Нынешнее поколение всё-таки будет жить при коммунизме

Ответ на статью тов. Батова

 

1. Про йодид серебра и оранжевую революцию

 

Во время партийных съездов и пленумов тов. Тюлькин любит говорить следующее: «Я не понимаю, зачем нам вообще на съездах и пленумах нужны прения – ведь всё равно же все заранее знают, кто что скажет – я, например, заранее знаю, что скажет Гунько, что скажет Гамов, что скажет Черепанов, что скажет Туруло, что скажет Яброва и другие». Аналогично, даже не начиная читать опубликованную в «Дискуссионном бюллетене» МК РКРП-РПК №20 статью тов. А.Батова под названием «О революционном новаторстве нетерпеливых» с критикой в адрес моей статьи «Современная теория революционной ситуации» (статья эта доступна в интернете по адресу http://www.minspace.ru/Education/batov1.html) , я уже заранее знал, о чем там будет говориться: и рассуждения о необходимости «долгой многолетней работы», и повторяющиеся из года в год мазохистские рассуждения о слабости партии, и неизбежная ленинская цитата про истерические порывы и железные батальоны пролетариата (вообще, эта цитата, равно как и цитата Маркса про «не состояние, а движение» так затасканы оппортунистами, что у нормальных людей употребление этих цитат считается дурным тоном). Это вообще характерно для тов. Батова: сочетание звонкой революционной фразы с оппортунистической политической линией (московским товарищам известно поведение тов. Батова, когда обсуждался вопрос о том, нужно ли партии регистрироваться по новому закону: на московских пленумах тов. Батов произносил пламенные речи против сдачи списков партии режиму, а вот на пленуме ЦК, где коньюнктура была совсем другая, по-тихому голосовал за регистрацию).

Прочитав статью, я убедился, что не ошибся в своих предположениях. И заметил также, что статья крайне слабая. Если бы она не была подписана, я бы решил, что это писал Б.А.Пугачев, ибо стиль характерный  для Бориса Андреевича: явная неприязнь к любой революционности сочетается с утверждениями, что уровень развития теории столетней давности должен быть истиной в последней инстанции (как мы увидим ниже, мой уважаемый оппонент не признаёт даже Сталина, не говоря уж о Че Геваре). И за фразочками типа «незадачливый теоретик», «чудовищное извращение», «безнадежный оппортунист и пораженец» и прочими ярлыками тов. Батов призывает нас к игнорированию реально существующих вопросов, о которых я говорил и в предыдущей статье:

Вопрос первый. Каждый раз, когда в стране происходит обострение ситуации (будь то в 1998, 2001-2002 или в 2005 году), в левом движении возникают споры относительно того, можно ли это считать революционной ситуацией или нет. Как определить, существует революционная ситуация или нет? Казалось бы, критерии общеизвестны: падение уровня жизни масс, рост активности масс, кризис верхов. Однако все эти критерии субъективны. Допустим, есть у нас резкий подъем протестного движения, как в 2005 году: можно ли считать этот подъем соответствующим одному из указанных признаков революционной ситуации, или нельзя? Каждый предпочитает отвечать на этот вопрос исходя из своих субъективных представлений: революционеры считают, что революционная ситуация есть, оппортунисты – что её нет. Свидетельством субъективного характера революционной ситуации является и различная оценка одних и тех же событий в разных местах. Скажем, в странах Европы массовые народные бунты с использованием «коктейля Молотова» считается нормальным событием, в России же и более мягкие протесты могут рассматриваться как революционное событие. Такая субъективная оценка наличия или отсутствия революционной ситуации приводит к тому, что, например, про 1998 год мы знаем, что революционная ситуация тогда, несомненно, была, однако в то время вожди настойчиво убеждали нас, что революционной ситуации нет. Аналогично и про народные выступления 2005 года. Батов утверждает, что говорить о революционной ситуации нельзя, поскольку было «затухание процессов весной 2005 года». Отметим, однако, что и во время непосредственной революционной ситуации также бывают приливы и отливы. Это справедливо и для предыдущих революций. Например, про 1905 год советский писатель-историк Валентин Пикуль свидетельствовал: «Самый спокойный месяц для царизма в 1905 году был сентябрь. Казалось, революция медленно отступала» (В.Пикуль. «На задворках великой империи». Издание 2005 года, книга вторая, стр. 275). И сегодня явно видна тенденция к новому подъему протестного движения: и благодаря упоминавшимся «правительственным актам» (на смену уже подзабывшемуся закону №122 приходит Жилищный кодекс, острота конфликтов вокруг которого в ближайший год будет только нарастать, повышения тарифов уже распланированы властями на годы вперед и т.п.) – то есть скучать не придется. Кстати, так остро обсуждаемый в левой среде вопрос, что же делать с Жилищным кодексом – добиваться его отмены или же приспосабливаться к нему, выбирая одну из трех удавок – этот вопрос в конечном итоге тоже сводится к вопросу о перспективах революции в ближайшее время, о чем мы еще поговорим.

