ПРЕДСМЕРТНАЯ ИСПОВЕДЬ БУРЖУЯ

(последнее интервью покойного Б.Федорова с нашими комментариями)

«Защититься невозможно. Я это понял. В этой стране человек может защититься, только заинтересовав коммерчески этих (жест в сторону плеча - погоны) или этих (характерно растопыривает пальцы).

Комментарий: а покойный-то, оказывается, был не лишен чувства юмора!

Спокойно ли я живу? Какое там спокойно, если у меня седьмая степень защиты у машины, если я в рестораны не хожу!

Комментарий: как говорил герой известного советского фильма, «А ты не воруй!»

Я уверен, что они не остановятся» - так оптимистически закончил бывший президент НФС БОРИС ФЕДОРОВ свой последний разговор с корреспондентом „Ъ» НАТАЛИЕЙ ГЕВОРКЯН.

Все, наверное, началось с того, что я перестал быть с Тарпищевым 24 часа в сутки (летом 1995 года.- «Ъ»). Вокруг него появилась другие люди. Разные. Потом начались выборы президента, Тарпищев стал требовать денег. Более 40 миллионов. Я стал объяснять, что он совершенно не понимает, о каких цифрах идет речь. Мы подготовили отчеты, ездили к нему ночью, что-то доказывали. А он говорил лишь: «Мне Саше надо отдать, мне Саше надо отдать». Я был спокоен, поскольку знал всю бухгалтерию. Попытался объясниться с Коржаковым. Рассказал ему все про фонд, про деньги, про Тарпищева, про людей, с которыми он общается и которые не делают никому чести. В ответ я услышал буквально следующее: «Ты понимаешь, что Тарпищев твой пахан? И ты должен делать то, что говорит тебе пахан» Я тогда тоже вышел из себя. Мы кричали так, что Батурин, который находился в приемной у Коржакова, потом мне сказал: «Ну вы и орали».

А дальше... Я всегда поздно заканчиваю работу. У меня были отношения с девушкой. Я заехал к ней буквально на минутку и поехал домой. Саша, мой тогдашний начальник охраны, позвонил домой и предупредил, что мы едем. И домашний охранник ему говорит; «У нас скопление ОМОНа», Саша предложил: «Может, лучше в отеле переночуем?» Я.,. Ну, вплоть до того, что деньги пересчитал - с точки зрения того, под какую статью могут подвести. Денег было с собой долларов 200. К тому же у меня был спецталон, выданный лично Барсуковым,- «Без права проверки».

Комментарий: тоже следовало бы задуматься над интересным вопросом: а кто, извините, такой Федоров, чтобы лично директор ФСБ выписывал ему спецталон «Без права проверки?»

Машина вооруженной охраны. В машине не было ничего, к чему можно было бы придраться. Я решил, что поедем домой. Подъехали к дому. Нас останавливает гаишник. Саша показывает ему через стекло спецталон. Гаишник ковыряет: «Езжайте». Это было в 100 метрах от ворот моего дома. В этот момент из-за деревьев выскакивает полный автобус омоновцев с автоматами с подствольниками. Окружили машину. Потом они у меня здесь чай пили, шоколад ели. Нормальные ребята, все прошли Чечню. Но это потом, когда обыск проводили.

Выскочили, окружили машины. охрану тоже. Я своим говорю: «Все, тихо! Открываем двери, выходим, никакой стрельбы, спокойно». Все уже было понятно. В этот момент от дома подошла моя жена, охрана. Я своим ребятам говорю: «Следите за дверями машины». Ясно же, что какая-то провокация должна быть. Многих из тех, кто принимал участие в этой операции, я просто видел в СБП, знал в лицо. Потом начали осматривать машину, рыться. Я говорю: «Что вы ищете? Там нет ничего». Тогда один подходит слева к машине и на глазах у нас всех, как фокусник, кладет ладонь под коврик и произносит: «Понятые!» Открывает руку, и там лежит пакетик с белым порошком. Он говорит: «Все, хватит разговоров, всем отойти!» Меня сажают в побитую «шестерку» и везут на экспертизу куда-то на Варшавку. Перед этим заезжают с пакетиком в другое место, отдают его кому-то, как-то все это оформляют. Мы приезжаем в наркоприемник, там какие-то страшные нар-команы. Заставляют сходить в туалет в бутылочку. Мы чего-то ждем. Ладно бы только я. Ко мне подходит мой начальник охраны и говорит: «Вы не дергайтесь. Там уже готовы на нас экспертизы». На всех: на водителей, на охранников. Ему врач поддатенький сказал: «Чего вы, ребята, на вас экспертизы заказаны». Ну как с этим бороться?

