Павел Коротышев

ЦЕНТРАЛИЗМ СПЛОЧЕНИЯ

Нынешний государственный строй России дважды окроплен кровью массовых жертвоприношений. Действующая до сих пор Конституция была принята Ельциным в 1993 году в клубах порохового дыма, под танковые залпы по Верховному Совету России и забрызгана кровью расстрелянных защитников Советской Конституции. Прошлогодняя конституционная реформа Владимира Путина опять потребовала "жертвенной крови", на этот раз детей, погибших во время террористического акта в Беслане. Кровь невинных жертв в обоих случаях неслучайна, она является грозным символом неправедности и исторической незаконности сложившегося строя.
     Всевластие союза коррумпированной бюрократии и либеральных монетаристов стало идеальной надстройкой для базиса дикого олигархическо-компрадорского капитализма. Тихий конституционный переворот Владимира Путина окончательно сформировал "вертикаль коррупции" и, казалось, поставил жирную логическую точку в новейшей истории российской государственности. Как только стремившиеся к "высшей власти" и "всем богатствам мира" добились всего, о чём мечтали, то вдруг с ужасом заметили, что страна на пороге распада и революций. Это предельно антинародное государственное устройство оказалось чрезвычайно хрупким и не более надёжным, чем прогнивший госаппарат последнего всероссийского самодержца.
     Ельцинско-путинская Конституция является тупиком и грозит стране уже не застоем, а смертельно опасным развалом единой федерации на множество территорий и бесконечными гражданскими войнами. Этот "основной закон" освящает общественный строй, в котором для человека из народа, для труженика нет права ни на работу, ни на саму жизнь — жилье, питание, лечение, образование. Даже общедемократические права на свободу слова, общественных мероприятий превращены в фикцию. Всё пришло к классической схеме узурпации власти и собственности кучкой паразитов, сидящих на шее трудящегося и эксплуатируемого народа.
     "Вертикаль коррупции" уподобила власть калеке-обрубку. У власти больше нет глаз, чтобы видеть народные страдания, нет ушей, чтобы слышать стоны боли и внимать разумным советам, нет сердца, чтобы сочувствовать соотечественникам и трепетать от страха перед грядущим возмездием, нет ума, чтобы вовремя остановиться и найти достойный выход из ужасающего кризиса. У этого обрубка остались лишь огромный желудок, способный перерабатывать только изысканные деликатесы, а также то, откуда потом всё исторгается зловонным потоком на всех нас.
     "Государство — это я", — сказал какой-то Людовик французский, а нынешнее российская государственная машина — явно не все мы, а некие "они" — чиновники-"едросы" и равноприближённые к ним олигархи. Все живые творческие силы общества — вне власти, вне мертвящей зоны отчуждения, "вертикали коррупции". Рабочие и селяне, врачи и учителя, учёные и художники, мелкие и средние предприниматели, жители регионов — да просто все живущие снаружи Кремля оказались вне этого "государства", из полноправных граждан превратились либо в "нахлебников", либо в "данников". Ельцинско-путинский государственный строй противоречит разуму и совести, он исторически обречён и неминуемо рухнет.
     Как избежать распада страны, а в случае, если он всё-таки начнётся, как обратить энергию разбегания "кто куда" — во взаимное притяжение? Призывы к насильственному свержению конституционного строя преследуются по уголовному кодексу, поэтому пока мы можем только анализировать ситуацию и делать прогнозы дальнейшего развития событий. Предотвратить разрушение государства или быстро и эффективно преодолеть последствия распада может только проект нового общественного устройства России — государства, построенного с учётом общинного, советского опыта и современного социального обеспечения в развитых странах.
     Конституция нового, постреволюционного общественного устройства России должна открыто провозгласить государственную власть производящих классов: труженики сами принимают законы в своих интересах и сами их исполняют. Основной закон нового централизма должен гарантировать всем без исключения гражданам страны социальные права — на труд, на жилье, на бесплатное качественное медицинское обслуживание и образование. Тот, кому такие требования покажутся "стилем ретро", пусть лично выходит спорить с участниками акций протеста.
     Реальное построение социального государства, а не простое его провозглашение — задача непростая, для выполнения которой требуется концентрация всех основных общественных ресурсов: права распоряжаться землёй, природными богатствами, промышленными мощностями, потоками физического и умственного труда. Чтобы снять экономику с "иглы" нефтегазового и сырьевого экспорта, вместо призрачной цифири частных прибылей и "удвоения ВВП" необходимо конституционно закрепить новую цель — развивать производства для удовлетворения текущих и перспективных жизненных потребностей граждан страны.
     Это — необходимые принципы спасения и сохранения российского народа, они должны быть воплощены в грядущем послереволюционном общественном устройстве и чётко зафиксированы в его Основном Законе. В принципе такие разработки уже есть, в качестве примера можно привести Советскую Конституцию, созданную рабочим коллективом под руководством заслуженного юриста России Юрия Слободкина. Однако вряд ли удастся воплотить её в жизнь непременно в таком виде. Во-первых, только очень наивные люди могли бы предполагать, что перечисленные необходимые принципы выживания российского общества в администрации Президента и в "Единой России" просто "не знают". Знают они всё, но готовы костьми лечь, душить и стрелять, душу продать Бушу или самому Сатане, лишь бы не допустить революционного общественного переворота.
     Во-вторых, ни один заранее разработанный общественный проект не воплощался в жизнь без ожесточённой политической борьбы и без тех переработок, которые производило бурлящее кипение времени. Советы родились и утвердились как живой опыт борьбы за свои права иваново-вознесенских ткачей, а позже как практика организации новой революционной государственности в 1917 году.
     В ходе надвигающейся новой русской революции зародыши грядущего государственного строя могут называться по-разному — дружинами народной самообороны, советами трудящихся, комитетами национального спасения или как-то ещё. Вон государственной строй Ливии называется Джамахирией, а это означает: власть, богатства и оружие принадлежат народу.
     Совместное распоряжение всеми богатствами, созданными природой и человеческим трудом, развитие общества по научно разработанным программам, объединённым в единый мобилизационный план, сформируют новый государственный строй России — централизм солидарности. Собственность и государственное строительство, став общим делом всего народа, включат в действие мощные силы взаимного притяжения граждан всех национальностей и территорий, возродят фактор, который парадоксально можно назвать "советским национализмом".
Рождаться новой Конституции предстоит не в кабинетах юристов, а на улицах и площадях городов. Писать её станут не придворные политологи и правоведы, а новые матросы Железняки и Щорсы, Чапаевы и Котовские. Выстукивать статьи нового Основного Закона будут не на клавиатурах "ноутбуков", а булыжником или даже штыком, в гуманном варианте — просто пинками под зад ненавистным ворам-"собственникам" и чиновникам-"едросам".
     Пока никто не может сказать, каким путём и когда придёт народное избавление. Дрогнет антинародная власть под напором всенародной акции гражданского неповиновения, или же придётся возрождать территориальную целостность страны через воссоединение Дальневосточной Советской Республики, Брянской Коммуны, Ямало-Ненецкой Джамахирии и Северо-Кавказской Социалистической федерации…
     Ясно одно: ельцинско-путинская государственность — просто раздолбанная деревянная телега, увязшая в глиняном месиве бездорожья и, к тому же, развёрнутая оглоблями назад. Будущая Конституция общественной солидарности — звездолёт завтрашнего дня, на котором российский народ смело устремится во вселенское завтра.

Газета «Завтра»