Свобода от совести

Кто из миллионной армии читателей «МК» не подпишется под словами, вынесенными в подзаголовок? Об этой презумпции вспоминают почти так же часто, как о Конституции. Обычно эти разговоры приправляют такими терминами, как «правовое государство», «обвинительный уклон» в судах и далее, и далее...

Радуйтесь, друзья. Та самая презумпция (кстати, хорошее словечко, так можно и детей женского пола называть — в раннесоветском духе) встает над нами в полный рост. Каждый из нас может наблюдать ее торжество в десятках историй, связанных с родными, близкими, знакомыми, коллегами... Правда, почему-то главным образом в варианте «Не пойман — не вор».

Не знаю даже, с чего начать — с какой сферы нашей с вами жизни? С пресловутых тарифов ЖКХ? О них сейчас разговоров столько, что даже президенту пришлось включиться в общий возмущенный хор («Граждане-то здесь при чем, жильцы-то здесь при чем? Люди просто оказываются загнанными в угол»). А ему, как порой кажется, приходится включаться в такой хор только тогда, когда его самого загоняют в угол — когда и преступления, и общее возмущение уже через край (см. в диапазоне от «Оборонсервиса» до «Курортов Северного Кавказа»).

Случаи, с которыми я столкнулся, схожи деталями. Например, в том, что протоколы с подписями владельцев жилья (а только они, как известно, могут менять тарифы, управляющую компанию и т.д. и т.п.) таинственно растворялись в пространстве, как летучий голландец (а может, их и не было?). А полиция и прокуроры хлопали глазами и говорили: сейчас не 37-й год. Как можно подозревать в плохом кристально-честное начальство управляющих компаний? А как же презумпция невиновности?..

В одном случае — у моих родственников — компания поступила просто. Когда все-таки началось следствие (какого труда стоило жителям дома добиться хотя бы этого!), «управляющие» заявили: протоколы украл кто-то, представляете? Вот незадача. Написали бумагу участковому — что вот кто-то когда-то проник в кладовку... — и следствие с облегчением закончилось.

В другом случае — у моей бывшей учительницы — жители дома добивались прокурорской проверки: кто и когда установил им такие тарифы? От прокуратуры жители с удивлением узнали, что, оказывается, было их общее собрание. На котором все они дружно голосовали. Прокурор ознакомился с протоколом — все чисто, поэтому «оснований для мер прокурорского реагирования не имеется». В протоколе, правда, всего пара подписей. Но к нему есть где-то и приложение — подписной лист с автографами всех жильцов. Но прокурору этот лист почему-то не стали показывать. А затребовать? Ну что вы! Как можно оскорблять уважаемых людей недоверием? Затребовать его, как пояснили в прокуратуре, они могут только «в рамках доследственной проверки», для которой-то как раз оснований и не нашлось...

Понимаю, что никого здесь ничем не удивлю. Мне начнут рассказывать в ответ про тотальную коррупцию, про «рука руку моет», «все куплено» и проч. и проч. Но есть в этом и еще одна, может быть, тихая нота. Нота, которую я не раз улавливал, например, на рутинных заседаниях местного контрольно-счетного органа. Вскрываются очередные нарушения с чем угодно — субсидиями, подрядчиками, целевыми бюджетными средствами... На трибуне районный чиновник. Он не опускает глаза в пол. «Ревизоры обмеры объекта делали?» — «Да». — «Завышение объемов при строительстве было?» — «Да». (Следовало бы прибавлять: «конечно», почти не помню случаев, чтобы их не было.) Переводя на русский: чиновника только что — по сути — уличили в том, что он мухлевал с бюджетными средствами или помогал мухлевать каким-нибудь подрядчикам. Но он при этом все равно не опускает глаза. Ему стыдиться нечего. А ревизоров не обуревает возмущение — они так же спокойно, безразлично взирают на него. Они равно привыкли и к повсеместности такого «мухлежа», и к тому, что реально привлечь кого-то к ответственности — дохлый номер: в дело вмешаются десятки бюрократических нюансов, найдутся сотни лазеек (срок давности, например), и в ОБЭП да СКР, если не вскрылось ничего совсем уж экстраординарного, даже и обращаться нет смысла.

Интересно, как этот западный фрукт — презумпция невиновности — специфически прижился на нашей почве. Я имею в виду отношения внутри чиновничьего мира.

Вот должностное лицо смотрит чистыми голубыми глазами в зал. В зале его коллеги, начальство, подчиненные, и всем из озвученных цифр понятно: как, где, когда, сколько и с кем пополам. Понятно, что юридических оснований для уголовного преследования нет. Но нет, кажется, даже и поводов для разговоров в кулуарах. Не кидайтесь камнями за слово «мораль» в наш прагматичный век, но неужели совсем никаких следов морали, «кодекса чести», какой-то внутренней этики у них не осталось?