Меня увозят на Белинского - это управление милиции по области, И начинают допрос: «Как ты мог травить кокаином маленьких детей...»

Комментарий: а молодец следователь! Именно на таком языке и надо разговаривать с буржуями типа этого Федорова

Потом берет пепельницу замахивается на меня. Тут я не выдерживаю: «Следователь, ты вообще знаешь, кто я такой?»

Комментарий: каков подонок: когда он ворует, то это считается нормально, а когда следователь ловит его за руку, он еще начинает угрожать следователю!

Часам к четырем он напивается до такого состояния, что падает на раскладушку и засыпает

В какой-то момент пришел относительно честный парень, как я считаю, и говорит: «Ты понимаешь, что твои проблемы не здесь? Твои проблемы там. Ты там их и решай». И показывает пальцем наверх. Я сказал, что все понял.

Утром мы выезжаем в офис на обыск. В этот кабинет, где мы сейчас сидим. Все происходит очень смешно. ОМОН. Мы им ставим шоколад, конфеты. Нормальные ребята, нормально мне намекают, что, извини, такая работа, но у нас приказ «оттуда». Нормальный человеческий разговор. Открывают один ящик стола, открывают второй ящик у шкафа. «Ладно,- говорят,- будет, чего уж тут». Тут офис 600 с лишним квадратных метров. А они осмотрели два с половиной ящика в кабинете. Чистая профанация. То же было и дома. У меня 380 метров дом, чердаки и прочее. Жена мне говорит: «Знаешь, они открыли тут один ящик, нашли ружье, которое тебе Коржаков из арсенала подарил».

Комментарий: Федоров, оказывается, был женат. И тут же описывает про свои отношения с девушками не слишком тяжелого поведения. Конечно, понятно, что буржуазная свобода нравов, но зачем же так открыто-то?

И все, на этом заканчиваются все обыски. Меня увозят на полу «шестерки» в одинцовское СИЗО. И я там сижу три дня. По ночам приходят какие-то люди, допрашивают меня, ничего не оформляя, по утрам приходят адвокаты, меняются люди в камере. Адвокаты мои говорят: «Наверное, будешь сидеть».

Тем не менее через три дня мне сообщают: «Вас выпускают». Конвой, лицом к стенке, руки за спину. Я иду на второй этаж. Жена и охрана ждут меня у стен тюрьмы. Вроде уже свободен. Вдруг снова руки за спину и спускают вниз, в камеру. Все, думаю, приехал. Нет. Меня снова забирает конвой , и. ведет в кабинет начальника одинцовского СИЗО. Там сидит невысокого роста человек. Он предъявляет мне удостоверение службы безопасности на имя Валашенко и говорит, что родственники написали бумагу, где просят меня выпустить на поруки. Как потом оказалось, бумагу организовал сам Стрелецкий. И Валашенко мне говорит: «Мы вас можем выпустить, а можем сделать так, что вас больше никто никогда не увидите. «Но,- говорит Валашенко,- на носу выборы, на носу Олимпиада. Мы вас выпустим, если вы будете сидеть на даче и молчать, а дальше - посмотрим. В противном случае мы можем сделать так, что вы вообще никогда не выйдете». То же самое потом скажет Стрелецкий моей жене: «Вы же понимаете, что я профессионал а своем деле. Если бы я хотел вашего мужа посадить, то посадил бы так, что его бы больше никто не увидел. Но я же его выпустил, значит, проявил благородство».