Второй вопрос, который нельзя игнорировать, если говорим о теории революционной ситуации – это тот факт, что на протяжении всей истории человечества происходит рост значения субъективного фактора. Это можно проиллюстрировать примерами как из природы, так и из общества. Стихийные бедствия, типа молнии или наводнений, в древности были абсолютно непонятными стихийными бедствиями, спастись от которых был объективно невозможно. Однако по мере развития прогресса человечество изобрело, например, громоотвод, позволяющий нейтрализовать удар молнии, а также плотины, позволяющие не только защититься от «объективно возникшего» наводнения, но и направить силу воды для получения электроэнергии, которую мы расходуем сообразно нашим субъективным интересам. Точно так же и в обществе. Рыночное капиталистическое общество представляется человеку как стихия, воздействовать на которую невозможно. Однако в процессе развития общества в нем, даже еще в рамках капитализма, возникают плановые начала, которые становятся господствующими после победы революции. Можно также сравнить переходы от одной общественно-экономической формации к другой. Переход от первобытного строя к рабовладельческому проходил стихийно, без осознания людьми этого пути. Переход от рабовладельческого строя к феодальному происходил уже в рамках целенаправленных действий людей (реформы Диоклетиана и Константина в Римской империи периода домината). Во время перехода от феодального строя к капитализму идеологи буржуазных революций уже имели внятно сформулированную программу. При переходе от капитализма к социализму революционная пролетарская партия уже осознает сущность происходящих процессов. То есть – постоянный рост субъективного фактора.

Именно непрерывный рост роли субъективного фактора имели в виду классики марксизма-ленинизма, когда говорили, что процесс исторического развития человечества представляет собой путь из царства необходимости в царство свободы. То же и в случае революционной ситуации.  Те явления, которые еще 100 лет назад представлялись не зависящими от воли «не только партий, но и целых классов», сегодня становится более управляемым.

Пытаясь казаться остроумным тов. Батов утверждает: «Стало быть, если мы с тов. Буслаевым попали под дождь, к примеру, то критерии наличия или отсутствия дождя будут носить исключительно субъективный характер, даже если этими критериями послужат капли дождя и сильная подмоченность верхней одежды». Видимо, он не знает, что научных прогресс подарил человечеству такую вещь, как снаряды с иодидом серебра, которые действительно позволяют вызвать или прекратить дождь по нашему субъективному желанию.