А раньше была? — спросите вы. Да как сказать. Ну, например, в те времена, когда каждый госслужащий — начиная с самых мелких чинов вроде директора школы — был обязательно партийным (что с меньшим успехом попыталась повторить «Единая Россия»), были всякие свои «аттракционы» в диапазоне от комитета партийного контроля (попробуй укради!) до «кодекса строителя коммунизма» (попробуй разведись с женой!).

Сейчас все начнут мне в ответ смеяться и говорить про брежневское кумовство, всеобщий цинизм позднесоветских лет и прочее. Да, хорошо. Пусть зарвавшегося директора могли свалить не честные партийцы, а замаскированные под них карьеристы младшего звена. Какая, по сути, разница? Система была «горизонтальна»: письмо цехового мастера могло «свалить» директора завода, потому что как члены КПСС они были формально равны, пусть мастер и был лишь чьим-то прикрытием... А на партбюро фокус с «Не пойман — не вор» не очень-то проходил: понятие «облик коммуниста» было сколь расплывчатым, столь и универсальным, чтобы в нокаут мог быть отправлен любой и по любым основаниям и даже по подозрениям. Над головами у чиновников и хозяйственников висел хоть какой-то меч, пусть и ржавый, тупой, не меткий...

А какие «сдержки и противовесы» есть у элиты нынешней, от районной до государственной? «Кодекс строителя капитализма»? Смешно. Ну, наверное, году в 92-м кто-нибудь еще мог сгоряча такое сморозить. Все это давно осмеяно. Любая идеология. Ведь это и была «фишка», с которой новая политическая элита въехала в XXI век на белом коне: никаких идеологий, все они — во вред! Мы не правые и не левые, мы валенки.

Это был такой «спасительный цинизм»: мол, от всех «великих идей» было лишь разорение. От коммунистической: истребили массу своих же и надорвались под бременем сомнительного «интернационального долга» — кормя полмира. От либеральной — «запустили американцев, так еле выкурили». В этом смысле самой показательной акцией новой власти стал разгром проекта «Сахалин-2»: помните еще, как вышибали международные корпорации, присосавшиеся к месторождениям за бесценок, как объявили их чуть ли не новой интервенцией?..

Родилась такая «идеология без идеологий»: единственная ценность — люди (тут уж, как говорится, хочется верить), территории и недра, в «демократию» или «социализм» можно поиграть лишь тактически и вообще изображать что угодно, а на самом деле все это чушь...

Но стратегически — просчитались. Все получилось совсем по Достоевскому: если Бога нет — то все дозволено. Нет веры хоть в какие-то идеи и ценности. Система рушится от цинизма и безнаказанности, которая разъела все, как ржавчина трубу, подотчетную чиновникам ЖКХ.

На этом фоне понятны нынешние судорожные попытки власти найти какую-то идеологическую опору: как говорится, «спохватились». Не очень понятно только, почему все разговоры о православии в этом качестве так противоречат одному из главных христианских правил: начать с себя. Почему слышно, например, об открытии богословской кафедры в институте ядерной физики, но не слышно, чтобы чиновники (те, что рангом повыше, все как один посещающие храм на Пасху) вообще пытались применить какие-то христианские нормы к себе?

Я бы с удовольствием послушал, например, как на какой-нибудь коллегии спрашивают: «Ну, хорошо, юридически все верно, Иван Михалыч, ну а разве по-божески, по совести вы поступили?» (Наворовали, обсчитали, нахимичили с госзакупками и т.д. и т.п.) И посмотрел бы на этого районного чиновника с чистыми голубыми глазами — как бы он тогда глядел на «товарищей». А не хочешь отвечать — вон с госслужбы! — будешь знать, как отрицать наши ценности!.. А по каналу «Россия 24» тем временем крутят исповеди фигурантов дела «Оборонсервиса» батюшке в прямом эфире — это не на допросе в Следственном комитете торжественно молчать!..

Смешно? Да. Но о некоторых ничуть не менее смешных вещах мы узнаём из утренних газет как о свершившихся, а об этой — не услышим никогда.

Но когда устанавливаешь правила для всех, кроме себя, то такая игра обычно длится недолго.

газета «Московский Комсомолец» № 26171 от 23 февраля 2013 г.

источник - http://www.mk.ru/specprojects/free-theme/article/2013/02/22/816941-svoboda-ot-sovesti.html