Стрелецкий сел в этот офис. Понятно, что основная идея была в том, чтобы сесть на финансовые потоки, направить их в нужное русло и обойтись без особого скандала. Все это подтверждало. Ведь был устав фонда, определенная процедура смены руководства, мой пятилетний контракт. Вместо этого собрали «представителей общественности» в кабинете Тарпищева. Были голоса, что, мол, не рано ли мы его снимаем, еще и вина никакая не доказана. Тут встал Стрелецкий с угрожающим: «Вы что, хотите...». И потом уже после всех дел, когда меня Хамовнический суд за минуты восстановил меня в должности, один крутой спортивный функционер, участвовавший в том собрании, мне сказал; «А что, нас всех могли убить там. Что нам было делать?»

Был еще один эпизод, когда меня освобождали из СИЗО. Меня снова привезли на Белинского и говорят: «Мы вам все же перед выходом сделаем повторную экспертизу». Я не понял. Четыре дня прошло, какая экспертиза, да мало ли что они мне там в суп могли подсыпать. И все же пришли два врача, осмотрели мои локтевые суставы - уколов нет, значит, героина нету. Я не знаю, какие были результаты экспертизы, Знаю, что я потом прошел через шесть больниц, у меня везде брали кровь, и я специально интересовался, есть ли у меня в крови остатки наркотических средств. И мне везде подтверждали, что нет, включая Германию, Швецарию, ЦКБ, Склиф. Тем не менее. В этот момент мне следователь так ненароком передает бумажку в руки и говорит: «Позвони». Потом он говорит: «Вы дали слово, что будете вести себя тихо, а там журналисты скопились около центрального входа, поэтому давайте-ка мы вас как привезли, так и отвезем».

Меня снова положили в «шестерку» на пол, встали ногами на меня, привезли к гостинице «Интурист». Здесь меня встречал мой друг на джипе, и уже у «Метрополя» я пересел в свой «Мерседес». Я позвонил по телефону, который мне передали. Это оказался мобильный Стрелецкого.

Он попросил меня приехать к нему в Белый дом. Я приехал на пятый зтаж Белого дома прямо как был - небритый и в спортивном костюме. Он выходит из-за стола. Протягивает мне руку. Я говорю: «Я с подонками не здороваюсь». Он: «Вы так ничего и не поняли». Я отвечаю: «Я понял все». Он говорит: «Вы будете мне помогать в расследовании всех этих дел?» Имелся в виду в НФС Я ответил, что помогать не буду, потому что расследовать мне нечего - у меня все на поверхности. Он говорит: «Ну что, вы поняли, что такое государственная машина, когда она едет по человеку?» Я ответил: «Понял, и что дальше?» Он: «Хорошо, езжайте домой».

Потом он меня много раз вызывал. Потом отбирал машину. Вызывает. Я приезжаю на машине. Мне говорят, чтобы оставил ключи на охране. Я оставляю. Со мной выходит человек и говорит: «Надо поехать с вами домой забрать ваш заграничный паспорт». Едем домой. Потом они меня вывозят на Щелковскую и бросают. Я встречаю там знакомых еще по работе на заводе ребят. Они меня довозят до Белого дома. Там меня все знают. Пропускают через все охраны. Я прихожу к тому человеку, который меня выбросил на улице. Он в изумлении.

Я не знаю, зачем они это делали. Мне кажется, что пытались оставить меня одного. Потом ко мне приезжал человек, предложил дать пять миллионов долларов, и тогда «Стрелецкий отстанет». Я сказал, что нет таких денег, что деньги в фонде, а он управляется другими людьми,

Ладно. Дальше около клуба «Феллини» нас задерживает милиция, обыскивает, отнимает у охраны пистолеты. Стрелецкий отнимает у меня бронированный «Мерседес». То есть они меня постепенно «раздевают», оставляют без защиты, разоружают охрану. Ребята, правда, все равно со мной ездят. Когда задержали охрану тогда у «Феллини», я был вынужден переночевать в «Пенте», потому что ходить одному было... не очень. Все это известно. Все показания были даны. Ну, ладно.