Самое смешное во всём этом то, что, обвиняя меня в субъективизме, тов. Батов сам неоднократно проявляет этот самый субъективизм. Например, упомянув про «оранжевую революцию» в Украине, тов. Батов оценивает ее с точки зрения классической теории заговора: вот ЦРУ вдруг решило посадить на трон Ющенко, заплатило «либерастам» бешеные бабки, «либерасты» на эти бабки собрали тысячи демонстрантов и накормили их наколотыми апельсинами, так и произошел проамериканский оранжевый переворот. Напомню, что эта теория заговора абсолютно противоречит заявлению ЦК РКРП-РПК от 31 марта 2005 года, в котором дается взвешенная марксистская оценка «цветным революциям». «Движущей силой, пугающих российскую элиту процессов смены власти с помощью выступлений народных масс, являются прежде всего противоречия внутренние. Концентрация собственности и власти в руках узких групп лиц близких к президентам, формирование своеобразных «семей» и семейств при власти, глубочайшая коррупция всего чиновничьего аппарата, растущее социальное и имущественное расслоение общества – все это общие признаки вызвавшие искренний гнев и ненависть народа к персонам, находящимся у власти в Грузии, Украине, Киргизии», - говорится в заявлении ЦК РКРП-РПК, которое, таким образом признает, что революционная ситуация в братских республиках действительно существовала, но из-за слабости и (или) оппортунизма коммунистов её и перехватили буржуазные оппозиционеры.

Или, скажем, выступая на митингах, тов. Батов постоянно утверждает, что причина антинародных реформ состоит, оказывается, в том, что правительство хочет вступить в ВТО, которая требует «либерализации всего и вся». Если среди слушателей окажется продвинутый человек, то он несомненно заметит: а вот Китай несколько лет как вступил в ВТО, но что-то не слышно, чтобы там проводилась «либерализация всего и вся». По логике тов. Батова получается, что причина реформ сводится к тому, что господину Грефу вдруг почему-то взбрело в голову вступать в ВТО. А не было бы Грефа – не было бы ни монетизации, ни жилищного кодекса. Наверно, только оппортунизм тов. Батова не позволяет ему развить эту теорию до предложения о физической ликвидации г-на Грефа.

Основная мысль, которую тов. Батов проводит через всю свою статью:«революционной ситуации нет, потому что партия слабая». Мало того, что тов. Батов этим самым противоречит даже классической ленинской теории (утверждающей, что развитие революционной ситуации не зависит не то что от отдельных партий, но даже и от целых классов), он противоречит сам себе, утверждая, что наличие или отсутствие объективной революционной ситуации зависит от субъективного состояния партии.

 

2. Сталин, Тюлькин, Че Гевара»!

 

 Напомним, серьезный вклад в теорию революционной ситуации внес великий латиноамериканский революционер Эрнесто Че Гевара, который в своей книге «Партизанская война» сделал вывод: «не всегда нужно ждать, пока созреют все условия для революции, повстанческий центр может их создать». Этот свой вывод Че Гевара блестяще подтвердил во время кубинской революции.

Тов. Батов пытается утверждать, что якобы я «неправильно процитировал» великого революционера. В лучших начетнических традициях катедер-марксистов тов. Батов приводит «полную цитату», из которой делает вывод, что, поскольку в «полной цитате» Че Гевара употребляет фразу «Латинская Америка», то, соответственно, революционная теория Че Гевары применима только для Латинской Америки, но неприменима для остальных стран (о как, оказывается, богоизбранный народ – это на самом деле не евреи и не русские, как думают замшелые патриоты, а латиносы). Хотя, согласитесь, было бы странно требовать от легендарного команданте, который действовал большей частью действительно на территории Латинской Америки, чтобы он писал не о Латинской Америке, а о Белуджистане или Папуа-Новой Гвинее.

Признаю, что, возможно, я действительно процитировал Че Гевару не полностью, ибо цитировал его не по оригиналу, а по книге товарища Тюлькина «Не дрогнуть на избранном пути», где Первый секретарь ЦК РКРП-РПК пишет:

«Для тех же, кто борется с существующим в России режимом, главным, как представляется, является вывод, сформированный в начале первой главы [книги Че Гевары «Партизанская война»]: не всегда нужно ждать, пока созреют все условия для революции, повстанческий центр может их создать. Разумеется, автор понимает, что революционный центр не может самостоятельно создать все условия для революции, но он осознаёт, что многое зависит от активности участников политического процесса в стране. Этот вывод разоблачает позицию тех «революционеров», которые объясняют свою пассивность или бездеятельность рассуждениями об объективных условиях революции, не зная, или, может быть, не желая знать, что революционеры сами являются одним из элементов политической ситуации в стране». (стр. 311-312). Не в бровь, а в глаз! Надеюсь, что Вы, уважаемый читатель, с пониманием отнесетесь к тому, что для меня мнение товарищей Че Гевары и Тюлькина более авторитетно, чем мнение товарища Батова.

