно другое.
Мария Шерстнева, отвечая на вопрос защиты, где и как она
познакомилась со старшим оперуполномоченным ЦПЭ Савченковым (который курировал
всю операцию), рассказала, что по долгу службы Савченков посещал учебное
заведение, где она учится. Посещал с целью выявления среди студентов
политически неблагонадежных. Для этого он общался со студенческим «активом»,
чтобы получать у них информацию о наличии среди учащихся таких лиц. А наша
героиня, будучи замом старосты группы и «активисткой», сама проявила инициативу
и вызвалась помогать выявлять оппозиционеров среди молодежи. Говоря проще –
предложила свои услуги «стукача». Так и завязались ее
отношения с центром «Э».
Что ответила на
суде на подобный вопрос гражданка Казакова, я пока еще не знаю, так как
информация с суда у меня неполная. Но предположив, что
эта девушка тоже не с потолка свалилась и, возможно, тоже «активистка», я решил
поискать ее среди участников молодежных прокремлевских
движений в Смоленске. Из активно проявляющих себя там я вспомнил только про
МГЕР. Залез на сайт «ВКонтакте», нашел группу «Молодая
Гвардия Смоленск», раздел «Участники». И на первой же странице нашел там эту
самую Казакову Ольгу, по рейтингу 17-я из 687 участников.
Неизвестно
сколько студентов с «неправильными» политическими взглядами сдала «органам» Шерстнева Мария и насколько активна «молодогвардейка»
Казакова. Но вот когда «борцам с экстремизмом» понадобилось осуществить
провокацию против активистки «Другой России», задействовали именно их,
политических активисток, поддерживающих власть, сделав из них юных помощниц
милиции (полиции). Тем самым, как мне кажется, была перейдена некая грань. Этих
девушек теперь уже приучают не только стучать на сокурсников и петь оды власти,
но и помогать сажать оппозиционеров. Их делают соучастниками преступлений. Ведь
на их ложные показания, в том числе, опирается обвинение. А значит, благодаря в том числе и им в тюрьме находится моя страдающая
рядом тяжелых заболеваний жена, не совершавшая никаких преступлений, а наша
пятилетняя дочь растет без матери. Это называется «повязать кровью».
Мне почему-то
кажется, что скоро в судах и на следствии придется засекречивать не только
специальных свидетелей, но и таких понятых.