Я из «Пенты» еду к знакомой домой - это известный дом в Мерзляковском переулке. Выходя из машины, я специально громко говорю охране, что из дома не выйду, останусь здесь, а завтра в восемь утра приезжайте. Через час мы вышли из дома и идем к китайскому ресторану «Панда» на Герцена. Я сделал несколько звонков по телефону. Около одиннадцати вечера мы вдвоем вышли из ресторана и пешком пошли обратно к дому. Вокруг много людей. Почему-то у меня появилось чувство тревоги. Оборачиваюсь и вижу. Сзади останавливается машина, в ней двое. Один человек выходит, облокачивается на задний капот. Совершенно спокойно, что меня поразило, достает огромный пистолет. Я успел сказать: «Что же ты, гад, делаешь?..» Выстрел был один. У него заклинил пистолет. Я это помню очень четко. Он был в форме черного цвета, такая роба. В кепочке. Без всякой маски. Открытое русское лицо. Совершенно никакой. Я его в жизни не узнаю. И я вижу белую металлическую полоску. Я понял, что у него заклинило пистолет. Он стоит, дергает его. Метров пять расстояние. Я подбираю ноги, подбираю кишки в руку и иду на него

Комментарий: оцените: подбирает свои собственные кишки в руки, «и тут он попер на меня». Дальше будет еще круче.

А от него идти бессмысленно. Это я сейчас так спокойно рассказываю. А там... На одной ноге я пытаюсь доскакать до него. Доскакиваю, вцепляюсь в пистолет.

Комментарий: экий супермен, однако, на одной ноге скачет, одной рукой кишки держит, другой рукой еще за пистолет хватается. Рэмбо, что называется, отдыхает.

Он понимает, что пистолет ему сейчас не нужен, он с ним все равно ничего не сделает. Он вырывает его у меня из рук и откидывает. В этот момент двумя руками бьет меня в грудь, я падаю - все-таки стою-то на одной ноге и весь в крови. Он в прыжке выхватывает нож и обрушивается на меня. У меня все же какая-то спортивная подготовка есть - занимался карате, восточными единоборствами. Я ухожу за руку, и при первом ударе

Комментарий: это на одной ноге и с кишками в руках, еще и восточные единоборства… Хорош 3,14здить!

нож проходит через руку насквозь и по падает в горло - но как бы не совсем его задевает, рядом. Второй - я опять ухожу за руку, потом обрушиваются удар за ударом в лицо, в шею. Это все продолжается довольно долго. Вокруг люди, милиционеры. Второй из машины кричит: «Хватит, поехали!» А тот как мясник, разошелся; то ли у него страх перед теми, кто ему давал поручение, то ли еще что то. Он продолжает тыкать, тыкать... Милиция подбегает, охранники из офисов, люди. Все бегут, но как-то осторожно. Никто не вмешивается. Потом он протыкает мне два легких, живот... В общем, 11 ножевых ран. Спокойно забирает нож, спокойно садится в машину и уезжает. И в этот момент появляются все. Все! Какой-то отставной летчик поддатый, другие люди...

Летчик начинает руководить процессом. Я сам все это видел. Удивительная вещь, я ни на минуту не теряю сознания. Приезжают санитары, начинают что-то между собой обсуждать, разговаривают с милиционерами. Я говорю: «Хорош, поехали, жить хочется». Такая смешная история. Потом «Склиф», одна операция, вторая операция. Потом ЦКБ. Потом мы понимаем, что меня добьют, и друзья начинают организовывать мой вылет.

Это была комедия. Мы заказали санитарную машину. С капельницей. Заказали немецкий санитарный самолет. Конечно, они меня отслеживали. Мне помогало очень много моих друзей, просто не хочется рисковать и называть их. И прямо на этой санитарной машине мы поехали во Внуково-1, где ждал самолет. И вот тут они как-то растерялись, и меня удалось впихнуть в самолет.