Тов. Батов договаривается до того, что революционная теория Че Гевары является ошибочной, доказательством чего является гибель экспедиции в Боливию. Ответ на подобные утверждения дал не кто иной, как сам Че Гевара. "Мое поражение не будет означать, что нельзя было победить. Многие потерпели поражение, стараясь достичь вершины Эвереста, и, в конце концов, Эверест был побежден", - говорил команданте.

 

3. Так кто же тут «негодный теоретик»?

 

Тов. Батов, как мы видели, пытается свести на нет взгляды Сталина на развитие революционной ситуации. Это не единственное его проявление антисталинизма.  В начале своей статьи он заявляет: «А. Буслаев уже известен своими работами, в которых отстаивает возможность построения в отдельно взятой стране, ни много, ни мало, коммунизма, а также возможность создания in vitro искусственного интеллекта». Вообще-то, план построения коммунизма в отдельно взятой стране первым выдвинул не Буслаев и даже не Хрущев, а именно Сталин на 18 Съезде ВКП(б) в 1939 году, причем эти взгляды Сталина являются логичным развитием теории марксизма-ленинизма. Об этом я уже неоднократно писал (см., например, «Мысль» №14 за 2004 год или материалы, расположенные в интернете по адресам http://mgo-rksmb.harod.ru/Science/1980.html и http://mgo-rksmb.narod.ru/Education/edu9filos-kurs4.html), поэтому повторяться не буду. Задам лишь два вопроса в дополнение к ранее сказанному, от ответа на которых уклоняются противники строительства коммунизма:

Вопрос 1. Допустим, страна достигла уровня, достаточного для создания изобилия материальных благ и ликвидации товарно-денежных отношений (например, освоена термоядерная реакция, открывающая путь к неограниченному производству энергии), а вот мировая революция, как назло, не происходит. Что в таком случае предложит тов. Батов – топтаться на низшей фазе или экспортировать революцию?

Вопрос 2. Предположим, что реализовалась ситуация, как в фантастической повести «Час быка» Ивана Ефремова: на Земле давно победил полный коммунизм, и вдруг в космосе обнаруживается цивилизация каких-нибудь тормансиан, у которых всё ещё капитализм. По логике тов. Батова, в таком случае на Земле надо будет немедленно уничтожить коммунизм и реставрировать классовое общество, поскольку соприкосновение коммунизма с капитализмом – это страшное грехопадение, не совместимое с существованием коммунизма.

Про искусственный интеллект – это тоже тема отдельной статьи (желающие ознакомиться с дискуссией как по этому, так и по предыдущему вопросу, могут зайти на ссылку http://mgo-rksmb.narod.ru/teoria.html). Аргументация тов. Батова по этому вопросу такая же начетническая: мол, поскольку выдающийся советский философ Э.В.Ильенков утверждал, что искусственный интеллект невозможен, значит он невозможен. Давайте же, однако, посмотрим, что именно писал Ильенков? В своей классической работе «Об идолах и идеалах» он писал следующее:

«Так что если оставаться на почве тех социальных перспектив, которые прорисованы теорией научного коммунизма, то приходится сделать вывод: современное положение вещей характеризуется вовсе не тем, что нам для, полного счастья не хватает якобы только "машины умнее человека", машины, умеющей исполнять специфически человеческие функции, а как раз наоборот, тем, что живые люди нередко еще выполняют функции, чисто машинные, специфически машинные... В полном, в стопроцентном освобождении человека от таких функций коммунизм и видит свою цель в плане технического прогресса.

Тогда и кибернетика достаточно чётко определяет свое место, выясняя, как и какие именно машины ей следует делать и о каких машинах стоит ей мечтать. Очевидно, ей надо конструировать такие машины, которые позволят поскорее освободить человека от тяжести монотонно-машинного труда, от исполнения штампованно алгоритмизированных операций, от работы по штампу, по жестко закодированной программе. Чтобы освобожденный, от машинообразных действий человек мог посвятить всё свое свободное время специфически человеческому, творческому труду, работе в области технического, научного, художественного и социального творчества... И каждый живой человек радуется, когда кибернетики обещают ему такую перспективу».

Ну да, совершенно верно. Действительно, создание искусственного интеллекта в том смысле, в каком это требует создание материально-технической базы коммунизма, требует освобождения человека от нетворческого труда и автоматизации оного. А этот нетворческий труд, подлежащий автоматизации, включает в себя как физические, так и умственные операции, которые и подлежат формализации. Где вы тут нашли противоречия с научным коммунизмом?

 

4. Главное – в сроках

 

Надо отметить, психология современного активиста левого движения периода реставрации капитализма имеет значительные отличия от психологии активиста комдвижения "классического" капитализма. Если при классическом капитализме (например, у РСДРП(б) в царской России) был за плечами столетний опыт освободительного движения, начиная с декабристов, разночинцев и народовольцев со всеми необходимыми политтехнологиями типа конспирации, поэтому коммунистам было легко осознать необходимость стоящих перед ними задач, то у коммунистов эпохи реставрации капитализма за плечами имеется опыт правящей партии – КПСС, откуда идут такие пережитки, как: почтение к институтам государства (например, уважение к милиции), склонность к технологиям работы правящей партии, и пр.

Все это приводит к тому, что мотивация действий современных оппозиционеров не такая, как при "классическом" капитализме. При "классическом" капитализме имеется классический политический спектр левого фланга политики: есть правые уклонисты (оппортунисты и ревизионисты), есть левые уклонисты ("леваки"), посредине между ними – кристально чистые ортодоксы, в промежутках между этими точками – широкий спектр взглядов, как говорится, сколько людей, столько и мнений. И практические действия того или иного активиста определялись именно его идеологической позицией.

У нас же всё не совсем так. Основным мотивом действий того или иного коммуниста является сегодня не степень его оппортунизма или левизны, а его представления о том, в какие сроки совершится революция. Представления эти, в свою очередь, диктуются обычно совершенно произвольными соображениями. Причем весьма негативным явлением является то, что широко распространено мнение о слишком больших сроках, необходимых на революционные преобразования.

Поэтому сегодня главная идеологическая задача - убедить коммунистов в том, что революция должна совершаться, как можно скорее. Если принять это как постулат, то из него можно вывести правильные рекомендации относительно стратегии и тактики. Приведем два примера.

Пример 1. Вопрос о возможности участия коммунистов в широких народных фронтах. Скажем, в РКСМ(б) в 2004 году весьма остро стал обсуждаться вопрос о целесообразности участия РКСМ(б) в Молодежном левом фронте (МЛФ). Основным аргументом противников МЛФ (если не считать совершенно бредовых обвинений, что "МЛФ был создан,  чтобы продать левую молодежь ЮКОСу") был аргумент, что мы должны не дружить с другими организациями, а укреплять свою собственную организацию. Однако укрепление своей собственной организации до такого состояния, когда она сможет совершить революцию только своими силами - это предмет долгого, очень долгого времени. Мы же хотим, чтобы революция была как можно скорее, в частности, чтобы какая-нибудь социальная акция протеста привела к прогрессивным политическим изменениям. Однако у нас нет своей ударной силы, которая смогла бы должным образом действовать на акциях протеста. А вот, например, АКМ-КПСС имеет хороший опыт прямого действия. И МЛФ был именно такой организацией, в котором складыванись сильные стороны участвующих в его деятельности организаций. В аналитическом обзоре электронного пресс-бюллетеня ИАЦ СКМ РФ за апрель 2005 года отмечалось, что главным идеологическим вопросом, разделяющим сторонников и противников МЛФ среди левой молодежи, является вопрос о сроках революции: сторонники МЛФ - за революцию в как можно более короткие сроки, а противники МЛФ - за оттягивание революции на неопределенный срок. Практической иллюстрацией этого вывода являются стала попытка прорыва в ходе московского митинга 9 мая 2005 года: сторонники МЛФ активно участвовали в прорыве, а противники МЛФ этот прорыв осуждают, и заявляют, что якобы он был сделан "для самопиара".