Комментарий: не кажется ли вам эта сцена знакомой? Да, совершенно верно - точно таким же образом нынешний президент РФ В.Путин в бытность свою директором ФСБ, спас от правосудия проворовавшегося Собчака. Почерк один и тот же, и это понятно - компания-то одна и та же… Перефразируя высказывание Федорова парой абзацев ниже: «Я знаю, с кем дружил Федоров, я знаю. С кем дружит Путин. И совмещаю эти вещи»

Коржаков еще раньше, при первом нашем разговоре, прямо из своего кабинета нажал кнопку и приказал Николаеву; «Федорова за границу не выпускать!» И пошли восьмичасовые переговоры. Я уже лежу весь порезанный в немецком самолете.

Немецкие врачи ничего не понимают. Пограничники требуют, чтобы меня выгрузили. А немцы говорят: «Как его выгружать-то? Он труп. Ну, труп. Его лечить надо, а не выгружать». Пограничники придумывают какие-то причины. Потом связываются с Николаевым. Он говорит, что у него нет формальных возможностей меня не выпустить. Начинает искать Скуратова. Скуратов начинает тоже кого-то искать.

Комментарий: опять же зададимся нескромным вопросом: а кто такой Федоров, чтобы ради него напрягались не самые последние государственные люди: генеральный прокурор, директор пограничной службы?…

Это то, что я знаю от друзей, от жены, которые это наблюдали. В результате через восемь часов немцы не выдерживают. Они говорят: «У вас есть формальные основания его не выпускать? У него есть виза, все есть...» Им отвечают, что формальных оснований нет. Немцы припугнули, что обратятся в немецкое посольство. Тогда им дали право на вылет. Я восемь часов пролежал в самолете, и потом четыре часа летел, потом шесть часов ехал до больницы. При этом у меня была дырка в горле, и я не мог говорить, разве что затыкая дырку пальцем.

Комментарий: да, то он кишками своими размахивает, то говорит, дырку в горле пальцем затыкая (даже в таком состоянии помолчать не мог). Прямо не человек, а киборг какой-то…

Потом ко мне туда, в Германию, стали приезжать люди от Стрелецкого. Снимали меня на камеру. Мне говорили: «Ты против Коржакова. Мы тебя везде достанем».

Комментарий: в это обвинение верится с трудом: в момент описанных событий Коржаков и Стрелецкий были уже в отставке. Да и зачем было снимать Федорова на камеру, не легче ли было его тогда сразу того…

Вот тогда я на всякий случай записал видеокассету, и на которой все рассказал. Но об этом все известно. Осенью 96-го эту кассету показали по телевидению. Вот и все. А сейчас следствие закончено. Мое дело сначала раздробили на несколько, а потом развалили - профессионально, чисто, тонко. Срабатывают корпоративные интересы. Следователь Генеральной прокуратуры Лукьянов закрывает дела, оставляет их чистыми, а в описательной части замазывает меня грязью. А все просто. Я знаю, с кем дружит Лукьянов, и я знаю, с ту кем дружит Стрелецкий. И совмещаю эти вещи.

Лукьянов закрывает дело о покушении «за неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого». Класс, да? Это я должен был им его за ручку привести? И одновременно тот же следователь возбуждает против меня же уголовное дело по моей коммерческой деятельности.

Защититься невозможно. Поэтому, когда меня пригласили к Борису Березовскому, я рассказал все, что со мной случилось. Так появилась та знаменитая кассета, которую опубликовали в газете.

Комментарий: вообще-то эта кассета была записана ещё до того, как произошел весь вышеописанный триллер

Ничего не сделаешь. Ну, стрельнут еще. От этого в нашей стране спасения нет; если принято решение, оно будет выполнено. Но меня Бог спас, и только на это остается и надеяться.

Комментарий: да, действительно: прибрав Федорова к себе, бог спас его от народного суда…