Пример 2. Вопрос об отношении к буржуазным выборам. Явные оппортунисты считают, что можно прийти к власти, получив арифметическое большинство голосов на честных выборах. Более мягкие оппортунисты на словах признают, что прийти к власти путем выборов невозможно, тем не менее считают, что коммунисты обязательно должны стремиться попасть в парламент, и "уж как только станем депутатами, так сразу будем защищать ваши права, как легендарные большевистские депутаты в царской Госдуме". Есть, наконец, и такие товарищи, которые на словах решительно выступают против парламентского кретинизма, но фактически сводят жизнь организации к работе от выборов до выборов. Ошибочность всех этих точек зрения не в том, что они используют парламентскую форму борьбы, а в том, что они ее используют по правилам, навязанным буржуазным режимом. Однако парламентская форма борьбы может быть эффективной, если в ней выходить за установленные режимом правила. Самый яркий пример такого эффективного использования парламентской формы борьбы - это так называемые "цветные революции" - когда в качестве повода для революционного захвата власти используются фальсификации на прошедших выборах. Были эти фальсификации действительными или мнимыми, никого не интересует: всё равно при "управляемой демократии" честных выборов не бывает. Это - захват власти после выборов. Возможен и захват власти до выборов. Например, историки не особенно афишируют тот факт, что во время захвата власти большевиками в 1917 году одним из основных аргументов большевиков против Временного правительства была затяжка выборов в Учредительное собрание. Самая оптимальная стратегия взятия власти такая: сначала происходит фактический захват власти, и вскоре после них - выборы, которые должны этому захвату власти придать законность.

По какую сторону баррикад в обоих данных примерах находился мой уважаемый оппонент – общеизвестно.

  В завершение своей статьи тов. Батов уже прямо заявляет, что, по его мнению главная опасность – что кому-то «не терпится» совершить революцию, а на самом-то деле нужна до-о-о-олгая работа. В общем-то, если кого и можно обвинить в нетерпеливости, то явно не меня. В противном случае я бы, на радость оппортунистам, покинул бы комдвижение еще году в 1998, когда тогдашние революционные ожидания не сбылись. А когда говорят, что нам еще нужны «мно-о-о-ого» лет борьбы, то зададим вопрос: а есть ли они у нас – эти самые много лет?

Какие задачи стоят перед предстоящей революцией? Главной проблемой человечества на настоящий момент является проблема энергетическая: с одной стороны, это исчерпание топливных природных ресурсов, с другой – это рост энергопотребления, с которым современная электроэнергетика не справляется. Специалисты сходятся во мнении, что «критическая точка» ожидается в 2015 году. До этого момента энергетическая проблема должна быть решена.

Путь к решению этой проблемы  - создание термоядерной энергетики на космическом гелии-3. Эта программа станет локомотивом для ядерной и космической отраслей и настоящим национальным проектом. Для осуществления этой программы необходима плановая экономика (т.е. социализм, которому предшествует революция), а итогом ее реализации будет система хозяйства, обеспечивающая выполнение принципа «каждому по потребностям» (т.е. коммунизм). Этот конечный этап должен быть достигнут к 2015 году. Соответственно определяются сроки промежуточных этапов. Такова должна быть наша программа.

Вы не согласны с этим? Что ж, тогда предлагайте конкретную альтернативу!

 

А.Буслаев